-Камень, ножницы, бумага. —шепчу я.

-А может по сценарию продолжим? —предлагает она. —А то Шекспир в гробу уже сто раз перевернулся.

-Просторный гроб. —замечаю я.

-Живут же ж люди. —присоединяется ко мне Малик.

-Какой гроб? Какие люди? —психует Хелена.

-Какие люди? —удивляюсь я.

-Какие люди в Голливуде? —подначивает Зейн.

-А? —Бартоломью спрашивает у Хелены, тыкая в нее пальцем.

-Ах! Тихо! Стоп! Уже достало! Желание я ваше поняла в основе. А можно обратиться к Энни? —мягко произносит она последнее слово. —Энни, скажи, зачем я на это согласилась?

-Взяла пять штук и тихо прослезилась. —кривляет Зейн голос своей мамы.

-Что? А ну-ка повтори?!

-Окей, взяла не пять, а три. —продолжаем смеяться мы.

-Энни! Харе! Очнись, вы что все на это повелись? Вы думали, Шекспира я не читала? Вы думали, «Ромео и Джульетту» я тупо провтыкала? Уходишь ты. —показывает женщина на меня пальцем.

-Что?

-Уходишь ты, еще не рассвело. Нас окружил не жаворонка голос, а пенье соловья. Он по ночам поет вон там на стволе кипариса. Поверь, мой милый, это —соловей. Нет повести печальнее на свете, но это поверьте не про это. Любовь —это когда в глазах сияют вспышки, а по телу не мурашки, а пырышки-пупырышки.

Этим, мы закачиваем наше выступление, и вся наша команда выходит на сцену для поклона.

-Заинька, спасибо. —говорю я.

(https://youtu.be/jBBAdiceDQE) -выступление.

Все хлопают, я смотрю на Гарри и вижу гордость в его глазах. Он тоже улыбается и смеется. Его ямочки видны на весь зал, с меня стекает капля пота, и я выдыхаю, когда мы спускаемся в зал. Он протягивает мне салфетку, и я принимаю ее.

-Спасибо.

-Вы великолепны. —он целует меня в губы.

Я сажусь на стул рядом с ним и делаю глоток воды, которую я взял по пути на место.

-Как думаешь, мы пройдем?

-Я уверен в этом, Бу.

-Ты слишком замечательный. —усмехаюсь я и тоже целую его.

-Прояви уважение к другой команде. —требовательно говорит он.

-Как мы сразу завелись! —смеюсь я.

-Ой, да иди ты! —также смеется он, кладет руку мне на плечо. Мы смотрим на сцену, на которой появляется «Адмирал Нельсон».

-Доброе утро! —я тереблю его волосы.

-Доброе. —мурлычет он.

-Ты встал позже меня?

-Поправочка. —замечает Гарри. —Я встаю гораздо позже, чем ты, просто чтобы ты не смог увидеть мои татуировки надо было ставить себе будильник.

-Засранец. —смеюсь я. —Я пойду возьму нам завтрак.

-Хорошо.

Я накидываю на себя одну из его огромных маек и надеваю свои штаны прямо так, на голое тело. Слишком лень искать во всем этом хламе мои боксеры. Вчера был безумный вечер, так что я совершенно не помню, куда я их закинул.

Я иду в кафе поблизости, работающее 24/7, заказываю у них обычный завтрак и жду пока они мне его упакуют. Забираю пакет и возвращаюсь к Гарри. Его нигде нет, только душ работает. Я потираю руки, скидываю с себя одежду по пути и захожу в ванную. Открываю дверь душевой кабины, пролезаю внутрь. Гарри оборачивается, немного удивленно смотрит на меня и пытается что-то сказать, но я зажимаю ему рот своей рукой и отталкиваю к стенке. Он прижимается к ней, а я к нему. Чувствую его тело, прикасающееся к моему, мне нравится это ощущение. Я убираю руку и накрываю его губы своими. Я покусываю его нижнюю губу, и он открывает свой рот под моим натиском. Проскальзываю своим языком в его рот, начиная делать круговые движения вокруг его полости, наши языки сплетаются.

С внезапной страстью и глухим стоном он притянул меня к себе. Наши тела хлопнулись друг об друга и от этого звука через меня как будто электрический разряд пропустили —хочу оказаться еще ближе и еще быстрее.

Мы вышли из душа все намокшие, не думаю, что кто-либо из нас уже получал такое прекрасное наслаждение от душа, думаю, что никто из нас и не получит. Первый раз в новом месте всегда самый лучший.

-Луи? —спрашивает мама, как всегда, в самый подходящий момент.

-Привет! Ты давно не выходила на связь.

-Ты меня блокировал. —злится она.

-Прости пожалуйста, я не специально. —говорю я, понимая, что-то, что она называет «блокированием» на самом деле было моей голодовкой, душевной и физической.

-Ладно, не знаю, интересно тебе или нет, но мы скоро увидимся. —говорит мама.

-Ты серьезно? —радостно спрашиваю я.

-Я подслушала, что оно меня скоро отпустит.

-Мам…-протягиваю я. —Я так тебя люблю.

-Я тебя тоже, милый.

-Оно не сказало, когда?

-Нет, но сказало, что тебе грозит большая моральная нагрузка через пару дней.

-Вот только ее мне не хватает.

-Не волнуйся, я буду рядом, чтобы помочь тебе.

-Жду не дождусь.

-Ну ладно, беги к своему парню. —смеется она.

-Я так и сделаю. —отвечаю я, усмехаясь.

-Это была мама? —спрашивает он.

-Да, она скоро возвращается. —улыбаюсь я.

-Это замечательно, Бу! —он обнимает меня.

-Кстати. —говорю я. —Я хотел тебе кое-что показать.

-Конечно.

Я беру его руки в свои и проигрываю ему видение, которое видел позавчера, про детскую площадку и нашу дружбу, как нам стерли память.

-О Боже, мы были знакомы? —произносит он.

-Как ты думаешь, зачем они сделали это с нами?

-Может быть они думали, что мы были еще не готовы узнать так рано? —предполагает Гарри. —А может быть они считали, что если бы мы были друзьями, то не стали теми, кем являемся сейчас?

-Наверное, ты прав. —пожимаю плечами я. —Ладно, в любом случае, ты был очень милым в детстве.

-А сейчас?

-А сейчас ты самый милый. —я трусь об его нос своим носом и щурю глаза. Он хихикает, и клянусь, это самая милая вещь на свете. —А теперь давай есть.

После завтрака мы решаем отправится на ярмарку, проходящую недалеко от города. Мы выезжаем на шоссе и едем строго на север. Гарри включает музыку, и мы подпеваем. У него великолепный голос. Я с наслаждением слушаю, как он поет.