Она посмотрела на меня. Растерялась.

- Ты же здесь одна, заходи кто хочет! Просто бродяга влез чем-нибудь поживиться!

- Нет, это был киллер.

- Откуда ты знаешь?!

Глаза ее метнулись куда-то в сторону, будто там был написан ответ.

- Ну... я знаю. Просто знаю. Ведь потом пришёл ты. Видишь, я не ошиблась.

- Как он выглядел ты хотя бы помнишь?

- Обычно. Немного ниже тебя, крепкий. Очень сильный. Он убил мою собаку... руками. Он был как зверь.

- Но откуда ты знаешь, что это был киллер? Ты нашла у него нейтрализатор?

- Нет. Только нож. Я его выбросила в пруд. Такой... с рыбой на рукоятке. Необычный. Но я боюсь ножей. Вдруг он кого-то убивал им...Он хотел меня убить им!

Во мне все опустилось. Минаев. Его чёртовы ножи с рыбами!

- Он бы перерезал тебе горло. - Я произнёс это раньше, чем подумал.

- Ты его знаешь... да? Знаешь?

- Да... он исчез. Пропал. Я думал... не думал, что он мёртв.

- Тебе жаль его?

Я помедлил. А потом ответил:

- Нет.

- Не обижаешься на меня, что я убила его?

- Ты идиотка?! Ты... иногда какой-то бред несёшь.

- Но ты нервничаешь. Ты так распсиховался, я вижу.

- Просто я не ожидал. Черт... просто не ожидал.

- Он убил мою собаку.

- Он бы и тебя убил. Он очень жестокий. Не расклеился бы как я.

Я взял со стола коньяк, вылил остатки в чашку и выпил. Значит Минаева больше нет. Значит он не вольный ветер и не путеводный луч свободы.

- Когда это было?

- Больше месяца.

- Ты... его... ну что ты с ним сделала? Потом? Похоронила?

- Нет. Я попробовала вырыть яму, но здесь такая жёсткая земля.

- И где он?

- Собаки съели его.

Меня повело. Как девочку. Я схватился за стол.

- Что...

- Собаки. Не за один раз, конечно. Я подумала, что тело быстро испортится. Поэтому разожгла костёр, подождала пока прогорит, а потом положила его на угли. Собаки бы не стали есть просто сырого человека. Но от жареного мяса они бы не отказались. Переворачивала его. Несколько раз разжигала огонь, чтобы он хотя бы немного прожарился. И тогда собаки стали его есть. Долго, неделю, наверное. Пришлось повозиться... я потом на мясо смотреть не могла. Наверное, никогда не буду есть шашлыки. И этот запах брр... ко мне зашла бабка-почтальонша, взять оплату за интернет. И такая с порога - у-у, как у вас шашлычком вкусно пахнет! Представляешь? Спрашивает, в чем маринуете? Хотела, наверное, чтобы я угостила. Посмотрела бы она на этот шашлычок... а потом, что осталось после собак, там осталось немного, я положила в мешок, отнесла на пруд. Туда наложила ещё камней и выбросила. Думаю, рыбы доедят. Мешок такой, тряпочный, не полиэтиленовый. Кости, конечно, останутся... но я думаю, в нашем пруду никому в голову не придёт нырять, там сплошная тина и ил. Главное, чтобы какой-нибудь рыбак удочкой не зацепил... вот будет сюрприз, да?

Я рванулся к дверям, выскочил на порог и меня вырвало прямо перед дверью. Потом ещё и ещё... такие спазмы, что из глаз брызнули слезы. Когда я стер их рукой, увидел собаку, которая попыталась подожрать, что из меня вышло, но коньяк, видимо, ей не понравился. Я завыл и беспомощно сполз на ступеньки.

Ключи от машины были где-то в доме.

Имани вышла ко мне.

- Пойдём погуляем в лес, хочешь?

- Принеси мне воды.

- Вот, держи. - Она протянула чашку. Я выпил. Потом поднялся. Она поставила чашку у двери, взяла меня за руку.

- Идём же! Тебе нужно развеяться.

Она пошла вперёд, я побрёл следом. Собаки... они бежали рядом с ней.

- Ты могла бы оставить собак? - Попросил я.

- Нет, им тоже хочется погулять.

Мы молча шли до самого сосняка. Я не мог думать. Ни о чем. Только эта тошнота внутри. И картинки, сменяющие одна другу. О которых я не хотел думать. Но они преследовали меня.

Внезапно она остановилась. Развернулась ко мне.

- Теперь я тебе противна? Скажи.

Я не мог на неё смотреть и отвёл взгляд.

- Не знаю... лучше бы мне все это не знать.

- Поэтому я не хотела говорить. Но ты же настаивал. Что надо быть честными.

- Да... я же не знал...

- Если хочешь всегда правду, надо быть готовым и к такому. Люди придумали ложь, чтобы спрятать свои кошмары. Ведь у тебя тоже есть какая-нибудь правда, от которой мне станет тошно.

- Ну... да, наверное.

- Ведь ты убийца. Ты убивал людей, которые ничего тебе не сделали. А меня презираешь за то, что я просто спасала себя. Я же никому не хотела зла. И мне просто надо было как-то избавиться от трупа...

- Нет, ну хватит, я прошу тебя! Я... просто дай мне время. Это же какой-то трэш, черт! Дай мне время! И нахрен убери своих собак!

- Они тебя не тронут...

- При чем тут это! Ты облизывалась с ними сейчас на диване! Я... да жить не хочу после этого всего! Что ты рассказала! Мне все время хочется блевать! Ты можешь это понять?! Это не зависит от меня! Лучше бы он тебя убил... убил, и я бы никогда тебя не встретил... это как будто какой-то ад!

Она молчала. Я поднял голову и посмотрел на неё. Руки прижаты к лицу. О нет, нет, ну девочка... волна отвращения между нами, но я ныряю сквозь неё.

- Прости... Има...

И вот она уже судорожно всхлипывает у меня на плече. И где-то частично я понимаю, что она снова мною играет. Но она же плачет... так искренне. И на меня обрушивается все, что она пережила. В одиночку. Ее страх. Я вижу лицо Пана, ухмылку, слышу его голос, когда он с каким-то мерзким сладострастием рассказывает про журналистку из "Нового знамени"... "от уха до уха"... "как будто жирную свинью..."

Моя рука ложится сзади на шею Имы, тонкую, хрупкую, горячую... живую.

- Я чушь сказал. Такой бред... прости.

- Он был твой друг?

- Нет... нет. Я знал его. Просто вместе работали. Он конченый садист.

- Почему он хотел убить меня ножом? Почему у него не было такой штуки как у тебя?

- Ему... наверное так нравилось. Но это иногда полезно. Будто просто случайное нападение какого-то отморозка. Фу, не хочу об этом говорить... я не хочу вообще об этом помнить.

- Ладно, давай просто походим.

Она взяла меня за руку, и мы побрели по лесной тропинке.

- У него осталась семья?

- Има, ну давай эту тему оставим.

- Я хочу знать.

- Нет. С ним бы никто не стал жить, я думаю. Он жестокий. Был. Злой ко всем, и к женщинам.

- Почему?

- Не знаю. Такая натура. Звериная. Не понимаю, как его взяли к нам.

- Каким ещё должен быть убийца?

- Это просто работа. Как и любая другая. Садистам там не место.

- Но... может он таким не был? Сначала.

- Думаю, он таким и родился.

- Почему же ты с ним общался? Мне показалось, ты хорошо его знаешь.

- Мне он не сделал ничего плохого. Мы были просто в одной упряжке, вот и все. Ну хватит о нем, а? Давай просто помолчим. Пусть это само собой рассосётся и больше не будем вспоминать.

Наверное, она согласилась с моим предложением. И мы пошли в тишине. Только хруст сосновых иголок и веточек под ногами.

И все-таки он не был мне посторонним. Во всяком случае, он сам так думал. Ведь только мне он признался тогда, что устал. Может, это было предчувствие такого страшного конца. Звериный нюх нашёптывал ему остановиться. Пан... откуда к нему прилепилась эта кличка? Все так называли его. Паша - звучало слишком мягко, совсем не его имя. А Пан - какой-то греческий бог с козлиными копытами. Уже ближе.

Я бы никогда не узнал Иму, если бы Пан добрался до неё. Он не рассказывал о таком, но я догадывался, что он не всегда убивал женщин сразу. Про одну из его жертв я прочитал в газете, что ее зарезал насильник, который пробрался ночью в ее дом. У Пана были свои способы "стилизации", не очень изящные. На этом задании он решил начать с Имы... с девушки, одиноко живущей в лесу. Интересно, как же он разыскал ее? Сейчас было бы важно это знать. Так же ее могут найти и другие. Пан решил размяться перед большой битвой, немного поиграться на лоне природы. И сгинул. Има досталась мне. А он достался собакам Имы...