Отступив назад, он снял пояс и тунику, на мгновение упустив меня из поля зрения.

Было очень трудно оторвать взгляд от его торса, но я решила использовать этот шанс и бросилась к двери.

На полпути я едва увернулась от него и оказалась между ним и диваном.

Он мог с лёгкостью поймать меня. Ждать защиты от дивана было бесполезно. Он медленно приближался ко мне; взгляд стал хищным, а дыхание – тяжёлым.

Халдир был жестоким воином и пылким любовником. Мой темперамент едва ли мог сравниться с его пылкой страстью. Когда мы занимались любовью, он часто едва сдерживался. С последствиями сегодняшнего я тоже наверняка не справлюсь. Меня охватили мрачные предчувствия, хотя я знала – он никогда не причинит мне боль.

Он почувствовал моё смятение и опять дерзко улыбнулся.

- Слишком поздно прекращать игру, которую ты сама же начала, мой сладкий приз. Я уверен, тебе не очень нравится одежда, в которую ты так бесполезно облачилась.

Его голос почти осязаемо ласкал моё тело; с каждым словом он приближался к дивану. Я старалась сохранить расстояние между нами и отступала назад.

- Наоборот, - дрожащим голосом ответила я, - вся эта одежда очень дорога мне.

Он игриво приподнял бровь. Ему оставалось только догадываться о количестве одежды на мне.

- Эти платья старые и поношенные, - заявил он, не переставая преследовать меня. – Ты будешь более привлекательной без них.

С этими словами он подался вправо, а я бросилась к двери. С лёгкостью он перепрыгнул через диван и зажал меня в углу. Какой лёгкой добычей я оказалась!

- С ними связано много воспоминаний! – выдохнула я. Он восхищённо наблюдал, как с каждым вдохом поднимается и опускается моя грудь. – Я очень расстроюсь, если с ними что-то случится.

Как поступил бы любой загнанный в угол зверь, я попыталась толкнуть его, но меня сбили с ног и придавили собой к полу.

- Ты не умеешь лгать, - жарко прошептал он и раздвинул мне ноги. Без предупреждения он разорвал платье. Следующее было крепко завязано на груди. Он лишь улыбнулся и развязал узел, жарко целуя меня, потом опустил голову и зубами потянул за тесьму. Только сейчас он позволил своему желанию пройти сквозь мой разум. Я не знала, чего мне хотелось больше: бороться с ним или помочь ему.

Он потянул за тесёмки и обнаружил, что они завязаны на узел. Зарычав от нетерпения, он просто разорвал их, обнажив грудь. Опустив голову, он начал ласкать меня.

Намереваясь сорвать остатки одежды, он продолжал безжалостно и со вкусом дразнить меня. Вдруг его рука остановилась, он приподнялся, не веря своим глазам. Я могла с лёгкостью прочесть его мысли. Не сдержавшись, я улыбнулась.

- Бельё?! – громко закричал он. Удивительно, как его не услышали во всём городе.

Его рот вытянулся в тонкую линию, ноздри раздувались. Он отодвинулся и одним движением сорвал остатки одежды и отбросил их. Он возвышался надо мной, очертания его тела освещало восходящее солнце; я восхищалась им, как всегда. Этот эльф связал себя со мной и только со мной.

Я посмотрела на него и весело прикусила губу. Глядя на завязки его трико, я сказала:

- Ты ещё одет.

Он наклонился с суровым взглядом. Я неторопливо развязала тесёмки. Не заботясь о том, чтобы снять их полностью, он придавил меня к полу твёрдо, но не причиняя боли.

- Ты моя, - глубоким бархатным голосом заявил он. Я автоматически приподнялась навстречу его движению, но он опять прижал меня к полу.

- Скажи, что ты моя, - хрипло потребовал он одновременно в моих мыслях и вслух. Он задержал мой взгляд, не двигаясь и не позволяя двигаться мне. Он тяжело дышал; его забавляло моё беспомощное положение. Отодвинувшись от меня, он пресекал любые мои попытки к движению, зная, что сводит меня с ума.

- Скажи, что ты моя, - повторил он, тяжело и отрывисто дыша сквозь сжатые зубы. Я трепетала от его близости, мне было не до размышлений. Каждая мысль, каждое движение сконцентрировано на нём; он тоже не был способен долго сдерживаться.

И как обычно, в безвыходных ситуациях я становлюсь по-идиотски непокорной. Я уставилась на него и ответила:

- Ты мой!

Его грудь содрогнулась от смеха и страсти одновременно; он крепко прижался ко мне, наконец позволив себе заняться со мной любовью. Я шептала его имя, кричала от удовольствия.

- Хорошо быть дома, amrun nin, - усмехнулся он.

Комнату заливал тёплый солнечный свет. Если такой сон повторится, то я сойду с ума, считая каждый час, каждую минуту до встречи с ним.

***

15 ноября.

Если бы я не знала, что мы на юге Чили, то подумала бы, что это Северная Калифорния. Здесь не так много дорог и людей. Вместо грабовых лесов – араукария чилийская. Похоже, кто-то взял побережье от солнечного Ньюпорт Бич до дождливого Орегона и перевернул его вверх ногами под экватором.

У северных границ национального заповедника Мальеко мы искали Роджера Мартинеса, но этот переселенец родом из Орегона был на выезде по приглашению службы Чилийского парка, поэтому мы отправились за ним в сопровождении одного из лесничих на вертолёте.

Мы застали его за сбором семян вековых сосен. Он приветственно помахал широкополой шляпой. Держа горсть семян, он поворачивал и рассматривал каждое из них, говоря сам с собой:

- Эти деревья не дают семян, пока им не исполнится почти 200 лет. Потом эти негодники прорастают почти год. Не хранятся даже в прохладном помещении. Им нужен хороший уход. Кто вы, чёрт возьми, и зачем пришли сюда? – хрипло прокричал он, наконец обратив внимание на Джейсона.

Устрашающий эффект, на который надеялся старик, был испорчен: приподняв соломенную шляпу, он вежливо обратился ко мне «сеньорита».

- Мариан, - ответила я.

Он вновь переключился на Джейсона. Тот представился, и мужчины обменялись крепким рукопожатием. Было очевидно, кого сеньор Мартинес посчитал за старшего.

- Он плохо слышит.

Лесник Паласиос жестом показал что-то Мартинесу и направился к вертолёту.

- Вовсе нет, - уже тише проворчал Мартинес и посмотрел вслед уходящему леснику ясным взглядом, который никак не соответствовал его 76 годам. Роджер Мартинес был стар, но при этом крепок и деятелен. В свободное время он проезжал марафоны на велосипеде. Мы с Джейсоном не сомневались, что он без проблем доберётся до Метентауронда, если нам удастся убедить его пойти. Это будет несложно, если показать ему мои тетради.

Поступив в Университет, он изучал садоводство и генетику сельскохозяйственных культур. Он обнаружил, что может вырастить всё, что угодно, поэтому стал старшим садовником. Его раздражала сосредоточенность сельского хозяйства только на массовом и максимальном сборе урожая, и он бросил учёбу. Почему помидор не имел вкуса помидора?

Его тревожило сокращение числа видов растений. Крупные фермы выращивали три или четыре сорта томатов, остальные исчезли даже из огородов бабушки. Если эти сорта неизлечимо заболеют, если исчезнут зерновые, то что с нами будет? Поплывём против течения без весла?

- Разнообразие – не просто часть жизни, юный Джейсон. Оно спасёт нас как её часть.

Вот почему он собирает семена различных растений везде, где только можно: в садах, парках, горах и болотах. Кто-то должен был этим заняться, так почему бы не он? Он продавал семена почтой; ему присылали семена растений со всего мира. Его коллекция была самой большой в Западном полушарии. На него работали более двадцати садовников; некоторые из них действительно понимали, чем занимаются, и лишь немногие знали: ты не просто садишь семя в землю и поливаешь его. С растениями надо разговаривать, прислушиваться к ним.

Я согласно кивала. Роджер Мартинес понравится Гладрель.

- Когда-нибудь, - продолжал поучать нас Мартинес, - найдут лекарство от рака – какой-нибудь компонент в редком, исчезающем растении – и придут за ним ко мне.

Даже сейчас учёный из Бразильского университета сновал по саду с микроскопами и другими приборами.

Как только он переехал в Чили, где родились его родители, он полюбил это место и поклялся никогда не возвращаться в Штаты.