ладони, когда его пальцы поглаживали и исследовали. Когда она начала чувствовать

волну тепла между ног, что обозначало, что она подбирается все ближе и ближе к

освобождению, он остановился и убрал свою руку в строну, располагая ее на бедре Лилли.

Она захныкала и потянулась, чтобы вернуть его ладонь на прежнее место, но и тогда он

ототкнул ее руку прочь, усаживая ее спиной к себе. Он схватил край ее футболки,

который едва прикрывал ее бедра, и приподнял его, вынуждая ее поднять руки, чтобы он

мог стянуть ее. Когда она оказалась обнаженной, то повернулась и положила ладони на

пряжку его ремня, но он сжал ее руки в своих ладонях и положил их себе на бедра.

— Сегодня удовольствие только для тебя детка. Я только хочу прикоснуться к тебе.

Ляг на меня.

Как только она сделала это, и затем изогнула спину так сильно, как только могла, с

пронзительным стоном, он вновь вернул свою руку между ее ног и взял ее грудь в другую

ладонь. От волны ощущений ее рассудок затуманился, в то время как чувства обострились

— его твердая грудь у ее спины, его грубые ладони накрывают ее нежнейшую плоть, его

твердые и одновременно мягкие губы у ее шеи, ее челюсти, ее уха.

Пока он ласкал ее, его пальцы ощущали нужду чуть замедлить неистовое бурление

ее крови, тогда он прошептал ей на ухо.

— Детка, твоя киска ощущается, как атлас, она такая гладкая и мягкая… Ах, я так

люблю ее, когда она сжимает меня так крепко, как сейчас… — он выскользнул влажными

пальцами из ее лона и поднял их, кружа ими вокруг ее клитора, заставляя бедра

извиваться на его коленях… она могла чувствовать твердую эрекцию в его джинсах,

которая прижималась к ее заднице и бедру. Он положил голову ей на плечо со стоном.

Она так сильно хотела его внутри. Всего его. Она потянулась за спину и схватилась за его

пряжку вновь, но его ладонь исчезла с ее груди и сомкнулась на ее запястье, убирая прочь.

Он широко развел пальцы в стороны, прижимая ладонь к ее животу, прижимая ее к

себе.

— Просто дай мне почувствовать тебя, детка. Вот то, чего я хочу, — пробормотал он

ей на ухо.

— Исаак, пожалуйста, я хочу, чтобы ты трахнул меня, я хочу почувствовать твой

член.

Он рассмеялся, и этот сексуальный звук заставил ее сжаться и застонать.

— Я обязательно сделаю это. Когда я закончу тут, я занесу тебя в дом и войду в тебя

своим членом. Ох, я именно так и сделаю. Я оттрахаю тебя по полной программе. Но

сейчас я хочу, чтобы ты откинулась на меня и позволила мне прикасаться к тебе, — он

поглаживал ее долгими плавными прикосновениями ладони, начиная от ее горла и до

коленей, в то время как другая его рука продолжала исследовать и проникать внутрь нее.

— Просто расслабься и позволь себе почувствовать это, детка.

И она позволила. Она пронзительно выдохнула и расслабилась, наслаждаясь

рельефами его тела, позволяя ему ласкать ее. Его руки были везде — на ее груди, на

руках, ногах, животе, его кончики пальцев нежно проходились по линии ключиц. Пальцы

132

глубоко вонзались в ее лоно и ее задницу, щипали и кружили на ее клиторе. Его рот

прижался к ее шее и посасывал вновь и вновь, без остановки, ее шелковистую кожу.

Она оставалась расслабленной и спокойной так долго, как только могла, отдаваясь

полностью его прикосновениям, позволяя себе чувствовать, как ее потребность пронзает

тело, обжигая и расслабляя все ее мышцы до пальчиков ног. Его пальцы были на ней, в

ней, двигаясь быстрее и жестче, пока его тело не начало содрогаться из-за усилий, что он

прикладывал. Когда ее оргазм приблизился, набирая скорость, она сжала его руку между

ее ног и принудила его быть с ней жестче, быстрее, пока наслаждение не настигло ее, и

она не предприняла попытку изогнуть свое тело, но он бы не позволил ей сделать это, он

начал проникать в нее быстрее, шепча ей на ухо: «Давай, давай, давай, давай, детка». Она

напряглась всем телом, невообразимое наслаждение пронзило ее, словно мощный

электрический разряд, ее зрение затуманилось, в глазах засверкали мириады ярких звезд,

и она закричала.

Когда все закончилось, она полностью расслабилось, и Исаак стиснул ее тело

крепко, удерживая на своих коленях. Она была счастлива; она чувствовала, что если бы он

не прижимал к себе, то она превратилась бы в лужицу у его ног. Он сделал это с ней —

для нее — только при помощи своих рук.

Он оставил поцелуй на ее коже под ухом и прошептал.

— Я тебя люблю, Спорти. Ты моя, и я не собираюсь отпускать тебя.

Лилли знала, что ей необходимо было как-то возразить в ответ на его слова. Он не

мог знать наперед, что принесут следующие пару недель. Но крепкие путы блаженства все

еще удерживали ее, и когда он обернул свои руки сильнее вокруг ее тела и поднялся на

ноги, поддерживая ее, все, о чем она могла беспокоиться, так это то, чтобы он воплотил в

жизнь свои планы.

~oOo~

— Лилли... Лилли... Лилли.

Господи Иисусе, она собиралась убить его. Лилли только-только заснула. Теперь он

водил пальцем вниз вверх по ее позвоночнику, произнося ее имя самым что ни на есть

угрожающим мелодичным голосом.

Она издала стон и шлепнула его.

— Ни за что, — она попыталась натянуть одеяло себе на голову, но он не дал ей

сделать этого.

— Нам нужно выдвигаться, детка. Ты можешь поспать в автофургоне, если хочешь.

А теперь просыпайся и за дело, или как бы там ни было, но просыпайся. Кажется, за дело

возьмешься ты еще не скоро.

— Сколько времени? — она повернулась и бросила хмурый взгляд в его сторону.

— 6:30.

Почти полтора часа назад они рухнули без сил, потные и изможденные. Как он

может быть таким энергичным?

— Давай же, солдат, для тебя это практически уже, как полдень, ведь так? — он

шлепнул ее по заднице и поднялся. — Эй... я собираюсь сделать кофе, если ты встанешь

сейчас, ты можешь принять душ сама. И на кухонном столе тебя будет ждать совершенно

новая пачка Cookie Crisp.

Улыбаясь, как идиот, он покинул комнату. Лилли поднялась. Она хотела немного

личного пространства в душе сегодня.

Приняв душ, одевшись, напившись кофе и наевшись шоколадных хлопьев, Лилли

почувствовала себя на удивление намного лучше. Когда она вошла в прицеп, то

почувствовала себя еще лучше. Это было восхитительно. Он был небольшой и

компактный, с передней частью, сделанной под фургон, небольшой кухонькой и гостиной,

и чем-то вроде спальни в задней части. Самая восхитительной частью всего этого было то,

133

что этому фургончику было почти 40 лет. Ковровое покрытие золотистого цвета. Мягкая

мебель была рыжевато-золотистой с цветочным принтом цвета авокадо, который украшал

обивку.

— Черт побери, он потрясающий! — она завизжала, открыла переднюю дверь и

бросила свой рюкзак на пол рядом со столом. Исаак стоял на земле, прислонившись к

водительской стороне, глядя на нее таким взглядом, который подразумевал под собой, что

она, вероятно, была сумасшедшей, а она, в свою очередь, забралась на пассажирское

сидение и усмехнулась.

— Нет, серьезно, мне очень нравится. Это будет охрененно!

То, как он улыбался ей сейчас, заставляло ее сердце трепетать, и она проговорила:

— Я тебя люблю.

Он поиграл бровями в ответ на ее слова. Ей нравилось, что он бездумно не повторял

эти слова в ответ, когда она говорила так ему. Как и она, он придавал этим словам

большое значение и использовал их дозировано.

— Эй, иди сюда и присядь за руль на секундочку, мне необходимо проверить,

работают ли фары. Они прицепили грузовой прицеп позади жилого автофургона, в