— Да я вообще молчу.

— Кстати, — попытался отвлечь их Грэм, — вы слышали, что от Эммы отселили ее новую соседку? Та девчонка какой-то истеричкой оказалась, и ее вообще отсюда упекли.

— Получается, мисс Свон теперь живет одна? — ухмыльнулся Джонс.

— Не надолго, — фыркнул Миллс, ставя на стол тарелки, — я думаю, на первое время мы будем жить у нее в общаге. А потом… я накопил деньги, и, думаю, после свадьбы мы купим квартиру, хотя бы двухкомнатную. Все же семья…

— А она уже сказала тебе «да»? Или все маринует? — осведомился Дэвид, поправляя потертую скатерть. — Мы же все ждем, когда вы официально заявите о том, что женитесь.

— Маринует. Но я думаю, что объяснение не за горами. Просто у нас сейчас тяжелое время — и этот чертов убийца, и Август, и напряжение постоянное. Ничего, мы справимся. Просто нам нужно время.

— Но ты уверен, что она согласится, верно? — вскинул бровь Киллиан, и Грэм встретился с ним взглядом.

— А что, есть сомнения?

— Вовсе нет. Просто любопытно, — откланявшись, он вышел на балкон и закурил, стараясь хотя бы немного успокоиться.

Он всегда был человеком сдержанным, холодным, способным скрывать свои эмоции и чувства, но в последнее время это становилось все труднее и труднее. Особенно когда он понял, что по какой-то невероятной причине Эмма принимает его демонов, которые готовы наброситься на нее. Почему-то она действительно терпела его грубость, резкость, жесткие требования, не издавая ни звука, тянувшись к нему, игнорируя то, что он ее всячески ломал. У всех его шлюх просто не было выбора, он платил за свои привычки и синяки, и они просто не могли ему отказать, а Свон словно сама была готова к этому. Когда-то она сказала, что ей не хватает адреналина, опасности в жизни, и вот она, пожалуйста, прячется в каждой морщинке его лица. Ему приходилось открываться ей, медленно, постепенно, но что будет, когда он откроет ей правду? Перенесет ли она ее? Смирится ли? Какой будет ее реакция? Он уже уяснил, что она сильная женщина, способная постоять за себя и за всех, кого любит, но не рядом с ним. Рядом с ним она становится уязвимой, едва ли не слабой, ее нужно оберегать, защищать, следить за тем, чтобы она не вляпалась в какую-нибудь историю. И еще он с ужасом понимал, что она становится зависимой от него. Его это пугало и… будоражило. Никогда и никто не тянулся к нему так, как это делала Эмма.

— Кстати, где Эмма? — он вернулся в комнату, взглянув на часы. — Может, ее нужно встретить? Мы-то просили только овощи и тесто для пиццы, но она-то с дуру наберет еще всего.

— Она феминистка, помощь не примет, — отмахнулся Нил, — мы предлагали пойти в магазин, но она сказала, что не хочет, чтобы ее принижали, как особь слабого пола.

— Да уж, очень на нее похоже. Но вам не кажется, что уже поздно? Прошло почти три часа, как она ушла. Может, стоит ее хотя бы встретить? Мало ли что.

— Давайте позвоним? — Грэм достал мобильный и приложил его к уху. — Хотя если у нее руки заняты, то она, наверное, и не ответит даже. Как я и сказал, — кивнул он через минуту отключившись, — не берет. Наверняка набрала всего и идет, довольная, что сама все сделала. Дурочка она моя, — с нежностью добавил он, и Киллиан, поморщившись, отошел в сторону, снова оглядев стол.

— Мы все достали? Чтобы по ее приходу все было на своих местах, а то ведь она найдет, к чему придраться. Всегда находила.

— Это да! — синхронно кивнули другие и засмеялись.

Прошло еще сорок минут. Мужчины, погрузившись в процесс готовки лазаньи, измазались в сыре и томатах до такой степени, что не могли перестать смеяться, представляя, каким будет выражение лица Эммы, когда она придет к ним.

— Вот же свиньи, — усмехнулся Киллиан и, войдя в ванную, стал отмывать руки, посмеиваясь себе под нос. Потом, вытерев руки, оглянулся и, удостоверившись, что на него никто не смотрит, достал телефон.

Свон, ты где? 17:18

Получив оповещение о том, что сообщение доставлено, он принялся ждать, переминаясь с ноги на ногу. Он понимал, что что-то не так, у него было неспокойно на душе, но в причине он не мог разобраться.

В какой-то момент телефон завибрировал в его руке, и он прочитал сообщение.

Маме стало нехорошо. Я у нее. Меня не будет несколько дней. Увидимся. 17:21

— Ребят, — позвал он, входя в комнату, — Эмма ответила.

— В плане ответила? — Грэм проверил свой телефон. — Она мне не звонила.

— Да я не об этом. Я ей смску писал, она сказала, что уехала к матери. Какие-то у нее так проблемы, видимо.

— А позвонить нельзя было? — нахмурился Миллс, сложив руки на груди.

— Наверное, срочно пришлось ехать, — пожал плечами Дэвид. — Странно…

— Лишь бы все хорошо закончилось, — произнес Нил, — я слышал, у ее матери не очень хорошо с сердцем. Может, нужно к ней поехать?

— Скопом? — фыркнул Грэм. — Мэри не очень меня любит, а сейчас, думаю, мы все неуместны. Эмма наверняка завтра выйдет на связь, вот и узнаем. Ну, а сейчас… — он с сомнением посмотрел на плиту, — кажется, вместо ужина нам предстоит уборка.

На следующий день Эмма продолжала молчать, не отвечая на звонки и смс, и так и не явилась на работу. Мужчины сообщили Буту, что у нее проблемы с матерью, и тот попросил держать его в курсе. Сам он несколько раз набирал Свон и даже оставил голосовое сообщение, в котором сказал, что она может взять выходной, если нужно. Ответа так и не было.

Несмотря на отсутствие капитана, оперативники погрузились в работу, разбираясь в делах, которые все еще висели на доске. Новых дел пока не было, но они никак не могли разобраться со смертью задушенной женщины и другими жертвами.

Джонс упорно работал, стараясь разбираться даже в своих делах, искренне посмеиваясь в душе над нелепостью ситуации, но его взгляд то и дело падал на рабочее место Эммы, он постоянно проверял свой телефон, так как отправил ей почти полсотни сообщений, заканчивая едва ли не угрозами, на которые так и не получил ответа.

В итоге на следующий день в обед он, не выдержав, отпросился на пару часов и поехал к дому миссис Свон. Предварительно оглядев детские площадки по району, он поднялся к квартире и, заранее придумав отговорку на случай неудачи, позвонил в дверь. Через минуту открылась дверь, и Мэри в изумлении уставилась на него.

— Киллиан?

— Добрый день, миссис Свон, — тепло улыбнулся он, стараясь скрыть напряжение.

— Что-то с Эммой? Какие-то проблемы? — она резко побледнела, и он едва сдержался, чтобы не чертыхнуться.

— А она не у Вас?

— Нет… я не говорила с ней почти два дня. А в чем дело? Что-то случилось?

— Нет… — судорожно соображая, Джонс выдал свою отмазку, мысленно уже летя по улице, — просто мы с ней немного повздорили, и она уехала из участка. Я понял, что был не прав, и решил попросить у нее прощения. Думал, она у Вас.

— Она может быть у Реджины, — спохватилась она.

— Реджины?

— Ее лучшая подруга. Она работает в баре. Я напишу тебе адрес, — она унеслась в комнату и вернулась уже с бумажкой. Скользнув взглядом по строчкам, он кивнул.

— Спасибо, миссис Свон.

— Скажи Эмме, чтобы она обязательно позвонила мне, когда вы помиритесь. Я уверена, у вас все будет хорошо, — с легкой улыбкой произнесла она, и он, напрягшись, выдавил ответную улыбку.

— Конечно, даже не сомневаюсь. Еще раз спасибо.

Поймав машину, он подъехал к бару и буквально влетел в него, чудом не снеся двери. Оглядевшись, он увидел за барной стойкой темноволосую женщину, всю в наколках и татуировках, и устремился к ней, стараясь выглядеть не таким напряженным.

— Ты Реджина?

— А че надо? — ощетинилась та. — У тебя доказательств нет, так что вали!

— Чего? — нахмурился он и фыркнул. — Плевать я хотел, чем ты занимаешься. Подруга твоя, Эмма, Эмма Свон, ты давно с ней разговаривала? Когда в последний раз видела?

— А ты у нас кто? — фыркнула шатенка. — Погоди, дай угадаю. Наглый, сексуальный, как Бог, с голубыми глазами. Неужели Джонс подкатил?