Началась очередная муторная рутина: отработка жильцов многоэтажки.

Изматывающий, однообразный труд результатов, увы, не принес: лже-Гринько, как уверял участковый, в доме не жил, а заезжал сюда, вероятно, к кому-то из знакомых.

Но к кому? В гости? По делу? К любовнице?..

Ходить по всем квартирам подряд, предъявляя для опознания фотографию мошенника, было делом рискованным: окажись среди жильцов персоналии, сопричастные к его махинациям, считай, получил лже-Гринько от РУБОПа козырного туза в своей игре в побегушки…

Тем временем в кабинете каждодневно раздавались звонки от напористого Рудина, жаждавшего возмездия, и Пакуро, на которого навалилась со всей остротой громада оперативной текучки, предложил Борису: «А пусть рыботорговец поможет себе, как говорится, самостоятельно… Машина у него есть, живет он неподалеку от искомой многоэтажки, дадим ему адрес… Почему бы жертве не покараулить своего мучителя? „Наружка“ занята плотно, упрашивать начальство на проведение столь долгосрочного мероприятия с неясной перспективой — все равно что залезать в неоплатные долги; короче, инструктируй Рудина…»

Узнав о том, что расследование подошло к первому положительному сдвигу, Рудин окрыленно согласился на свою в нем активную роль.

— Выслежу гада! — сообщил уверенно.

— Только запомни главное правило, — предупредил Борис. — Никакой самодеятельности! Шапку надвинь на глаза, воротничком прикройся и — сиди в машине с кофейным термосом… Если появится злодей — срочно звони нам. Все понял?

— Естественно!

— И как договаривались: без фанатизма, пожалуйста…

Мытарь

С трудом пережив чудовищный обман лже-Гринько и оказавшись под давлением агрессивного Рудина в стенах РУБОПа, Шкандыбаев убедился в той истине, что нет такой плохой ситуации, которая не могла бы стать еще хуже. Особенно если спрогнозировать дальнейшие отношения с толстым бандитом…

Обмен купюры наверняка состоялся, и, возможно, мошенники сумели всучить гангстерам некую несуразицу… Но тогда он, Шкандыбаев, несомненно, окажется крайним в масштабных криминальных разборках. Кроме того, навязанный ему бандитами долг в десять тысяч долларов означал продажу квартиры — последнего оплота в этом жестоком мире, лишиться которого означало падение в гибельную категорию бродяг.

О своем тяжком положении он уже готов был проконсультироваться у офицера РУБОПа, но сделать это испугался, боясь мести уголовников, да и весьма смутно представлял свой статус с точки зрения уголовного кодекса в мероприятии с миллионной купюрой. Ведь как ни крути, а поневоле пришлось бы поведать и о постыдных в своей глупости ресторанных посиделках, в которых он выглядел полным дураком.

В итоге тягостных раздумий он попросту решил выждать время: если бандиты появятся, тогда — что ж, придется идти с повинной головой к симпатичному и улыбчивому майору Пакуро, а если не появятся — значит, пронесло, значит, его безмятежно надули с комиссионными за сделку и дело завершилось всего лишь крахом мечты о легком обогащении. И пусть! Главное избавиться от страха, который преследовал его неотступно, ввергая в унылую, уже привычную депрессию.

Объяснив сложившееся положение рыдающей жене, Шкандыбаев велел ей собирать вещи и временно переселился к теще, каждодневно выгрызающей ему нервы оскорбительными нотациями, касающимися полной никчемности и глупости доставшегося ей по недоразумению зятя.

Тещины выпады, однако, приходилось терпеть.

Погоревший рыбный деятель Рудин внезапно над Шкандыбаевым сжалился, взял к себе на работу в качестве порученца, а заодно привлек к оперативному мероприятию по выслеживанию лже-Гринько. Жизнь кое-как, но продолжалась, тем более честный Рудин, несмотря на стесненное положение своей одураченной фирмы, платил Шкандыбаеву скромную, но регулярную зарплату.

На третий день высиживания в засаде, подразумевавшей автомобиль Рудина, Шкандыбаев увидел, как в двух шагах от подъезда остановилось грязное желтое такси, на боку которого по коросте грязи шаловливый пальчик уличного баловника начертал корявое слово «POLICE». И вышел из такси крайне собой довольный, розовенький и подтянутый шеф «Ставриды» с атташе-кейсом в руке.

Шеф блаженно посмотрел на солнечное зимнее небо погожего дня, расправил плечи и уверенно двинулся к подъезду.

Шкандыбаев перевел взор на Рудина.

Раскрыв рот с прилипшей к губе сигаретой, тот округлившимися глазами смотрел вослед вожделенному субъекту сыска, не веря, что чудо произошло и канувший в никуда мошенник воистину материализовался в конкретном пространстве.

— Надо звонить… — прошептал Шкандыбаев, но закончить фразу не сумел.

С силой откинув в сторону дверцу, Рудин пулей выскочил из автомобиля и с криком «Стоять, паскуда!» бросился, как остервенелая рысь, на спину испуганно лязгнувшего зубами и выронившего портфель лже-Гринько.

Шкандыбаев поспешил на помощь новому благородному начальнику. И сделал это вовремя, ибо начальник предыдущий ловко из пальто вывернулся, оставив его в качестве трофея нападавшему, и бросился наутек. Однако в каком-то нелепом прыжке Шкандыбаев сумел цепко и мертво ухватиться за плечо пиджака бывшего босса, но и на сей раз тот проявил чудеса стремительного освобождения от одежды: совершив вращательное движение туловищем, оставил пиджак Шкандыбаеву и уже налегке, в одной рубашке, вновь совершил попытку побега, однако неудачную — удар в челюсть, полученный от Рудина, поверг его наземь.

— Где мои деньги?! — верещал Рудин, вытаскивая из кармана спрей со слезоточивым газом и обильно выпуская его на голову заклятого врага.

На заданный вопрос лже-Гринько ответил действием: ударом лодыжки подсек ногу противника. Потеряв равновесие, Рудин сверзился наземь, обильно плеснув газом в сторону Шкандыбаева.

Шкандыбаев, утративший от едкого газа ориентацию в пространстве, поскользнулся и также упал, ухватившись за штанину брюк мошенника, принявшегося безжалостно лягаться. Удар влажного каблука в глаз вторично ослепил Шкандыбаева.

— Ты мне заплатишь!!! — доносился сквозь ядовитую газовую пелену срывающийся голос мстителя Рудина. — Я тебя, сволочь… А-а-а!

Неизвестно, сколь долгой была бы возня трех мужчин в «партере», на лысой прогалине заснеженного газона, удобренного собачками, если бы не проезжавший с обеденного перерыва милицейский патруль из ближайшего отделения.

Узрев троицу, напоминавшую клубок сцепившихся в драке котов, над которым витало сероватое облачко, милиционеры решили, что, покуда у участников сражения не появился младенец, их следует разнять. Что и сделали, впихнув борцов стиля без правил в машину, причем один из борцов, одетый в кожаный изгвазданный плащ, кричал, отбиваясь, что представляет собой доблестное и грозное РУБОП, однако соответствующими документами свой статус не подтвердил, а потому по прибытии в отделение был препровожден, как и остальные участники битвы, в «обезьянник», откуда продиктовал дежурному телефончик и имя своего, как он выразился, начальника.

— Ребята, все отдам… — шептал, сплевывая кровь с разбитой губы лже-Гринько своим бывшим коллегам по бизнесу. — Со всеми неустойками. Сейчас позвоню, бабки прямо сюда доставят… Как только договариваетесь с ментами, сразу же — расчет…

— Купюру вы поменяли? — строго вопросил Шкандыбаев.

— Да, все нормально, твоя доля священна…

Рудин уже заколебался, но тут дежурный, уже связавшийся с Пакуро, отдал распоряжение двух участников схватки из «обезьянника» вывести, а третьего, являвшегося субъектом нападения, оставить за решеткой.

Рудин тотчас же перехватил у дежурного трубку, начав возбужденный доклад, а Шкандыбаев, справившись, где находится туалет, отправился отчищать свой лучший костюм от мерзкой уличной грязи.

Разглядев в рябом зеркале милицейского сортира расплывающийся под глазом синяк, с трагическим удивлением присвистнул.

Вскоре в отделение прибыл Пакуро.

Взволнованные объяснения кинувшегося ему навстречу Рудина майор пресек командой «Молчать!», после чего призвал к себе Шкандыбаева, коему был задан вопрос: признает ли он в задержанном человеке, у которого обнаружен паспорт на имя гражданина Коваленко, уроженца Челябинской области шефа «Ставриды корпорейшн» господина Гринько?