Виктор по-прежнему был настроен необычайно эмоционально, и это не переставало поражать Гермиону.

— Нет, с чего ты взял? — сказала она. — Просто поговорили; он рассказал, как идут дела в их с Джорджем магазине. Что тебя так встревожило?

— Всё то же, — уклончиво ответил Крам. — Не хотелось бы, чтобы ты досталась тому, кто в своё время не оценил тебя должным образом.

Гермиона нахмурилась.

— Виктор, — сказала она как можно мягче, — я сама с этим разберусь, ладно?

— Да, действительно, что это я... — сразу опомнился Крам. Гермиона вновь замолчала, задумчиво глядя на него и вспоминая те часы, которые он проводил в библиотеке за книгами лишь ради того, чтобы побыть рядом с ней. Прошло уже четыре года, они выросли, но сейчас разница в возрасте чувствовалась гораздо меньше. Тогда, на четвёртом курсе, ловец болгарской сборной казался ей ужасно взрослым, самостоятельным и... каким-то далёким. Почти всегда он был угрюм и крайне немногословен, а потому Гермиона была уверена, что он и двух слов связать не может и что говорить ей с ним будет просто не о чем. Однако эту убеждённость сильно поколебали его частые визиты в библиотеку и подлинное чтение книг, а неожиданное приглашение на Святочный бал окончательно разрушило её первоначальное мнение о нём как о нелюдимом отшельнике или как о зазнавшейся звезде спорта.

Гермиона словно в Омуте памяти смотрела на проносящиеся перед внутренним взором картины с Турнира, Святочного бала, а затем и свадьбы Билла и Флёр, где Виктор проявил к ней такое внимание, что даже Рон заревновал.

От приятных воспоминаний её душа будто наполнилась теплом, и сердце забилось чуть чаще, но... это не шло ни в какое сравнение с тем волнением, которое она испытала, когда перевела взгляд на вход в Большой зал и увидела его.

Квиддичная сборная Слизерина, очевидно, тоже решила перекусить после изнурительной тренировки и в составе шести человек дружно вошла в Большой зал. Хотя это «дружно» не касалось Тео: он немного сторонился остальных, особенно Монтегю и Харпера, но последний как нарочно вертелся возле него, невзирая на надменное выражение лица партнёра по команде.

Гермиона вздохнула, уже не в силах отвести от Тео глаз и совершенно не слушая, что говорит ей Виктор.

Как же ему идёт форма...

Тео положил метлу на скамью — благо, та была свободна почти вдоль всего стола — небрежно кинул рядом кожаные перчатки, одним отточенным движением расшнуровал и скинул спортивную мантию и наконец-то уселся на место — полубоком, вальяжно закинув ноги на ту же многострадальную скамью.

Вот хамство! Ни один человек во всей школе не позволяет себе такого!

Но ему было абсолютно наплевать, кто и — главное -что о нём думает. Он неторопливо принялся за бифштекс, который эльфы подали наравне с бараньими отбивными, жареной индейкой и другими блюдами. Ел он так же, как делал и всё остальное, будь то уроки, тренировки или повседневное общение: раскованно, почти лениво, но с каким-то неподражаемым достоинством. Гермиона продолжала наблюдать за ним со своего удобного места, изредка кивая головой, когда Виктор делал паузы в своём возобновившемся рассказе об Эйрин, и радуясь тому, что болгарин настолько занят рассказом, что даже не замечает её отвлечённости.

А отвлечься я хотела как раз от него, от моего наваждения... от моего Тео.

Не получилось.

Сердце сладко заныло, когда Нотт посмотрел в сторону гриффиндорского стола, будто ощутил её присутствие или каким-то образом услышал, как Виктор обратился к ней по имени. Сейчас Гермиона ни капельки не боялась, что он заметит её, хотя тот факт, что она сидит вместе с Крамом, мог привести к неожиданным последствиям. Прежде всего, для Крама.

— Виктор, извини, но мне нужно идти, — сказала она, прервав его на полуслове и решительно поднимаясь. — Ничего страшного, если я тебя оставлю?

Последовала секундная пауза, во время которой Виктор в упор смотрел на Гермиону.

— Да без проблем, — практически сразу нашёлся он, вставая вслед за ней и непреднамеренно закрывая ей обзор слизеринского стола. — Мне тоже пора. Есть дела... учебные и личные.

— Хорошо, — сказала Гермиона уже без тени улыбки, как во сне идя по проходу между столами. До места, где сидел Тео, оставалось совсем чуть-чуть, а он, кажется, нисколько не торопился в раздевалку — несмотря на то, что почти все члены команды уже ушли.

Он всё-таки заметил меня. О боже...

Она не успела даже подумать, хорошо это или плохо, как Тео в один миг перебросил ноги через скамью и встал в проходе, преградив Гермионе и Краму путь к дверям.

— Интересно... — протянул он, глядя прямо в глаза Виктору и явно настроившись на личный разговор именно с ним. — Интересно, что господин профессор делает рядом с моей девушкой? — Виктор открыл рот, но Тео сделал предупреждающий жест, не давая ему сказать ни слова: — Стоп. Я ещё не закончил. Говорю сразу: оправдания, касающиеся «старых дружеских отношений», установившихся на Турнире Трёх Волшебников столетней давности, меня не устроят. Итак, вот теперь я слушаю.

Он прожигал Виктора пристальным ледяным взглядом, и Гермиона второй раз в жизни поняла каким-то шестым чувством, что сейчас лучше не влезать.

А Виктор, вопреки её ожиданиям, снова быстро овладел собой.

— Во-первых, я не собираюсь отчитываться перед человеком, который даже не является моим учеником, — с выдержкой, достойной похвалы, сказал он. — А во-вторых, мистер Нотт, уйдите с дороги.

— Ну надо же, как всё повторяется, — ухмыльнулся Тео. — Сегодня мне довелось говорить те же самые слова людям, которые являются вашими учениками, профессор Крам. Но вот незадача: я не собираюсь вас слушаться.

— Меня давно раздражает ваше непомерное нахальство, мистер Нотт, — Виктор непроизвольно схватился за палочку. — Пора уже поставить вас на место.

— Не посмеете, — Тео давно был наготове. Он отлично понимал, что Виктор не чета хогвартским старшекурсникам: он на самом деле опытный волшебник, рядом с которым нельзя зевать ни секунды. — Вы не посмеете напасть на ученика, мистер Крам.

— Вы не ходите на мои занятия.

— Вы сами запретили мне туда ходить, — с издевательской ухмылкой парировал Тео. — Как вы думаете, когда лучше оповестить об этом Макгонагалл?

Пока болгарин, раздувая ноздри, искал подходящий ответ, Тео не спеша набросил на плечи спортивную мантию, ловко затянув шнуровку, затем медленно, с угрожающим видом боксёра перед боем, натянул перчатки и, взяв метлу в ту же руку, где была волшебная палочка, повернулся к Краму.

— Предлагаю вам сделку, профессор. Я уйду... точнее, мы уйдём, — он впервые скользнул взглядом по Гермионе, от чего та мгновенно смутилась, — но только с условием, что я больше никогда не увижу вас рядом с мисс Грейнджер.

— Кто вы такой, чтобы ставить мне условия?! — Тео добился своего: Крам всё-таки начал выходить из себя. — Какое вы имеете право запрещать мне общаться с Гермионой?!

— Не хочу, чтобы возле моей девушки ошивались всякие дурмстранговцы, будь они хоть трижды профессорами.

— Хватит блефовать, Нотт! — вконец вскипел Виктор, поворачиваясь к Гермионе в поиске поддержки, но та уже стояла рядом со слизеринцем.

— Он не блефует, — серьёзно сказала она, стараясь при этом не замечать торжествующей и вместе с тем высокомерной улыбочки Тео. — Это правда, Виктор, мы... вместе.

— Но... как это «вместе»? — поражённый этой вопиющей несправедливостью, Виктор едва держал себя в руках. — Ты же ненавидела его сначала!..

— Я никогда такого не говорила, — отрезала Гермиона.

— Пусть ты не говорила, но своими поступками ты выражала это лучше всяких слов!

— Виктор, но ты ведь не знаешь, что творилось у меня в душе.

— Неважно! Он сын Пожирателя смерти... Он твой враг по всем параметрам!

— Послушали бы вы себя со стороны, профессор, — вмешался Тео, выступая вперёд и инстинктивно заслоняя Гермиону собой. — Сами ухлёстываете за охотницей ирландской сборной и после этого ещё предъявляете какие-то претензии по поводу так называемых врагов.