Ночная темнота и пугающая тишина прокрались в самые потаенные уголки ее души, порождая неистовый страх. Наподдав себе пинков под зад мысленно, и наорав, опять же, про себя, чтобы не была такой размазней, Эльза более уверенно зашагала по коридору. В ее взгляде читалась решимость, однако страх, который она загнала куда подальше, все еще теплился в глубинах ее души. Эльза привыкла быть уверенной в своих действиях, поэтому те чувства, которые она испытывала сейчас, были для нее необычными. Если бы она была сейчас в школе, или же в университете и искала ответы на вопросы к тесту, как она когда-то поступила вместе со своими одноклассницами, она бы не побоялась попасться учителю и быть наказанной. Ведь Эльза знала, что ее ждет в том случае. Двойка, выговор, разговор у директора, уборка класса или библиотеки. Или туалетов. А здесь… здесь совсем другой мир. Другое время. Кто знает, что с ней тут сделают. Здесь нет директора и злой учительницы, здесь двоек ставить никто не будет. Здесь либо изобьют, либо убьют, либо руки отрубят, либо… еще чего. Но со своими страхами нужно было справляться, а Эльза не из робкого десятка, так что… Скарлет окончательно убедила себя в том, что страшнее кабинета директрисы и мытья туалетов ничего нет.

Эльза дошла до библиотеки и, мягко коснувшись тонкими пальцами ручки двери, потянула на себя. Дверь, на ее удивление, заперта не была. Наверное, Леви забыла закрыть дверь. Эльза тихонько вошла в кабинет и замерла от ужаса, который тут же объял ее. Девушка увидела Леви, которая полулежала-полусидела, опустив голову на руки. Видимо, спала. Эльза прошла тихонько мимо нее и скрылась между стеллажами. Девушка начала искать словарь в разделе лингвистики.

Поиски заняли где-то полчаса, но Эльза смогла найти то, что искала. Перевод с латыни, три словаря. Два из них относились к медицине, но, все же, она решила прихватить их с собой. Один обычный и один рунический. Эльза уже хотела уходить, но наткнулась на рукописную книгу. Открыв ее, Скарлет обнаружила рукописный рунический словарь. И все бы ничего, но почерк был каким-то знакомым. Нет, не Люси, хотя, похож.

Оглянувшись по сторонам и убедившись, что ее никто не спалил, Эльза захлопнула дневник, решив, что подумает о почерке позже. Леви даже не проснулась. Бросив на нее быстрый взгляд, девушка поняла, что МакГарден снился кошмар, но Эльза не стала ее будить. Нельзя. Что о ней подумают? Их с Люси приютили, дали работу, а они обворовывают гостиницу?! Это… мерзко! Девушка проглотила свои возмущения по этому поводу и покинула библиотеку так же бесшумно, как и пришла.

Жаль только, Эльза не заметила, как Леви проснулась.

Эльза уже три часа сидела с Люси и смотрела, как она перелистывает книгу и что-то пишет в блокноте. В такие моменты Скарлет чувствовала себя ужасно, ничтожно, ведь она никак не могла помочь. Она не знала ни латыни, ни рунического языка. А обидно. Всем, чем она могла помочь – так это просто сидеть молча и не мешать. Люси говорила Эльзе ложиться спать, однако девушка никак не хотела. Она будет спать, пока ее подруга трудится над переводом?! Ни за что! Поэтому Эльза просто сидела неподвижно и наблюдала. Эх, были бы это какие-нибудь математические уравнения или физические задачи, она решила бы все быстро, но другой язык был не по ее части. Особенно латынь.

Утром, ближе к восьми утра, глаза Эльзы начали слипаться, она жутко хотела спать, но не могла позволить себе эту роскошь. Девушка кинула взгляд на Люси, она хмурилась, будто силясь что-то понять.

- Ну, что? – Спросила Эльза.

- Эльза, дай мне словарь латыни, немедленно! – Воскликнула Люси.

- Держи, что-то случилось? – Встревожилась Эльза, подавая какой-то словарь со своей тумбочки. Она читала, чтобы не заснуть где-то между двумя-четырьмя часами ночи, но ей это надоело, и книга была отложена подальше.

- Я не знаю, я не верю, этого быть не может! – Люси судорожно перелистывала книгу, в поисках каких-то слов. Найдя искомое, ее брови приподнялись, изображая удивление, испуг и страх поверить в то, что она прочитала.

- Что, Люси? – Эльза встала с постели и подошла к подруге.

- Я… это… вот, сама прочти. – Люси протянула ей свой исписанный блокнот. Эльза приняла и принялась читать. С каждой прочитанной строчкой ее взгляд приобретал оттенки страха, удивления и волнения.

- Так вот почему почерк показался мне знакомым, – хрипло произнесла Эльза, возвращая блокнот Люси, – что в руническом рукописном словаре, что в этом дневнике – почерк один и тот же.

- И как я только сразу не поняла, это же почерк… – Люси не успела договорить, так как в их комнату внезапно вошла Мира. Слава Богу, Хартфалия успела накрыть книги и блокнот одеялом, чтобы Штраус старшая ничего не заметила.

- С добрым утром, Эльза, Люси, – прервала беседу только что появившаяся Миражана, – что-то вы какие-то потрепанные, уставшие и бледные. Плохо спали? – Как всегда, с присущей ей заботой в голосе, спросила Мира. Вот только эта забота была какой-то… фальшивой.

- Да, всю ночь кошмары снились, – в тон ей ответила Эльза, только, в отличие от Миры, не скрывая фальшь.

- Правда? Странная была ночь, такая холодная, не удивлюсь, что ни вам одним снились кошмары. Разумеется, тем, кто спал этой ночью. – Притворно улыбаясь, сказала Мира. «Неужели, она знает…» пронеслось в голове у Эльзы.

- Ладно, мы сейчас оденемся, приведем себя в порядок и приступим к работе. – Вступила в разговор Люси.

- Конечно, как только расскажите, что тебе, Эльза, понадобилось в библиотеке ночью. И какая такая страшная необходимость двигала тобой, что ты украла книги и тихо ушла. – Это был удар. Эльза застыла, Люси бросило в дрожь. Они узнали. Это конец.

====== Глава 8. Знакомство с прошлым Миры ======

Дрожь, что объяла Люси, не давала ей думать ни о чем другом, кроме как о том, что они попались. Винила ли она в этом Эльзу? Ведь, по сути дела, это ее подруга попалась на воровстве, а не она, Люси. Нет, не винила, наверное, потому что сейчас было не до виноватых, да и Хартфалия понимала, что могла попасть точно так же. В любом случае, они попались, а это конец. Теперь их либо придадут суду за воровство, либо сами совершат этот суд, и они уже никогда не вернутся обратно. Люси знала, что делали с ворами в средневековье. Отсечение рук – это самый распространенный метод, что могло их ожидать. Но могли и просто избить, изнасиловать, продать в бордель. Люси понимала, что документов у них никаких нет. Их тут приютили-то по доброте душевной, поэтому продать их обеих могли как простых рабынь. Повезет еще, если кому-нибудь служанками, а то и шлюхами сделают. Люси не знала, как она поступит в таком случае. Она считала, лучше умереть. Да, гораздо лучше, чем быть грязной проституткой за гроши в дешевом борделе. Может, Эльза и выдержит, но она, Люси, нет. Почему-то Хартфалия была в этом уверенна. Если же попытаться сбежать из дома распутниц, нужно где-то все равно раздобыть денег. А их можно только украсть у того же клиента. Или у кого-то из других женщин в этом доме. А как это сделать, не вызвав подозрений – сложный вопрос. Нужно будет там со всеми познакомиться, хотя бы чтобы тебя просто знали. А для этого нужно время. Не исключено, что за это время тебя не пихнут кому-то в постель за копейки. А что самое страшное, если моральное унижение оказаться под каким-нибудь толстым и до ужаса отвратным мужиком еще можно как-то стерпеть, то шанс заразиться от него чумой/сифилисом/еще чем-нибудь пугал страшно. А учитывая отношение к гигиене простых крестьян, заразиться можно через любой второй половой контакт, в борделе можно и с первого раза заразу подцепить. И лежи, потом, задыхаясь в слезах, что умираешь в грязном отвратительном месте, хотя где-то там, в двадцать первом веке, есть мама, которая тебя любит, уютная постель и медицина, которая находится на недостижимой, для этого времени, высоте.

Избежать всего этого можно было одним путем. Рассказать правду. Но кто им поверит?! Во времени переместиться, как же. Хотя нет, это в двадцать первом веке тебя отправили бы в психушу, а здесь… Люси знала, что тут сразу обвинят в колдовстве и сожгут. Но что ей оставалось? В обоих случаях ждала смерть. От болезни в жалком состоянии простой шлюхи или же на виду у всего народа, измученной ведьмой. Что лучше? Тут и так все ясно.