Йонге поймал себя на том, что перевалился через подлокотник и все-таки принайтовался к тому самому плечу. А коленом пихает широко расставленные яутские ноги.

Переход между ярусами ведомственный транспорт преодолел в блеске разрешительных маячков.

Вокруг “Фелиции” кипела активная деятельность. Пока флаер заходил на посадку, Йонге успел рассмотреть два диагностических стенда – генераторный и для стабилизаторов. Цистерны охладителя стояли чуть поодаль, а возле выхода в общий сектор дежурили суровые хромированные андроиды.

Из-под брюха челнока змеились многочисленные кабели самой разной технической расцветки. Рудольф, за километр определяемый по гигантскому количеству сопроводительных экранов, расхаживал среди персонала и периодически кому-то что-то указывал.

Едва флаер приземлился, Сайнжа выскочил наружу и решительно направился к “Фелиции”. Обогнув техников, он одним прыжком оказался сразу посередине пандуса. Андроиды возле выхода дружно повернули головы. Демонстративно не обращая внимания на засуетившихся техников, яут прошествовал вглубь корабля. Каменский поднял брови.

– Проверять пошел, не ограбили ли, – пояснил Йонге. – Трофеи, культурное наследие и все такое. От меня что-то нужно?

– Господина Вебера только заберите. Не задерживайтесь, пожалуйста.

Йонге молча вылез из флаера, заложил руки за спину и пошел туда, где светились экраны.

Остановившись в двух шагах от механика, он с интересом заслушал длинную аргументированную речь, в которой Рудольф объяснял государственным наемным служащим, почему без величайшего механика в этой галактике ни один корабль человеческого флота даже легонечко пукнуть выхлопом не может.

Наконец, Йонге откашлялся.

Рудольф обернулся.

– А, это ты. Ладно, парни, вы поняли, что делать.

Старший в бригаде только махнул рукой. Рудольф помедлил, словно оценивал, стоит ли считать жест оскорбительным, но потом все же сделал шаг к напарнику. Обхватил его за плечи и, гася экраны, повлек в сторону.

Отойдя к заграждению, он ткнул в группу, пристроившуюся возле третьего стенда.

– Знаешь, что они делают?

Йонге прищурился и кивнул.

– Системный отклик тестируют, что ж еще.

– Взламывают, – Рудольф понизил голос. – В смысле, жучков пихать пытаются. Работа достаточно профессиональная, хотя в некоторых местах имеются вопиющие провалы!

Он так явственно и узнаваемо передразнил Хармати, что Йонге не сдержал ухмылку.

– Что, ты воспользовался рекомендациями ее специалистов?

– Лучше, – Рудольф протянул кулак и разжал. – Во.

В ладони ничего не было. Под кожей по-прежнему виднелась полоска микросхемы.

– Серьезно?

– Ну да, – механик лучился самодовольством. – Я все блокировки зашил на себя!

– Патент, – свистящим голосом сказал Йонге, невольно оглядываясь на второй стенд.

Уже оказавшийся возле него Каменский принимал устный отчет от широкоплечей женщины в оранжевой робе. Нависая над капитаном, она негромко, но уверенно рокотала, и круглые щеки Каменского розовели от служебного усердия.

– Не раньше, чем мы отсюда свалим, – под стать откликнулся Рудольф.

– А для этого, – в тон подхватил Йонге, – ты сейчас бросаешь все, и мы летим на судебное заседание. Где твой китель? Сайнжа требовал торжественности.

Рудольф открыл рот, и в этот момент Сайнжа вынырнул из грузового люка.

– А вот, – только и сказал Рудольф.

В одной руке Сайнжа нес церемониальный щит, в другой – белый, слегка потрепанный китель.

*

Судебное заседание было одной из самых ужасных вещей, происходивших в жизни первого пилота малого коммерческого разведчика.

– Исследовав материалы дела, объяснения участников, требования истцов и заинтересованных сторон, а также комплекс действий ответчика в отношении истца, Арбитраж приходит к выводу о доказанности вины в нарушении пункта десять-один Правил разработки модифицированных объектов, а так же пунктов девять-четыре нормативов по допустимости внесения изменений…

– Господи, я умру к середине вступительной части, – прошипел Рудольф ему в ухо.

Средства связи в здании Арбитража не работали, и вместо нытья по глейтеру, Рудольф делал это вслух. К тому же пихал коленом и локтем куда больше, чем допускалось даже на глейтерной связке. Колено и локоть Йонге устраивали, а слушание – категорически нет. Бессчетные пункты потекли сплошным потоком, сливаясь в единое гипнотическое журчание. Тот, кто придумал озвучивать решения вслух, абсолютно точно не был человеком.

– Лучше б я у Фелиции остался, – продолжил механик.

Йонге пнул его под столом. Рудольф нахмурился, и Йонге едва заметно кивнул в сторону яута. Сайнжа делал угрожающие движения надбровными щетинками. Восседавшая рядом с ним матриарх смотрела поверх голов присутствующих.

Об участии матриарха яут их не оповестил, и при виде входящей в зал гигантской фигуры напарники сначала дружно поперхнулись, а потом точно так же глейтерно-взаимно прониклись жгучим любопытством. Но прежде чем кто-то из них все-таки успел задать вопрос через ряды кресел, начавшееся заседание погасило связь и возможность громкого общения.

Теперь Сайнжа явственно переживал за чужое поведение.

– …коммерческом сговоре и передаче ограниченно-доступных к распространению сведений смежному предприятию в целях тестирования на условиях открытого полигона…

– Как можно назвать полигоном целую колонию? – опять прошипел Рудольф.

– Это бюрократическая наука, – едва слышно ответил Йонге.

Матриарх чуть скосила взгляд, и Йонге сурово стиснул губы.

– …введению в заблуждение стороны, выступающей перевозчиком по договору гражданского найма…

Забыв про имидж, Йонге яростно закивал, вперивая взгляд в эмблему Арбитража. За неимением настоящих судей взгляд сам собой цеплялся за символ справедливого разбирательства.

– …причинение ущерба собственности, зарегистрированной на имя представителя блока яутов Фузии…

Теперь встрепенулся Сайнжа. Матриарх развернула голову на полградуса и тоже внимательно уставилась на эмблему.

– …умышленное допущение возникновения предельного индекса разумности и пренебрежение этическими нормами в отношении…

Инсалар, занимающий в одиночку отдельный ярус, склонил голову. Корона сверкнула, и Йонге невпопад подумал, что при желании инсалар мог бы рубануть все глушилки в здании Арбитража.

– …нарушение суверенного права на жизнь всех рас, включенных в Фузию…

Представитель альтеянцев сурово кивнул.

Внизу, на самом первом ярусе трепетал жаки. От эмоций синерылого штормило.

– Уверен, он там сейчас в экстазе, – догадливо предположил Рудольф.

Йонге огляделся. В небольшом зале набралось от силы двадцать участников. Капитан Каменский маячил на заднем плане. Свободные места зрителей занимало несколько журналистов и, как показалось, студенты юридических факультетов.

С одной стороны, все нутро возмущалось – почему вскрывшийся гнойник не пестрит на всех экранах каждого новостного канала. С другой – Йонге отлично понимал желание человеческого блока как можно скорее разделаться с виноватыми и не потерять репутацию в глазах сразу четырех рас.

– Регрессный иск к пользователю патентных прав…

На этот раз Рудольф многозначительно промолчал. Йонге воочию вспомнил гигантский парус станции, и представил, с каким размахом обрушится Вейланд Ютани на то ли дочернее, то ли просто сотрудничающее предприятие – этого он так и не запомнил. В запутанных юридических условностях только жаки мог чувствовать себя нормально.