- Мы обе друг друга стоим, – фыркнула Шаня. – Зато помогло.

- Молодец ты всё-таки, не побоялась вмешаться, – подумав немного, всё-таки похвалил её Травкин.

- Ещё не хватало, чтобы вы все поругались, – вздохнула Шмеленкова. – Ты очень волнуешься из-за... этого всего?

- Знаешь ли, вот такое у нас первый раз, – всё-таки решил раскрыть душу Ваня. – Конечно, ссорились и до этого, сама понимаешь. Папа иногда тоже уходил из дома, но всегда быстро возвращался. Но чтобы выгонять Розу, а потом исчезать неизвестно куда...

- Но он оставил все вещи здесь, значит, собирается вернуться, – заметила Шаня.

- Надеюсь, – со вздохом отозвался Ваня. – Нас с вами здесь не было, и я не представляю, что происходило до того, как он ушёл.

- Ты боишься, что они все... ну... Наговорили друг другу всяких гадостей, после которых люди расстаются? – осторожно предположила Шмеленкова.

- Именно, – после небольшой паузы подтвердил Иван, отводя взгляд.

- Наверное, сейчас уже нет смысла искать виноватых и собачиться между собой, – подумав, сказала Шаня. – И психованием тут не поможешь. Остаётся только ждать, что будет дальше. Вернётся же он сюда, в конце концов! Там и видно будет.

- Никогда не думал, что разгребать наше семейное дерьмо будешь именно ты, – вдруг вслух подумал Ваня.

- Да если бы мне недельки три назад сказали, что всё будет именно так, как есть сейчас, я бы очень громко смеялась, а потом засунула бы голову прорицателя в унитаз, – хмыкнула Шаня. – Из меня, конечно, утешитель ещё хреновее, чем из тебя... Но нервничать сейчас уже бессмысленно, – прибавила она.

- Ничего подобного, вот ты умеешь успокаивать, – возразил Ваня. – Меня успокаивает уже то, что ты сидишь рядом.

Шмеленкова, немного покраснев, улыбнулась. Последовав неожиданному порыву, она положила голову Ване на плечо, а тот приобнял её за талию. Шаня глубоко, счастливо вздохнула.

- УЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭ!!!! – вдруг раздался снизу дикий вопль, скорее похожий на визг придавленной кошки.

- КОЗЛЫЫЫЫЫ!!! – загремела бабушка. Что-то со звоном разбилось.

- Да в этом доме хоть пять минут можно посидеть спокойно?! – закатил глаза Ваня, вскакивая на ноги.

- Нельзя, – фыркнула Шмеленкова, и они вместе помчались выяснять, что произошло на этот раз.

Как оказалось, Роза наступила Илье на ногу.

Утро следующего дня началось весело и бодро, с криками бабушки, беготнёй Розы и обречёнными стенаниями Ильи. Сонная Шаня даже не сразу вспомнила о существовании Николая Травкина. О том, что он куда-то подевался и до сих пор не вернулся, она вспомнила только на заднем сиденье машины.

А ещё Шмеленкова вспомнила, что относительно давно не появлялась в школе. Впрочем, обычно она принципиально прогуливала последнюю неделю четверти.

- Только не надо опять срывать Грушин урок, – посмеиваясь, попросил Ваня, когда они переступили порог не слишком-то любимой школы и Роза с боевыми кличами взлетела вверх по лестнице, оставив старших в одиночестве.

- Ничего не обещаю, – хмыкнула Шаня. – Его уроки всегда весело срывать.

- Я заметил, – вздохнул Ваня. – Придётся следить за твоим поведением, – полушутливо-полусерьёзно добавил он.

Шаня, пихнув его в бок, вспомнила Сарины подколы и снова покраснела.

- Я уже боялась, что вас там расчленили и съели! – вскочила из-за парты Сарочка, заприметив друзей. – Что вчера было? Что было?

И Шмеленкова принялась рассказывать о назревавшем скандале, о собственной экстравагантной выходке, о том, как тяжело Ольге и как непросто Ване... Теперь, когда Сара была лично знакома со всеми действующими лицами, рассказывать стало гораздо проще. Прозвеневший звонок Шмеленкову не остановил, и она продолжила вести повествование.

- Так, гайз, нас сегодня вери мало, – прогнусавил Грушко, дырявя носом журнал. – Просто terrible! Оо, Шанечка почтила нас своим прэзенс! Ну просто вери вери необычно!

- Радуйтесь, – буркнула Шмеленкова, возвращаясь к болтовне с Сарой.

- Кто хочет сделать вери литтл упражненьице? – продолжал вести урок Гасан Георгиевич. – У Даночки, некоторым образом, два в четверти выходит!

- Ва вы фо? – с набитым круассанами ртом взвыла Маринкович.

- Страница стописят! Упражненьице намбер два! Начинай, Даночка, начинай! – скомандовал Грушко, приплясывая в предвкушении.

В ответ последовало лишь молчание, нарушаемое шорохом страниц, вознёй учеников и приглушённым шёпотом.

- Даночка, отвечай, некоторым образом! – пискляво потребовал учитель.

- Это чё, я чё ли? – пробасила наконец-то прожевавшая еду Маринкович.

- А ты знаешь другую Даночку? Ахахахахаха! I’ve just told a joke! Ахахахахаха! Делай упражненьице!

- Look at the sky, it… It… Да чё такое?! – взорвалась Дана. – Ничё не понятно!

- Подумай, – омерзительным тоном протянул Гасан Георгиевич.

Дана замолчала. На наморщенном лбу и в поросячьих глазках отражались попытки напрячь мозг. Но надолго Маринкович не хватило.

- Да не понимаю я ваще на! – взревела она и начала колотить учебником по парте, а потом принялась с остервенением выдирать страницу. Ваня, закатив глаза, отодвинулся от неё подальше. Шаня, не удержавшись, захихикала.

- Ну Маринкович, ну, некоторым образом, не надо имущество портить! Terrible! Два! – возопил Грушко. – Окей, тогда Подфартенко, нужно пятёрочку свою оправдать, оправда-ать! Окей, begin делать упражненьице!

- Ну ладно, – почесал затылок Подфартенко и усиленно засопел.

Все остальные вернулись к прерванным занятиям.

Шаня почти не волновалась, что кто-то из учителей станет возмущаться из-за прогулов. Оставшихся в школе учеников можно было пересчитать по пальцам, поэтому вероятность получить награду за то, что вообще явился, была гораздо выше.

Софья Вурдалаковна расщедрилась настолько, что поставила каждому пришедшему на урок пятёрку.

- А прогульщщщики пусть утрутся! – прошипела она, хищно улыбаясь.

Зато физичка, Фобия Исааковна, решила под конец года создать всем проблемы.

- Расслабились, значит? – промурлыкала она, сидя на парте и ухмыляясь уголком накрашенных бордовой помадой губ, когда трое обделённых удачей учеников получили единицы за ответ у доски. Фобия Исааковна специально выбирала самые сложные и каверзные вопросы. Её целью, кажется, был именно завал учеников и получение от этого сомнительного удовольствия.

Дама со стервозным характером неспешно обвела класс взглядом броско накрашенных глаз и небрежно поправила фиолетовые кудри, которые рассыпались по плечам. Внушительных размеров грудь в буквальном смысле вывалилась из топика.

- Совершенно зря расслабились, – продолжила она, прищуриваясь. – ШМЕЛЕНКОВА! – вдруг рявкнула она. – А ну быстро вышла к доске!

- Чего я-то сразу? – совершенно по-маринковичевски буркнула Шаня, неохотно выползая из-за парты. С физикой она дружила самую малость лучше, чем с химией, в которой не понимала абсолютно ничего.

Травкин заметно занервничал и принялся судорожно листать свою тетрадь, чтобы по возможности помочь Шмеленковой.

- Ускорение свободного падения? Быстро, быстро, быстро! – со скоростью Канделаки затрещала физичка.

- Девять и восемь... – вспомнила Шаня, радуясь, что хоть что-то знает.

- Чего девять и восемь?

- Ээ... Метров на секунду в квадрате! – ответила Шмеленкова, подумав, что знает не так уж и мало.

- Следующий вопрос! Второй закон Ньютона?

- Эээ, – замялась Шаня, панически шаря глазами по классу в поисках подсказки. Таких тонкостей она не знала.

Когда её взгляд упал на Хитрозадова, тот съёжился и быстро открыл учебник на нужной странице. Он всё ещё помнил про Витька с района.

- Ускорение тела, это, как его, прямо пропорционально равно...равнодействующей сил, приложенных к телу, и обратно пропорционально его... его массе, во как! – наконец с чувством собственного достоинства ответила Шмеленкова.

- Умничка, просто зайка, – растянула губы в улыбке Фобия Исааковна. – Хороший ответ, но ты долго думала, а значит, хотела меня обмануть и ждала подсказки. Поэтому два! – хлопнув в ладоши, возвестила она.