После ухода Хурина Тингол долго сидел, в молчании разглядывая великое сокровище, лежавшее на его коленях. Ему пришло в голову, что Наугламир можно переделать, вправив в него сильмарил. Ибо по мере того, как уходили годы, мысли Тургона все чаще обращались к камню Феанора, он привязался к нему так, что опасался за сохранность сильмариля даже несмотря на то, что тот хранился за крепкими дверьми самой надежной из его сокровищниц. Теперь же он намеревался постоянно иметь камень при себе — и во время сна, и во время бодрствования.
====== Глава 6. Жадность фраера сгубила. (Падение Дориата и Вторая Братоубийственная резня). ======
На днях в Дориат прибыли ремесленники из Ногрода, и король, призвав их к себе, объявил о своем пожелании переделать Наугламир и вставить в него сильмарил. Гномы, взглянув на произведение своих предков, с изумлением уставились на сияющий камень Феанора, и вспыхнуло в их сердцах пламенное желание обладать этими сокровищами, унести их далеко-далеко, в свои горные обители. Однако им удалось скрыть эти намерения и сосредоточиться на поставленной перед ними задаче. Долго трудились гномы. Тингол частенько спускался в одиночку в глубокие подземные кузницы, и заворожено наблюдал за их работой. Наконец, пожелание его было выполнено, и два величайших творения эльфов и гномов были соединены в одно целое. Невероятную красоту обрело усеянное бесчисленными драгоценностями ожерелье, когда в самом центре его засиял сильмарил, заставляя остальные камни блистать и переливаться отраженным светом. Тингол, вновь находившийся среди гномов в одиночестве, взял Наугламир и попытался застегнуть его у себя на шее, но тут гномы вырвали ожерелье у него из рук и потребовали передать его им, мотивируя это так: — По какому праву эльфийский король претендует на Наугламир, созданный нашими предками для Финрода Фелагунда, ныне покойного? Ведь ты получил его из рук Хурина, человека из Дор-ломина, что забрал его, подобно вору, из тьмы Нарготронда. Но Тингол, ясно видевший их тайное намерение завладеть сильмарилем, понимал, что Наугламир — лишь предлог. Объятый гневом и гордыней, он не оценил степень угрожавшей ему опасности и презрительно сказал: — Как смеете вы, представители низшей расы, требовать что-либо от меня, Элу Тингола, повелителя Белерианда, кто начал свою жизнь у вод Куивьенен задолго до пробуждения ваших низкорослых предков? Высоко вскинув голову, он с оскорбительной надменностью пристыдил их и стал требовать, чтобы они немедленно покинули Дориат и на вознаграждение за работу не рассчитывали. И тогда к алчности гномов добавилась ярость, вызванная словами короля, гномы плотно обступили Тингола и, набросившись на него, разорвали на месте. Так, в глубоких подземных залах Менегрота, бесславно закончил свою жизнь Эльве Синголло, король Дориата, единственный из Детей Илюватара связавший свою судьбу с одной из майар. Гномы, бежав из Менегрота с ожерельем, направились к востоку через равнины. Однако новости путешествовали в лесах быстро, и немногие из их отряда сумели перебраться через реку Арос, поскольку за ними была поспешно выслана погоня. Наугламир у гномов отобрали и с великой скорбью вернули овдовевшей королеве Мелиан. Лишь двое из убийц Тингола сумели избежать погони на восточных пограничьях и вернулись в свой пещерный град в Синих горах. Здесь они поведали своим соплеменникам определенную часть того, что с ними приключилось. Однако в их устах это звучало так, будто гномы из их отряда были убиты в Дориате по приказу эльфийского короля, пожелавшего таким образом уклониться от оплаты их услуг. Велик был гнев гномов Норгода, скорбевших о своих соплеменниках, среди которых были замечательные мастера и ремесленники, они рвали на себе бороды и громко причитали, а затем долго и тщательно планировали свою месть. Говорят, что они просили помощи у Белегоста, однако тамошние гномы не только отказали им в ней, но и попытались отговорить от затеянного. К совету их не прислушались, и вскоре из Ногрода выступило огромное воинство, которое, переправившись через Гелион, направилось на запад Белерианда обитель Синдар.
Впоследствии утраты, Мелиан не заговаривала больше ни с кем, кроме Маблунга. Его она попросила позаботиться о сильмариле и, не мешкая, отослать гонцов с вестями в Оссирианд — известить Берена и свою дочь Лютиен, правящих сильванами (эльфами Семиречья или Лесными). Затем она исчезла из Средиземья, вернувшись туда, откуда пришла — в лежавшие за морем земли Валар, чтобы оплакивать в садах Лориен свою потерю. Сила ее схлынула из лесов Нельдорет и Рэгион, и зачарованная река Эсгальдуин зажурчала другим голосом. Так Дориат лишился своей защиты, перестав быть сокрытым царством. Так и получилось, что переправившееся через Арос войско Наугрим не встретило никаких препятствий на своем пути и вошло в леса Дориата. Никто не осмелился преградить им дорогу, поскольку гномов было слишком много, и были они свирепыми воинами. Полководцы Серых эльфов погрузились в бездну сомнений и отчаяния, бросая свои отряды туда и обратно безо всякой стратегии. Гномы же не сворачивали с пути, и вскоре, перейдя мост, пришли в Менегрот, и здесь свершилось самое горестное и достойное сожаления деяние Прежних Дней. В Тысяче Пещер произошла яростная битва, во время которой погибло немало эльфов и гномов, и она надолго сохранилась в памяти и тех, и других. Гномы одержали победу, и залы дворца Тингола были разрушены и разграблены. Пал, защищая двери сокровищницы, и мой друг Маблунг Тяжелая Рука, и хранившийся в ней сильмарил был захвачен. Слухи о падении Тысячи Пещер, дошли до Берена с Лютиен, и вскоре после этого к ним прибыл гонец из Дориата, рассказавший о том, что там на самом деле произошло. Тогда Берен и Диор — наследник Тингола, возглавили погоню и с ними отправились многие из Зеленых эльфов Оссирианда. Вот и вышло так, что возвращавшееся из Менегрота гномье войско, изрядно поредевшее, на переправе Сарн Атрад было неожиданно атаковано невидимыми противниками. Ведь когда они взбирались на берег Гелиона, утомленные битвой в Дориате, окружающие их леса внезапно наполнились звуками эльфийских рожков, и отовсюду на них посыпались ливнем стрелы. Многие из гномов погибли в первые же минуты нападения; но некоторым, избежавшим этой участи, удалось сгруппироваться и бежать на восток, к горам. Но когда они уже карабкались по пологим склонам у подножья горы Долмед, навстречу им вышли Древесные Пастыри и загнали их в заколдованные тенистые леса Эред Линдона. Рассказывают, что ни один из гномов не сумел выбраться оттуда и вернуться по горным тропам домой. Впоследствии Берен с изумлением разглядывал тот самый камень Феанора, что он лично сковырнул с железной короны Моргота, и что теперь сиял среди золота и драгоценных камней прекрасного произведения искусства гномов. Он очистил ожерелье от крови, сполоснув его в реке. А Диор, наследник Тингола, попрощался с Береном и Лютиен и покинул их земли вместе со своей женой Нимлот. Они пришли в более глубокие пещеры Менегрота и поселились там вместе с их юными сыновьями Элуредом и Элурином и дочерью Эльвинг. Синдар радостно приветствовали их, воспрянув от окутавший их после смерти короля Тингола и ухода Мелиан скорби. А Диор Элухиль поставил перед собой задачу возродить королевство Дориат, вернув ему прежнее величие.
Через десятилетия, поздним осенним вечером некто забарабанил в ворота Менегрота, требуя встречи с королем. То оказался лорд из числа Зеленых эльфов, в большой спешке прибывший сюда из Оссирианда, и стражи немедленно отвели его к сидевшему в одиночестве в своих покоях Диору. Передав королю металлическую коробку, посланец молча удалился. А в коробке той лежало ожерелье гномов, в которое был вправлен сильмарил, взглянув на него, Диор понял, что Берен Эрхамион и Лютиен Тинувиэль оставили этот мир, отправившись туда, куда ведет судьба смертных за его пределами. Поднявшись с трона, Диор надел Наугламир, и с тех пор казался всем прекраснейшим из детей мира, будь то Эдайн, Эльдар или даже Майар из Благословенного Царства. Но теперь среди рассеянных по Белерианду эльфов стали гулять слухи о том, что наследник Тингола Диор носит ожерелье гномов.
