Я прихлебывал чай с лимоном и слушал с удовольствием – Стефан был неплохим рассказчиком. К тому же он увлекся – на свет появилась заветная фляжка. Чаю места в чашке не осталось, ароматный напиток окропил фикус, что стоит у окна веранды в древней деревянной кадушке.
– И вот прошло еще два года. Все – сверху донизу – изрядно устали от взаимных нападок, полумер и постоянной изматывающей борьбы, и кому-то пришла в голову идея. Было объявлено о проекте «Адаптация». Планировалось создать общенациональную сеть отделов и подотделов Агентства, этакую «службу всеобщего благоденствия»… Назвать идею гениальной трудно, но свою отвлекающую функцию она выполнила.
– А почему нет? – рассмеялся Эйдельман. – Плати денежки и получай прогноз, даже инструкцию – как быстро и без потерь прорваться к финишу первым!
Стацки снисходительно усмехнулся:
– Если не брать в расчет, что из-за плеча Агентства явственно проглядывают ушки Тайной полиции. Тайники на протяжении многих лет занимались планомерным поиском сенсов. Вначале сами, потом основали Академию и сейчас присматривают за одаренными юношами. Следят за подготовкой профессиональных операторов. Не удивительно, что именно там, в департаменте Тайной полиции, появился консультативно-аналитический отдел. А это прогнозы, господа. Социального и политического развития…
– Всё это верно, – кивнул я, – без тайников здесь, конечно, не обошлось. Но тема была интересна не только полицейским, ведь так? А политики? А высшая власть? Армия, наконец…
– Безусловно, – Стацки отхлебнул коньку, – начавшись под патронажем тайников, дело быстро расширилось. И хотя у истоков Агентства стояли совсем другие люди, скоро заинтересованных сторон стало как блох на дворовой собаке. А консультативный отдел существует и сейчас, слегка изменив название. Но это уже другой вопрос…
– А те вечно закрытые двери, куда мы сдаем свои подробнейшие отчеты? Любой оператор задается вопросом – куда они потом уходят? Если это не контроль состояния умов – настроений, идей, тенденций, то я ничего не понимаю в нашей жизни! Мы не впервые говорим об этом, но вы всегда уходили от ответа, Стефан…
– А как вы хотели, Мартин? – вяло отмахнулся он. – Любое государство стремится себя обезопасить, следит за подданными, промывает им мозги…
– Так, может, это и было первейшей целью? А всё остальное – для доверчивых дураков, тех, кто хочет искренне верить, что у нас тут и впрямь равные возможности?
– А разве ваши прогнозы и рекомендации не помогают людям? – насмешливо возразил ветеран. – Конкретным людям в совершенно реальных житейских ситуациях?
Иронии в его словах было куда больше, чем желания ответить на вопрос. Ах, Стацки, никогда не поймешь сразу – где ты шутишь, а где вкладываешь в сказанное неявный смысл. Тот, который становится понятен лишь спустя некоторое время или под давлением обстоятельств – чрезвычайных и даже невероятных.
Недавно я стал замечать – Стефан приобрел странную способность выворачивать беседу, обычный застольный треп наизнанку. Переводить разговор на совершенно неожиданные темы. Раньше за ним такого не водилось, а вот теперь…
– Кстати, насчет промывки мозгов… Послушайте, Мартин, – Стацки прищурился, и я готов побиться об заклад, что дело было не в сигарном дыме, – а вы могли бы отсмотреть, если бы вам вдруг это чрезвычайно понадобилось, энергетику человека без его согласия? И построить произвольный вектор?..
Услышанное меня настолько ошеломило, что я не нашелся, что ответить.
– А энергетику ситуации, в которую вовлечена группа лиц? – продолжал он, глядя на меня испытывающе, с непонятным интересом. – Просмотреть и смоделировать конкретный результат?
– Глупости, Стефан. – Я слегка растерялся. – Никогда не слышал о чем-либо подобном…
– Тем не менее такие работы проводились, – задумчиво продолжил Стацки. Он смотрел поверх наших голов отсутствующим взглядом. – В самом начале. Я тогда был совсем молодым, начинающим оператором и многого не понимал…
– И что потом? – полюбопытствовал Жан Клод.
– Ничего, тема была признана негуманной, и ее свернули. С нас, участвовавших в работе, взяли подписку о неразглашении. Так что, господа, я только что нарушил инструкции, – он скупо улыбнулся, – прошу не выдавать.
Повисла пауза, но тут дверь распахнулась, и вошел посыльный:
– Господин Мартин, господин директор срочно требует к себе. Велел не откладывая…
Я раскланялся с коллегами и пошел к двери, чувствуя на спине испытывающий взгляд Стацки…
* * *
Директорствует в Агентстве господин Ганс Аусбиндер-Меерштрассер-Ладенау-цу-Бекрештоккер-цу-Грюненвальден… и прочая, и прочая, – попробуйте выговорить все имена высокородного аристократа! Воистину это по силам только герольду на приеме у эрцгерцога. Есть такой элитный клуб для дворян, где раз в месяц собираются все древнейшие фамилии города и тешат свое тщеславие. Да и пусть их. Так вот, поскольку в обиходе выговаривать все имена и титулы господина директора нет никакой возможности, то зовем мы его по-простому – господин Аусбиндер.
Его кабинет расположен на третьем этаже, и я поднимался туда со смешанным чувством. Экстренный вызов к начальству ничего хорошего не обещает по определению. Ну что можно услышать от директора, кроме въедливых вопросов и нудных поучений? С другой стороны, и промахов за собой в последнее время я не припоминал. Даже опозданий не было.
Хотя пунктуальность – это совсем другая статья. Опоздавших директор ловит прямо на входе, в приемной. Что же заставило его отправить за мной посыльного? Раньше такого не случалось… И странный вопрос Стефана…
В душе нарастала тревога. Чувство неловкости появилось еще на веранде, во время разговора со Стацки, и теперь усиливалось с каждым шагом, превращалось в неприятное предчувствие.
Постучав и услышав короткое «Войдите!», я толкнул тяжелую дверь и оказался в просторном кабинете. Массивный стол, два кресла для посетителей, картины на стенах. В шкафах красного дерева фолианты в толстых обложках свиной кожи, с тисненными золотом названиями на корешках.
Никогда не видел патрона читающим, никогда не видел открытой книги на его огромном, орехового дерева столе. Да и что, спрашивается, может изучать господин директор в служебное время? Как улучшить организацию работы в Агентстве? Параграфы должностных инструкций и уложений, я уверен, он знает наизусть! Всё это чистый антураж…
Но профессионалом господин Аусбиндер является крепким и руководить умеет. Внешность его навевает мысли о классическом портрете аристократа: высокий, сухощавый, с гривой гладко зачесанных седых волос и гордым профилем.
Директор имеет неприятную особенность не смотреть собеседнику в глаза. Зрит поверх голов, туда, где виднеется некая конечная цель всей нашей деятельности и, более того, всей нашей жизни. Всякий поймет, что господину Аусбиндеру дано видеть много больше, чем прочим смертным.
В кабинете патрон обязательно надевает очки в тонкой золотой оправе. Курить предпочитает очень дорогие сигары, что привозят из далеких заморских краев, а горький дым запивает крепким чаем. Однако сейчас чаем с сигарами не пахло, невостребованные очки сиротливо лежали на столе, зато взгляд господина директора с порога уперся прямо мне в глаза.
– Заходите, Мартин, присаживайтесь, – указал он на одно из двух кресел перед столом.
Второе было занято, и это оказалось сюрпризом не меньшим, чем прямой взгляд аристократа.
Кресло занимала Ева Долорес Мария Сантос-Д'Эспиноза-и-Гальярес-и-Ностре и прочая, и прочая. Попробуйте перечислить все имена высокородной! А Ева из очень старинного рода. Но еще важнее то, что она – эксперт.
Экспертная служба была образована сразу же после создания Агентства. Изначально предполагалось приглядывать за операторами. Ну, представьте себе: сидит человек в кресле, сосредоточенно хмурит брови, шепчет что-то неразборчиво. Говорит, мол, исправляет энергетику ситуации клиента, но поди разбери – может, прикидывает, как ему ловчее после службы сходить в пивную или пригласить на свидание соседку? А оклад получает немаленький, и выделяет его казна.
