Род Всеволож-Заболоцких уже в XV в. был крайне разветвленным. Но и в нем, как и в других боярских родах, замечается обычная тенденция: к концу XV—началу XVI в. старшие ветви рода или вымирают, или как бы отступают на задний план. Кроме общих причин, в данном случае повлияла позиция И. Д. Всеволожа в годы феодальной войны второй четверти XV в. Поэтому «Всеволожи» (потомки Ивана Дмитриевича и его брата Федора) скоро сошли со сцены.
Сумели выдвинуться при великокняжеском дворе только потомки шестого из сыновей Ивана Александровича — Василия Заболоцкого. Причин «оскудения рода» было много, главная — близость к удельным дворам. Только дети Григория Васильевича Петр и Константин стали окольничими (первый — в 1495—1504 гг., второй — в 1503—1512 гг.).
От смоленских князей вели свой род Ржевские, Толбузины, Полевы и Еропкины (схема 20).
Князь Юрий Святославич был отцом двух сыновей — Константина Березуйского и Федора Вяземского и Дорогобужского. В свою очередь, у Константина было трое сыновей, каждый из которых носил имя Федор: Федор Большой (или) Красный, Федор Средний Слепой и Федор Меньшой. Симеон Гордый женился на дочери сына кн. Юрия Святославича Федора и перезвал своего тестя на Русь в 1404 г. При этом он в дополнение к Новгородскому княжеству «дал ему вотчину Волок совсем».[1189] Но брак потом расстроился, а великая княгиня была отослана на Волок, где выдана вторично замуж, на этот раз за Федора Красного. В 1408 г. Волок в числе других городов получил Свидригайла.[1190]
Традиционные земельные связи потомков князей Константина и Федора Юрьевичей с Вязьмой, Дорогобужем и Волоколамском оказались настолько устойчивыми, что мы их обнаруживаем даже в середине XV в.
Потомки Федора Красного немного преуспели по ряду причин, главным образом в силу своих удельных связей. Внук его третьего сына Федор Вепрев еще в 1506 г. служил кн. Федору Борисовичу Волоцкому.[1191] Правнук его другого сына Тимофей Скряба упоминался в свадебном разряде кн. В. Д. Холмского 1500 г.[1192] Сын Скрябы Щавель был казнен в связи с делом Владимира Гусева в 1497 г.[1193] Иван Григорьевич Осока в 1490 г. получил в кормление половину Зубцова (от княжича Василия).[1194] Его дети Григорий Пырей и Иван Отава в 1495 г. входили в свиту княгини Елены Ивановны. Вместе с братьями Василием Вязелью и Семеном Дятелиной и матерью они около 1515—1517 гг. продали приданое село матери в Рузском уезде Волоколамскому монастырю.[1195] У самого Дятелины в 1540 г. было поместье в Торопце.[1196] Брат Щавеля Иосиф постригся в монахи еще до 1500 г., покинув свое новгородское поместье.[1197]
Двоюродный брат Тимофея Скрябы Иван Иванович Салтык Травин в 1469 г. участвовал в походе к Устюгу и на Казань, будучи сыном боярским. Около 1483 г. он попал в опалу, его послужильцы были распущены. Затем снова вошел в милость и в конце 1483 г. участвовал в походе на «вогуличей». Перед походом он составил завещание, в котором упоминался его брат Михаил Шарап. В 1489 г. Салтык называется среди воевод, отправлявшихся в поход на Вятку.[1198]
В середине XVI в. Травины служили по Бежецкому верху, Белой, Торжку, Дорогобужу, Можайску.[1199] Видных мест при дворе они не занимали.
Потомки второго Константиновича — князя Федора Слепого — Бокеевы, Карповы выехали в Тверь.[1200] У трех сыновей третьего брата Федора Меньшого (Василия Козловского, Федора Ржевского, Ивана Толбуги) была сходная судьба. Правда, только Козловские сохранили княжеский титул,[1201] но он не помог им продвинуться по лестнице чинов. Сильно размножившиеся в XVI в. Ржевские, связав свою судьбу с Волоцким уделом, также влились в общую массу дворовых детей боярских. Двое из пяти сыновей внука Федора Ржевского Гаврилы Семеновича (Василий и Борис Истома) передали ряд своих земель в конце XV—начале XVI в. в Иосифо-Волоколамский монастырь.[1202] А так как с Волоколамском были связаны и потомки брата Гаврилы Михаила Семеновича, то, возможно, волоколамские владения восходят еще к их отцу Семену Федоровичу (если не к самому деду Федору Ржевскому).
Брат Василия и Истомы Гавриловичей Хима упоминается как рядовой воевода в разрядах 1515—1519 гг.[1203] Их старший двоюродный брат Матвей Михайлович в 1495 г. сопровождал в свите княгиню Елену в Литву.[1204]
Потомки Ивана Толбузина также были связаны с Волоколамском.[1205] Из них наиболее известен Семен Иванович, ездивший с дипломатической миссией в Венецию в 1475 г.[1206]
У князя Федора Юрьевича Смоленского было два сына — Борис и Остафий. От первого вели свое происхождение Полевы, а от второго — Еропкины. Полевы в конце XV в. служили, как и их другие дальние родичи, в Волоцком удельном княжестве. Правнук Бориса Федоровича Полева Федор Дмитриевич с сыном Василием упоминаются в духовной кн. Бориса Васильевича Волоцкого.[1207] Старший сын Федора, Василий Большой Темный, служил на Угличе.[1208] Его сын Никифор сначала служил у кн. Ивана Борисовича Рузского, а по смерти его (в 1503 г.) — у кн. Юрия Ивановича, который унаследовал Рузу. Вскоре (до 1509 г.) он постригся в монахи (приняв имя Нил) и стал одним из видных старцев Иосифо-Волоколамского монастыря.[1209]
Еропкины по своим владениям были соседями Полевых. Праправнук Ивана Еропки Игнатий Азарьевич Еропкин, так же как и Никифор Полев, постригся в монахи (под именем Изосимы) и стал основателем Клинской Изосиминской пустыни.[1210] У одного из старших братьев Игнатия Степана[1211] было двое детей мужского пола — Федор и Михаил Кляпик. Афанасий (Остафий?) Дмитриевич упоминался в разрядах 1495 г. В 1497 г. этот «второй сатанин предотеча» был казнен за участие в заговоре Владимира Гусева.[1212]
Федор Степанович Еропкин уже в 1489 г. посылался с миссией в Молдавию. В 1491 г. он упоминается как должник в духовной А. М. Плещеева, где послухом был его брат Михаил Кляпик. С тем же братом присутствовал в качестве послуха на мене земель, проводившихся дворецким кн. П. В. Шестуновым в 1499 г. Упоминался он и в разрядах в 1495—1508 гг. Вплоть до 1506/07 г. Федор Степанович участвовал в посольских приемах и ездил с дипломатической миссией.[1213]
