— Ты уверена? Потом мы не сможем отмотать все и вернуться к прошлому. Ты должна это понимать…

— Я хочу иметь такого друга, как ты, — Эмма оборвала его, положив палец на его нижнюю губу. Он нахмурился, поморщившись, складка пролегла между его бровей.

— Но мы и так дру…

— Жестко, — продолжила она, и он замер, забыв, как дышать. — Всю ночь. Я хочу тебя, Киллиан. Всего тебя. C твоими ошибками. Твоими несовершенствами. Я хочу тебя и только тебя.

Эмма отодвинулась, совсем немного, лишь немного образовав между их мелко дрожащими телами пространство, и взглянула ему в глаза. Он мотнул головой, понимая, как долго ждал этого взгляда, предназначенного именно ему, только ему, а не Грэму. Как хотел, чтобы она не скрывала свои желания, чтобы сама признала то, что чувствует. И вот сейчас…

И он поцеловал ее, не грубо, но властно, запустил руки в ее волосы, удерживая и не давая оторваться, с силой, так, что если бы она хотела, то не смогла бы отстраниться от него, но она не хотела. Свон со стоном притянула его ближе к себе, снимая с него рубашку и исследуя пальцами его мускулистую грудь. Он поднял одну руку и стал расстегивать ее блузку, едва сдерживая себя от того, чтобы просто разорвать ее.

Первое же касание языков взорвало воздух в их легких. Эмма прижималась к нему, все еще сидя на полу у стены, а Киллиан, немного нависнув над ней, упирался коленями в пол вокруг ее бедер, неистово сминая ее губы. Воздуха не хватало, но мысль оторваться и сделать вдох даже не появлялась — слишком уж затянулось мучительное желание.

Свон сдавленно застонала, когда брюнет, откинув в сторону ее кофту, скользнул губами по ее шее, ключицам, мягко проведя носом по ложбинке между грудями. Девушка закрыла глаза, откинув голову, путаясь неслушающимися пальцами в его волосах, прижимая его все ближе. С каждым его прикосновением он чувствовал, как ее тело вздрагивает в ожидании большего, потом услышал ее едва слышимый стон и больше не мог ждать: поймав ее за подбородок и, грубо сжав его, заставил открыть глаза.

— Скажи мне, что ты моя. Повтори это. Я должен это услышать, Эмма. Сейчас. Скажи мне, — она шумно сглотнула, глядя на него потемневшими от страсти глазами. Было понятно, что она борется сама с собой, со своими стенами, привычками, всем, чем она жила все это время. Но в какую-то секунду Эмма решительно тряхнула волосами, как бы ставя точку.

— Катись оно все… Мне никогда не было так хорошо, как с тобой, — снова ринувшись вперед, она едва не уронила его на спину, и Киллиан, рыкнув, подхватил ее на руки, умудрившись не расцепить поцелуй.

Ввалившись в спальню, он опустил ее на кровать и, не дав опомниться, приник губами к ее груди, лаская ее через тонкую ткань белья. Девушка застонала, обхватив его бедра руками, и Джонс, высвободив ее грудь, нетерпеливо отбросив в сторону лифчик, обхватил уже напряженный сосок губами, сминая рукой другой. Эмма выгнулась дугой навстречу его ласкам, закусив нижнюю губу до крови, стараясь сдержать стоны, которые рвали ее грудную клетку.

Приподнявшись, он снова прижался к ее губам, втянув нижнюю и скользнув по ней зубами, дразня.

— Киллиан… — прохрипела она, прикрыв глаза, и нетерпеливо потерлась о него бедрами, — пожалуйста…

— Ночь только начинается, — прошептал он, медленно ведя рукой по ее телу, приближаясь к ремню брюк, — не торопи события.

Свон только поморщилась, тяжело дыша через нос, когда рука мужчины, резко справившись с пряжкой, расстегнула ширинку ее штанов и, лишь немного сдвинув в сторону, проникла под ткань уже намокшего белья. С губ брюнета сорвался удивленный смешок, и в темноте загорелись его угольно-черные глаза.

— Однако ты полна неожиданностей, капитан.

— О, молчи! — взмолилась она, тратя все силы на то, чтобы лежать спокойно, пока Киллиан, нагло усмехнувшись, начал медленно двигать рукой, умело лаская ее разгоряченную влажную кожу пальцами.

Сердце бешено стучало в груди, и блондинка дернулась, почувствовав, как шершавые пальцы коснулись чувствительного места. Еще один смешок, и она едва подавила желание ударить его чем-то тяжелым.

Прошло меньше минуты, Эмма, понимая, что внутри нее растет наслаждение, вцепилась в простыни, натягивая их на себя, жмурясь и шипя сквозь зубы.

— Не похоже на то, чтобы Миллс был хорош в этом, — довольно просипел Джонс, скользнув надменным взглядом по ее лицу.

— И близко с тобой не стоит, — еле кивнула она. Мужчина нахмурился, лишь на секунду, а потом, стянув ее джинсы вместе с бельем, приник губами к ее промежности, проникая в нее языком. Свон, не ожидавшая ничего подобного, громко вскрикнула, подавшись бедрами навстречу, но он удержал ее на месте, крепко сжав ее бедра.

Мечась под его ласками, она шумно втянула носом воздух, уже не осознавая реальность, чувствуя неприятный холод простыни, колючую щетину Джонса, его руки на ее разгоряченной коже.

— Киллиан!!! — не выдержала она, чувствуя, как внутри все порвалось на молекулы, и откинулась на подушки, отпустив скомканные простыни, едва дыша. Криво ухмыльнувшись, Киллиан приподнялся на руках, снова приблизившись к ее лицу.

— А я ведь обещал, что ты будешь кричать мое имя, Свон.

— Хоть какие-то обещания ты сдерживаешь, — прошептала она с легкой улыбкой, и он невольно залюбовался ею. Молочная кожа, немного липкая от пота, расслабленная, счастливая улыбка, разметавшиеся по подушкам волосы… Сколько раз он представлял эту картину, но реальность сумела удивить даже его. Такая чувствительная к каждому его движению, жесту, с которыми он уже свыкся, такая требовательная и смешная в своей уверенности и одновременно страхе.

Открыв глаза, Эмма подняла руку и, легко проведя рукой по его щеке, улыбнулась, кусая губы. Потом подалась ближе, скользя руками по его груди, и нерешительно остановилась на ремне, перебирая по нему пальцами. Проследив за ее движениями, Киллиан выгнул бровь, не отрывая взгляда от ее глаз.

— Ты все еще уверена, Свон?

— Назови меня по имени, — вдруг попросила она, вскинув на него огромные, блестящие зеленые глаза, — просто назови мое имя… Пожалуйста… — приблизившись к ней, он выдохнул всего одно слово ей прямо в губы, нарочно растянув его:

— Эм-ма… — по телу девушки прошла дрожь, и она, слегка наклонив голову, решительно расстегнула ремень его брюк, спуская их. Качнув головой, Джонс сдернул и бросил их на пол, снова нависая над ней, стараясь выровнять дыхание. Ее глаза скользнули по напряженной ткани его боксеров, и она провела языком по губам, кажется, став светлее своих волос.

— Я ведь говорю… — попытался урезонить ее мужчина, прекрасно понимая, что сам уже не готов остановиться.

— Замолчи, — обхватив руками его шею, Свон прижала его к себе, крепко обхватив ногами, и Киллиан, окончательно послав все, отбросил свое белье на пол, положив руки на ее бедра, нависая над ней.

Их глаза встретились, лишь на мгновение, и он подался вперед, проникая в ее тело резким толчком. Глубоко. На всю длину. Эмма вскрикнула, вонзившись ногтями в его спину, карябая ее до крови, подавшись к нему всем корпусом. Он на мгновение замер, давая ей привыкнуть к себе, и немного поморщился, когда ее зубы немного зажали кожу на его плече.

— Если бы я не знал твою историю, решил бы, что ты девственница.

 — Нет, просто… Просто ты… просто у тебя… — поймав его кривой взгляд, она залилась краской, пряча глаза, и он запечатлел на ее губах легкий поцелуй, игриво скользнув по ним языком.

— Я тебя понял. И, знаешь, ты такая милая, когда краснеешь.

Свон хотела было открыть рот, но он резко толкнулся в нее, с удовольствием ловя ее сдавленный стон, который она почти сразу потушила о его плечо, прижавшись к нему губами.

Он начал двигаться. Сначала медленно, смакуя эти мгновения, положил руку ей на ягодицы и притянул еще ближе, входя до упора, не позволяя ей отодвинуться, пусть даже по инерции, и на миллиметр от его горящего тела. Испытав страстное желание коснуться ее губ, он грубо притянул ее ближе, накидываясь на ее пухлые губы, заводясь от каждого ее всхлипа и стона еще сильнее.