— Заходите быстрее, сэр.
— Застегните воротнички, джентльмены, у нас в гостях дама. — С усмешкой ответил ему Томас, пропуская внутрь лётчицу и спешно задёргивая за ней полог. Рисковать действительно не стоило.
— Э-э… мэм! — Стрелок несколько опешил, и действительно принялся судорожно застёгивать воротник — хотя лейтенант сказал это в шутку. Заряжающий и радист последовали его примеру. Астрид же, глянув на них смеющимися глазами, как ни в чём ни бывало уселась на свободное место около чайника, сложила ноги по-турецки. Пока садился Томас, расстегнула куртку, стянула перчатки, сунула их за ремень и достала из-за пазухи упаковку сухого пайка:
— В гости со своим не ходят, но не хочу быть в тягость, потому — вот. Думала съесть где-нибудь под звёздным небом, любуясь луной, однако в вашей компании это будет куда приятней. Меня зовут Астрид Торбьёрн, но называть меня «мисс Торбьёрн» можно только лейтенанту, потому что он официальное лицо. — Девушка подмигнула. — Для всех остальных я — Астрид. Вы не против, господа?
Господа танкисты дружно подтвердили, что не против. Томас в ответ представил их, и добавил:
— Есть ещё механик-водитель, капрал Джонсон… Наверное, он в танке сейчас.
— Уже спит, по-моему. — Подтвердил Торрисон. — И ел там же. Он у нас такой…
— Любит машины. — Вздохнул Томас. — Подозреваю, больше, чем людей.
— Понимаю. — Кивнула лётчица, вскрывая бумажную упаковку пайка. Чайник тем временем вскипел, и Аскель, заряжающий, аккуратно снял его с огня. — Кто-то любит людей, кто-то животных, кто-то машины… Я понимаю всех их, но сама… Верьте или нет, за свою короткую жизнь встречала немало хороших людей, славных зверей и удивительных механизмов. Не люблю судить чохом.
— Интересный взгляд. — Своим лучшим светским тоном заметил Хродгарсон, принимая от Аскеля алюминиевую кружку с чаем. Отсутствие Джонсона в итоге даже пошло на пользу — его стакан заряжающий с улыбкой подал девушке. Та улыбнулась в ответ, тут же отпила глоток. Сказала:
— Всегда предпочитаю узнавать вещи и людей поближе. Это уберегает от многих ошибок. Но не будем ударяться в философию, что-то меня понесло… Давайте просто знакомиться. Судя по именам, вы все — из Новой Нормандии?
— Да. Я вот — из Дерби, это в Старом Денло. — Кивнул Том. — Джонсон с юго-запада, из ваших мест. Остальные, так уж сложилось, из Лондона. Зато, видимо, в качестве компенсации, всё наше начальство — сплошь шотландцы и ирландцы. А вы, Астрид, валлийка?
— По матери. — Девушка продолжала пить чай мелкими глотками, не трогая пока паёк. — Отец — наполовину нормандец, наполовину галл. У нас в семье принято заводить родню как можно дальше от дома, чтобы расширить связи. Особняк Торбьёрнов под Кэрдидом — это такая метрополия с колониями по всему свету.
— Особняк… — Протянул доселе молчавший Карл Эйд с мечтательным видом. — У вас, наверное, в детстве было много комнат, огромные окна, личные слуги, няньки?
Томас глянул на радиста страшными глазами, исподтишка показал кулак. Тот часто заморгал, сообразив, что ляпнул что-то не то. Однако Астрид, вопреки опасениям лейтенанта, не обиделась.
— Няньки? Берите выше — когда я пошла в старшую школу, отец мне подарил личного телохранителя. — Усмехнулась лётчица, отставляя опустевший стакан. Вигги тут же долил в него остатки кипятка и снова протянул девушке. — Маленькая такая блондинка, больше на куклу или принцессу из сказки походила, чем на охранника. С виду хрупкая, тоненькая, белокожая, с огромными зелёными глазами и волосами будто из чистого золота, хоть и короткими — я даже завидовала немного, как помню. Уже тогда была ниже меня ростом, а сейчас макушкой до моего плеча не достала бы. При этом, правда, вечно казалась хмурой, серьёзной, и одевалась в мужские костюмы — знаете, с жилеткой, галстуком. — Улыбка лётчицы сделалась мягче, голос тише. — Из всех, кого оставила дома, наверное, только по ней и скучаю. Поначалу терпеть её не могла, из-за того, что отец навязал, потом привыкла… И привязалась, пожалуй. Причём взаимно. Во всяком случае, когда я по ночам пару раз сбегала на свидания, она меня не выдавала отцу, а просто ходила следом и приглядывала издалека, берегла — я только потом об этом узнала. В трудную минуту всегда меня поддерживала — молча, или всего парой слов, но очень метких. — Астрид качнула головой, глядя в исходящий паром стаканчик. — А когда я сбежала в лётное училище, отец её уволил. Сказал — мне теперь охрана не нужна. На прощанье она мне оставила письмо, где написала, что была рада меня охранять, и что желает мне удачи. Подписалась прозвищем, которое я ей дала при знакомстве — хотела её тогда обидеть, а потом звала просто по привычке… Потому что она и не думала обижаться, а спокойно откликалась… Больше я её не видела. Вот так вот…
Под брезентовым пологом на добрую минуту повисло неловкое молчание — девушка принялась за сухую плитку пайка, а солдаты не решались что-либо сказать. Наконец, Томас кашлянул:
— Так вы, значит, сбежали от семьи?
— Не совсем. От моей семьи не так-то просто убежать. — Лётчица слабо, но искренне улыбнулась. — Родители были не против моего интереса к самолётам, это ведь семейный бизнес, в конце концов. Отец даже обещал на совершеннолетие подарить мне «Жаворонка» с личным пилотом. Потом, поняв, что я намерена летать сама — решил нанять инструктора. Но я не хотела просто летать в своё удовольствие — я хотела работать в воздухе, как настоящие пилоты. И в итоге пошла в обычное училище гражданской авиации, под Линдумом — это почти на шотландской границе. Вот это папе не понравилось… Сложно было, но мы договорились, в итоге. Это тоже семейная черта, предприниматели должны уметь договариваться — в том числе с домочадцами. — Она с хрустом переломила пополам остатки пайка и добавила. — Спасибо, что я младшая из девяти детей — это даёт некоторую свободу.
— И в итоге вы всё же работаете в семейном деле. — Заметил сержант Торрисон, ёрзая на песке — тот стремительно остывал с наступлением ночи, начиная холодить сквозь брюки.
— Да. — Кивнула Астрид, прожевав очередной кусочек — ела она также аккуратно, как пила чай. — Такой компромисс — я работаю с семьёй, но без малейших поблажек, как простой сотрудник. Живу в съёмной квартире, храню жалованье на отдельном счёте, хотя доступ к семейным тоже имею. Наследства меня никто не лишал. Может, подкоплю немного, и куплю машину. А потом найму себе телохранителя… Если найду именно того, которого хотела бы нанять. — Девушка подмигнула и зачем-то подняла последний кусок пайка на уровень глаз. Прищурившись, глянула поверх него на мужчин. — А теперь ваша очередь ловить мяч. Мистер Эйд, вы не будете против, если я попрошу вас рассказать о вашей замечательной сестре? Я немного наслышана о ней от господина лейтенанта…
Беседа затянулась на три четверти часа — Томас засёк это точно, поскольку иногда смотрел на хронометр. В разговоре с Астрид время летело незаметно, и за ним стоило следить, чтобы не засидеться до рассвета — сама девушка, такое впечатление, вообще не чувствовала усталости и готова была с радостью обсуждать что угодно, пока собеседник не упадёт от изнеможения. Поговорив о семье Карла, они перешли на других членов экипажа, потом вернулись к прошлому лётчицы, обсудили Лондон, в котором танкисты не были уже несколько лет — но в итоге разговор сам собой свёлся к войне, хотя эту тему Астрид долго и старательно обходила.
— Здесь не так уж и плохо, мисс. — Заверял её Вигги, немного осмелевший после прошлого конфуза. — Погода ужасная, зато больших сражений почти нет. Постоянные стычки, набеги, налёты — потери небольшие, движения много…
— Да, нашим оруским союзникам приходится тяжелее. — Хмуро согласился Хродгарсон — ему самому не очень хотелось об этом говорить в компании девушки. — Между Мазендеранским и Чёрным морями, как и на Балканах, настоящая война, не то, что здесь — кровь течёт рекой… Мы больше помогаем Новгороду, на самом деле. Кусаем сельджуков в мягкое брюхо, связываем их союзников, римлян, а заодно координируем действия балканских партизан — они почти все христиане, хоть и странного толка, так что с орусами, единоверцами сельджуков, сотрудничать не желают. На большее не хватает сил.
