+++

Пройдя в комнату Гвен в лучших традициях «Слона в посудной лавке», первое, что я увидел, сняв с головы свою высокотехнологичную кастрюлю, это испуганное лицо Гвен. В общем, реакция была предсказуема.

- Гвен, я знаю, что выглядит это страшно, но моей жизни ничего не угрожает, слышишь? – О, кажется, сигнал есть. За мгновение, которое я не успел отследить, она приблизилась ко мне (сидящему на полу) и крепко-крепко обняла. Я даже начал думать, что она решила сделать, то чего пуля не смогла.

- Кхааа! – Вырвался у меня кашель… вместе с кровью. Похоже, что лёгкое задело, однако не сильно. Наверное, пуля лишь слегка вошла в лёгкое. Могла и насквозь пройти, но пуля попала в длинный нож, который я расположил на спине, как раз в районе лопаток так что можно сказать легко отделался, правда нож сломался… Ну, потом погорюю, а сейчас... Так как внутреннего кровотечения я не ощущаю, то лёгкое не пробито или уже зажило. Гвен меж тем резво отскочила от меня и, увидев кровь стекающую по моей губе, ещё сильнее испугалась и хотела было позвонить в скорую.

- Если бы можно было идти в больницу, я бы туда и пошёл. – осадил я её пылкий порыв.

- Ааааа… – хотела она что-то спросить, но ввиду недавнего шока, затем ещё более недавнего шока, то мысли её явно путались.

- А теперь самая неприятна часть – ты должна вытащить из меня пулю. – Неприятной она была для нас обоих, так как ковыряться в чужой тушке подручными средствами это сомнительное удовольствие, а для подопытного ещё и ужасно болезненное.

- Нужны пассатижи, а в идеале утконосы, но сойдут и пассатижи. Ещё нужен спирт, игла и нить. У тебя это есть?-

Ничего не говоря, Гвен тут же метнулась за дверь и через секунду передо мной была разложена целая аптечка. Бинты, спирт, жгуты, шприцы, йод, игла, нить, а ещё пассатижи, но вряд ли они входят в стандартный набор домашней аптечки. Правда, думать над этим мне сейчас не хотелось, да и потом тоже.

Разъяснив Гвен её задачу, я приободрил её обнимашками и поцелуем, после чего снял верхнюю одежду и лёг на полу, зажав в зубах рукоятку ножа. А что вы хотели? Я знаю, что будет больно, причём очень, поэтому подстраховался, чтобы не заорать или зубы себе там не повредить или язык не откусить.

Следующие десять минут Гвен, смочив плоскогубцы (благо пуля была немаленького калибра, как оказалось сорокового) в спирте, доставала из меня излишки металла. Ну, как я и говорил, это было больно, очень больно! На рукоятке остался слепок моего прикуса. Но девушке было ещё хуже… Думаю на сегодня с неё хватит впечатлений, так что я просто уложил её в кровать, где она тут же вырубилась. А мне предстояло ещё зашить дырку, чисто на всякий пожарный. Хорошо, что у Гвен в комнате было большое зеркало иначе пришлось бы туго. Игла была прямой, что тоже удобства пользованию не добавляло. Вот так, сидя на стуле спиной к зеркалу, заглядывая в него через плечо и тихо матерясь отборными многоэтажными конструкциями на великом и могучем, я зашил себя. Когда закончил, было уже полчетвёртого ночи, так что я тоже решил поспать, тем паче что во сне всё заживает быстрее. Устроившись поудобнее в кресле я уснул, а последняя мысль, проскочившая в голове – «Завтра меня ждёт очень серьёзный разговор и… оттирание своей же крови с пола. Эх, жизнь моя жестянка…».

+++

Утро встретило меня не очень приятным откатом, после вчерашней прогулки. Я прочувствовал все полученные повреждения от царапин и синяков до собственноручно наложенного шва на спине. И всё это болело гораздо сильнее обычного, а ещё что-то очень тёплое и увесистое давило на меня сверху. Уснул я, сидя в кресле, причём без одеяла, которым сейчас укрыт, и которое равномерно вздымалось. Под одеялом, как не трудно догадаться, была Гвен. Нет, не подумайте я не против, даже рад… был бы, если б не было так больно!

Попытка встать ничего не принесла, кроме новой захватывающей волны агонии. Было такое ощущение, что каждая клетка в моём теле болела. Ну да, протаранить на машине вход в здание это вам не фунт изюма, так что я и там получил некоторые повреждения, но ИИ о переломах ничего не сообщал, так что трюк прошёл более или менее удачно. Судя по боли в рёбрах – скорее менее.

Гвен спала, сидя у меня на коленях, а голову положила на грудь. Когда спит она ещё более… АХ БЛДЖАД! КАК ЖЕ БОЛЬНО-ТО!... прошу прощения, это Гвен ворочается во сне. Это было немного больно для меня и ещё больней было то, когда она своим острым локотком заехала мне по больному ребру. Ах да, так вот – Гвен ещё более красива, когда спит. Такое умиротворенное, красивое, милое, доброе лицо… так бы и любовался им вечно, если б… АХ, ДА ПОЧЕМУ ЖЕ ТАК БОЛЬНО?!.. если б она не ворочалась во сне, на моём больном теле. Поэтому пришлось её будить.

- Гвен – легонько касаюсь её плеча, стараясь скрыть в голосе страдания, которые я сейчас испытываю. – Проснись и пой, пора вставать, Гвен. – Ох, её заспанное личико ещё более милое… как там в Японии говорят, «кавай», кажется? Не важно, в общем-то. Картину портит лишь то, что она, просыпаясь, упёрлась руками в мою грудь, что опять-таки отозвалось новым болезненным спазмом. Но, к счастью, Гвен быстро проснулась и поняла, что мне больно, поэтому тут же соскочила с меня и начала извиняться. Я же в свою очередь убеждал её, что извиняться не нужно и вообще мне не больно.

И мы могли так долго продолжать, но в комнате раздался звук двух умирающих китов, которые издавали наши животы. Коллективным обсуждением было принято решение – совершить набег на кухню в поисках провианта. Точнее Гвен пойдёт завтракать у себя, а я пойду домой и там уже позавтракаю. Таким образом получилось избежать встречи с её родителями и избежать её допроса, хотя мне и высказали своё «фе» на этот счёт и пообещали, что «дома нам предстоит серьёзный разговор, мистер Паркер». А когда Гвен обращается ко мне «мистер Паркер», то это значит, что она очень-очень серьёзна.

Собрав все свои вещи в спортивную сумку, я отправился домой, как и все смертные – на метро, а потом пешочком пару кварталов. Это было бы не так страшно, если бы не нарастающая боль. Странно, но она не уменьшалась, а наоборот увеличивалась и теперь я уж точно могу сказать, что ЭТА боль не связана со вчерашней прогулкой. Помимо неё у меня повысилась температура – из метро вышел, буквально истекая потом (в метро, конечно, бывает душно, но не настолько же). Сильное головокружение тоже не способствовало улучшению настроения. Кое-как добрёл до дома, причём с такой отдышкой, какой у меня никогда не было (а ведь я даже не бежал, ковылял еле-еле!). Есть хотелось ужасно и, несмотря на боль, я сообразил себе яичницу с беконом. Вот только после завтрака боль и жар начали расти. Причём быстро расти. В семейной аптечке я нашёл какие-то болеутоляющие и закинул в себя пару таблеток, затем набрал себе холодную ванну, чтобы сбить жар. Жар не спадал – лёжа в ванне, я своим телом нагрел воду! Осознав бессмысленность дальнейшего пребывания в воде, я попытался из неё выбраться, но, выходя, почувствовал очень сильную боль по бокам на уровне нижних рёбер. Схватившись за пронзённые болью места, потерял равновесие, поскользнулся и упал, ударившись головою об пол.

Очнулся я, лёжа на лугу. Том самом лугу, рядом с озером. Чистое голубое небо (без солнца или другого источника света, но светло было, как днём), живописный пейзаж – скалистые горы позади густого зелёного леса, а прямо передо мной зеркальное озеро. Красотища неописуемая.

- Конечно, красиво, ведь это твоих рук дело. – Неожиданно раздался справа от меня голос. Это было очень неожиданно, поэтому я слегка отшатнулся и упал на пятую точку. Посмотрев на того, кому принадлежал голос, я не сразу узнал её. Это была Александра, только теперь она была похожа на подростка лет пятнадцати-шестнадцати. В связи с этими изменениями в её образе, не узнал её сразу. В целом она выглядела также, как и когда я её видел в последний раз с той лишь поправкой, что теперь она выглядела куда моложе. А так… те же серые бездонные глаза, длинные до бёдер цвета «истинной тьмы» волосы, всё то же платье того же цвета, что и волосы… в общем всё та же Александра, только чуть моложе.