Мы с тобой одной крови,
Мы с тобой одной породы,
Нам не привыкать к боли,
Если имя ей — свобода.
Встретимся ли мы снова
Там, за поворотом круга?
Мы с тобой одной крови,
Отражения друг друга.
— Вот что, забираяся-ка ты мне на плечи. Не думаю что ты сможешь поспевать за мной в таком обличии. — Я протянул ящерице руку и Майрон резво вскарабкался по серебряной поверхности. Карманный дракон решил занять мое левое плечо, дабы не мешать вытягиванию стрел из колчана и снятию лука. Мы начали забег, мертвецы вылезали из разбитых машин, поднимались с тротуаров, тянули к нам жадные руки. Некоторые даже довольно быстро бежали вслед. Другие были не так проворны, но эта их медлительность лучше любых слов говорила: “Вы не уйдете, вам некуда спрятаться. Нам некуда спешить”. Солнце садилось. Тени становились все длиннее, пока не исчезли в сгустившихся сумерках. Вскоре мы ушли от погони и спрятались в одной из квартир на верхнем этаже заброшенной высотки, на всякий случай забаррикадировав дверь. Высотки... Майрон сказал, что для него эти дома походили на ульи. Дракончик поражался тесноте, захламленности и серости интерьеров, мы оба привыкли к просторам (пещер или парадных залов — не важно), и переплетения лестниц многоэтажки казались ему неправдоподобно, гротескно убогими. Ячейка, тюремная камера, которую я назвал “квартирой”, была для майар оскорблением, а не жилищем, но жаловаться никто из нас не стал. Я пощелкал рычажки на стене, но ничего не произошло. Кажется, дракончик понял, что я пытался добыть свет этим весьма странным для него способом. Но ни света, ни воды в доме не было. Майрон решительно не понимал, почему я ждал, что вода должна политься из железной трубки, торчащей из стены, после поворота вентиля, но не стал высказывать весь свой скепсис, только лишь вопросительно повернул, пучеглазую голову набок. Без долгого обсуждения было понятно, что выходить на улицу ночью не стоит, а на поиски металлов лучше отправиться утром, когда ко мне вернется сила. По крайней мере днем, будет легче заметить подкрадывающегося врага в отличии от ночи. Да и кто знает, может, днем ожившие мертвецы возвращаются обратно в свои могилы смотреть сладкие сны о чужих мозгах? Бред конечно. Судя по всему, этот зомбиапокалипсис результат биологического оружия. Ни прорыва иного мира вроде Инферно, ни проклятия здесь нет. Вряд ли это естественная болезнь, хотя черт знает, что маглы могли своей химией случайно понаделать? Как эти трупы видят? Как слышат, как вообще существуют? Это не магия, но и болезнь тела не способна поднять труп, с раскурочеными мозгами. Гнилые мышцы не способны к движению, разрушеный мозг не подает сигналов... душ в этих телах нет, что бы двигать их. Иного разума, что мог бы управлять ими, я тоже не почувствовал. Не понимаю... — Глянем, что в холодильнике... — Я пробормотал и отправился на кухню. Дракончик обвил свой хвост вокруг моей шеи, его коготки смешно бряцали о сверкающий наплечник. Ему кое-как удалось уцепиться задними лапками за ремень колчана, но вот передние конечности, упорно не желали цепляться за мое левое плечо. А вот и кухня. Из-под белого стального ящика по полу растекалась лужа. А в ящике оказалась еще и пригодная, к употреблению пища. К моему удивлению, вакумная упаковка мяса датировалась две тысячи седьмым годом и мясу всего неделя. Разумеется, Майрон отказался от этой, упакованной в прозрачную, пленку мерзости. Ну, я тоже это есть не стану, мало ли как тут эта зараза передается? Может вообще по воздуху или воде? Меня-то не убьет, да и дракона тоже, но повысить вероятность отравления нам обоим не хочется. Мда. Что-то есть расхотелось... Майрон стал заинтересованно смотреть на мой подсумок. Тонны мифрила почуял? Перебьешься, я не для того в Морийские пещеры к Балрогу тащился, чтобы все добытое, дракону скормить. Эх. Консервированая чарами еда в ящике, в седельной сумке Вереска осталась. На его призыв сюда, сил тратить не хочется, да и опасно для него здесь появляться. Я посмотрел в окно. Там, внизу, от столба к столбу короткими перебежками двигался парень, вооруженный какой-то палкой. Он не был мертвецом. Во всяком случае, я думаю пока. Ну вот, что я говорил? Какая-то суета, пара минут боя и криков, и как итог: парень уже лежит, распростертым на асфальте. Палка валяется неподалеку, а над ним, склонившись, четверо живых мертвецов выгрызают внутренности. Рука бедняги дергалась в предсмертных конвульсиях, ногти царапали землю. Мертвецы медленно разбредались, оставив то, что было несчастным парнишкой, лежать прямо под окнами. Из открытой раны на животе торчали белоснежные, обглоданные ребра. Струйка крови лилась в решетку у бордюра. Я смотрел на улицу еще долго и ждал, может, полчаса, час. Достаточно долго, чтобы увидеть, как вновь зашевелился лежащий на земле парень. Майрону же мое ожидание наскучило и он куда-то убег. — Он действительно ожил... — еле слышно прошептал я, приникая к стеклу, чуть отодвинув занавеску. — Не может быть... слюна и кровь. Действительно какая-то зараза. Если конечно сам факт смерти, не оживляет заразившегося воздухом. Но магл не был жив, или был жив ровно настолько, насколько это возможно для ходячего трупа. Человек переставлял ноги с большим трудом, но тащился, то ли ведомый куда-то голодом, то ли бесцельно, а позади по земле волочились выпавшие наполовину сожранные кишки. — Отвратительно, — заключил я, задергивая занавеску и опускаясь на пол подальше от окна. Усесться на здешние пыльные и непрочные предметы мебели я не решался, еще вздумают под моим весом сломаться. Становилось по-настоящему темно. В соседней комнате светились лишь огненные глаза Майрона, который нашел какую-то подушку и готовился вздремнуть, вытаптывая себе в ней уютное гнездышко. Я посчитал своим долгом сообщить о недавних наблюдениях:
— Нельзя позволять, чтобы они касались нас. Это... то, что происходит с ними, очевидно, заразно, — огненные глаза дракона в последний раз полыхнули в сторону меня и погасли, закрывшись. Дракончик кивнул и свернувшись щетинистым клубком и очевидно, заснул. Ну да, он же вроде как детеныш, да и драконы поспать любят. Я, наскребя в ядре чуток магии, принялся чистить магией броню и меч, заодно и себя. Ткнул пальцем в сторону дракона, воздействие чар Скорджифай того не разбудило. А ведь меня сюда не просто так забросило. Столько некроса позволит мне мгновенно восполнить маг-ядро, а в бестелесной форме мне никакой мертвяк нестрашен. Майрон же и вовсе артефакт, приложением к которому служит живое существо. Умри оно — ничего критичного не произойдет, главное само кольцо не разрушить.
Я погрузился в “Сон”. Хм. Связь есть и я в виде Духа, сумел поговорить с Советом. Они конечно удивились, но чего на свете не бывает? Мой Девиз, видимо повлиял и на Эллери. Отлично, значит и Дикую Охоту я призвать сумею, это успокоило Совет, в особенности информация об армии Мертвых Болот. Я и раньше отнюдь не с голым задом по Средиземью бегал, но тут же совсем Другой мир. Иметь армию нежити в кармане весьма удобно, да и призывные Духи помогут, про Майрона я им не говорил. Утром я смутно услышал, как в соседней комнате с характерным лязгом хрустнул раскушеный металл. Я заглянул в комнату, обнаружив отсутствие ящера на подушке. Майрон увлеченно заглатывал женскую бижутерию. Это было забавно: дракончик колупался между клыками, пытаясь дожевать золотую цепочку, найденную им, до последнего звена. Колупался, пыхтел, исторгая облачка дыма, и злобно косил огненным глазом на лежащую возле него, распахнутую шкатулку. Видимо Майрон обнаружил местный тайник с драгоценностями. Его пламя, подкрашивающее внутренним огнем брюшко, теплилось слабо, что настораживало и внушало мысли о нездоровье. — Ну и как спалось? — Я абсолютно незадумываясь поскреб вросший в лоб венец. Дракон, как макаронину, всосал в рот остаток цепи и посмотрел на меня, передней лапкой подгребая к себе из шкатулки серьги. — Это был сон. Настоящий сон. Такой, какой бывает у смертных, когда ничего не остается, кроме как погрузиться внутрь, куда все глубже и глубже засасывает пугающая чернота подсознания, наполненная смутными образами и отрывочными воспоминаниями. На секунду я испытал ни с чем не сравнимый ужас, ужас потери себя, ужас бесконечного падения в бездну, а затем на смену этому чувству пришло пугающее, умиротворяющее блаженство... — Выспался значит? Прекрасно. Я почти восстановил силы, попробую тебя покормить... да не бойся ты, не мясом. Я золото призову, оно в этом мире, как ты уже заметил, в качестве украшений тоже используется. Тут еще серебро есть, платина, медь, железо, бронза, свинец... простые металлы. Самоцветов тут тоже много. — Золото лучше всего, железо и медь — тоже сойдет. Вот серебро хуже. Прочее и вовсе ни на что не годно. Самоцветы... если только рубины, да алмазы. Но лучше золото и только золото. — Дракончик облизал пасть и выжидательно на меня уставился, нервно подергивая кончиком хвоста. Я открыл окно и высунулся наружу. Залитый солнцем город не выглядел таким враждебным, как накануне. Трупов на улице поубавилось. Некоторые, очевидно, разбрелись по своим делам. Другие же были обглоданы до того состояния, когда подняться и пойти было просто нечему, и это убедило меня, что я был прав: достаточно хорошенько расчленить тварь, и она станет безопасной, как бычий окорок. Если наморщиться, противный запах разложения, кисло-сладкий и муторный, почти не щекотал ноздри. Выходить на улицу желаниия не было. Тем более что оттуда доносились какие-то странные чавкающие звуки, будто кто-то там за углом жадно, с наслаждением ел. А если учитывать, кто именно и что именно мог там есть, идти на улицу не хотелось еще больше. — Ну чего ты застыл? — недовольно рыкнул дракон, забираясь мне на плечо и обвивая хвостом мою шею. — Я не собираюсь голодать вечность только потому, что кто-то решил полюбоваться видами! — Не паникуй. Дай сосредоточиться. Акцио золото! — Я сосредоточился на образе металла, в частности на слитках, монетах, цепочках и кольцах. Всякая декоративная мелочь вроде отделки часов, позолоты и технических деталей электроники — мне были не нужны. Хм? Тут рядом был или банк или ювелирный магазин, ломбард возможно? Иначе я не могу объяснить такого быстрого перемещения искомого, а тем более его количества. Не отойди я от окна, нас бы просто завалило бижутерией. Слитков в этой образовавшейся горе было не много, но насколько я помню, степень очистки у них очень высока. Я прекратил призыв украшений, когда дракончик уже извелся от нетерпения и почти задушил меня, колючим чешуйчатым хвостом. — Золотце! — Майрон даже не удосужился с меня сползти, дракончик просто нырнул в эту груду золота и начал его есть. И куда все девается? Видимо этого понять мне не суждено. Майрон управился за полчаса, осклабился мне и демонстративно разгрыз последнюю монетку. Дракон потребовал еще... Ладно. Мы в ответе за тех, кого приручили. Еще пять заходов Майрон набивал живот украшениями, урча под нос, что здесь настоящего золота пожалели и что металл в этом мире не поет. Но когда, видимо все полки с золотом в ближайших окрестностях опустели, дракон, сыто рыгнув облачком пара, милостиво со мной согласился:
