- Откуда столько? - ахнула Ирина Ивановна. - И почему бесплатно? Ты кого-то ограбил?

  - Никакого криминала, - отмахнулся Войнич. - Типография под чей-то заказ печатала деньги для игры типа монополии. Им даже всё оплатили. А забирать не стали, там вся идея накрылась. Вот уже два года мымрики на складе место и занимают.

  - И что, просто так отдали?

  - Ну, они сначала пытались какие-то деньги содрать. И даже немалые. Только мы тут юстицию поднапрягли, Катюха мигом объяснила, что попытка заставить нас платить - суть уголовное преступление и наказывается от двух до десяти с конфискацией. У типографского юриста челюсть до стола отвисла! Она даже заикаться начала! Кстати, Кать, а это правда, чем ты их пугала?

  - Конечно! - кивнула Павлова. - До последнего слова!

  - И что, посадили бы?

  - Если бы я была прокурором - запросто!

  - А если бы ты была адвокатом?

  - Фигу! Ой, простите, Ирина Ивановна! Согласно статьи...

  - Катенька, - прошептал Рафик, - а можно попроще, без статей. От этой арифметики в ушах рябит...

  - Я тебе не Катенька, а министр юстиции! - отрезала Павлова. - И послезавтра сдашь мне квадратные уравнения! Как ты сегодня на алгебре выступал - позор сплошной!

  - Так отбила бы, Кать? - Олег вернул разговор на предыдущую тему.

  - Конечно! Если без номеров статей... - Павлова бросила уничижительный взор на Рафаэля, - это даже проще, чем посадить.

  - Вот я и говорю, - грустно сказал Куянов, - Уголовный Кодекс - страшная штука!

  - Олег, у тебя всё? - президент решил ввести процесс в более конструктивное русло.

  - Нет, конечно. Деньги у нас есть. Теперь об их покупательной способности. Мы тут с Танькой Савиной перетерли с ее отцом. Его фабрика будет отдавать нам канцтовары по самой низкой цене. И напрямую. Так что тому крысу, что внизу торгует, можно сразу закрываться. Он берет через посредника, у которого входные цены выше наших процентов на тридцать.

  - Ох, и ничего себе, - присвистнул Жиров. - Это же халява какая!

  - Никакая не халява! - отрезал Войнич. - Мы идеями расплачиваемся. Нам еще и типография будет сувенирку делать. Всякие календарики уникального качества. На тех станках, что с Гознака сперли. И на всей нашей продукции будет специальный логотип. Завтра мы с Катей заявку в Роспатент подаем. Еще мой батя готов нам часть подрядов отдать. Ничего сложного: развеска рекламы и отделка офисов панелями. Туристов привлечем, кто с веревками работать умеет. Ну и тех пацанов, у кого руки правильно растут. Это позволит увеличить обеспечение мымриков. Ну и по курсу. Предлагаю для начала установить сто рублей за мымрик...

  - У тебя тридцать миллионов мымриков, - впервые подала голос Надя Захарова. - По сто рублей, это три миллиарда. А в классном фонде - неполных пять тысяч. Как ты излишки стерилизовать собрался? Всё рухнет за час!

  - Не надо ничего стерилизовать, - возразил Войнич. - Та часть, что в рюкзаке лежит, считай, еще не напечатана. Достал из рюкзака - эмиссия. Пять тысяч, говоришь? Вот пятьдесят мымриков и достанем. Увеличим обеспечение - добавим денежной массы. И маржу при обмене валют сделаем побольше. Имеем право, покупать мымрики могут только двоечники или сторонние. Нашим проще лишнюю пятерку получить...

  - А размен? - не сдавалась директор банка. - Ручка десять рублей стоит, а один мымрик - сто! Что, десятками их закупать, что ли?

  - Всё предусмотрено! Вот! - Олег гордо вытащил из папки розовую купюру. - Фуксимымрик. Номинал назначим в десять мымрокопеек. Как раз червонец и получится! А товар дешевле брать не будем, это уже совсем крохи!

  - А их много? - уточнила Надя.

  - Достаточно.

  - Интересно, что у них за игра такая, - задумчиво сказал Зонтов.

  - Обычная, - махнул рукой Олег. - Только качество сумасшедшее. Здесь же деньги не с одного экземпляра. Весь тираж!

  'Господи, - подумала Ирина Ивановна. - Я хотела всего лишь немного поднять успеваемость. А они... Пишут кодексы, штудируют институтские учебники... Прошла всего неделя, а я уже половины слов не понимаю. И назад не отвернуть. Может, переболеют? Надоест и бросят...'

  - Олег, а какой логотип-то? - спросила она вслух.

  - Самый лучший! - гордо ответил Войнич. - Рафиков кулак и надпись 'Сделано в Мухосранске'!

Транзакция пятая

  Любимой фразой Андрея Викторовича Войнича являлась: 'шестнадцать часов утра'. Именно так он выражал свою любовь к утреннему сну. Хотя нет, не любовь. Физиологическую потребность. Раннее пробуждение гарантировало Андрею, как минимум, хороший заряд раздражительности и агрессивности, а как максимум, головную боль и разрывающую рот зевоту на весь последующий день. Для нормальной работы требовалось спать хотя бы часов до двенадцати. А лучше - позже. Увы, реальная жизнь, если и подкидывала хозяину строительной компании такую возможность, то исключительно по выходным. И тогда Андрей дрых без задних ног до 'шестнадцати часов утра', жена, ярко выраженный жаворонок, ходила на цыпочках, боясь потревожить сон мужа, а дети старались смотаться куда-нибудь подальше, собираясь словно при тревоге на территории, занятой противником: быстро и бесшумно.

  Так было и в эту субботу. Олег с Яшкой исчезли ни свет, ни заря. Тамара не высовывала нос из кухни. И всё равно выспаться Войничу не дали. Помешал настойчивый вопль сотового телефона. Первую серию звонков Андрей просто не услышал. От второй - перевернулся на другой бок. Но звонивший был настойчив, аппарат заорал в третий раз.

  - Кому не спится в ночь глухую? - недовольно пробормотал в трубку Войнич, садясь на кровать.

  Вместо ответа телефон разразился воплями, охарактеризовать которые Андрей мог только словом 'истеричные'. С учетом того, что Серега Паныкин, крупный бизнесмен и постоянный заказчик Войнича, в целом к истерикам был не склонен.

  - Викторыч! - орал Серега, перемежая речь междометиями и неопределенными артиклями. - Ты что, с дуба рухнул? Ты что творишь, старый маразматик? Совсем крыша уехала?..

  Минут пять Андрей наслаждался паныкинскими оборотами. Потом Серега начал повторяться, и Войнич решил, что пришло время выяснить, чем же партнер недоволен.

  - А ну кончай орать! - рявкнул он. - Раз уж разбудил меня ни свет, ни заря, так хоть объясни внятно, чем ты так недоволен.

  - Какой, нах, ни свет, ни заря, - зашелся Паныкин. - Два часа! Давно день на дворе!

  - Выходной день! - уточнил Войнич. - А значит, до шестнадцати - утро! Так чего случилось то?

  - Ты кого ко мне выпустил?

  - В смысле?

  - В прямом! Бригада, что на моем фасаде баннеры вешает, - это же песец!

  - Что, плохо вешают? - не понял Андрей, пытаясь одной рукой натянуть штаны. - Или еще не повесили ни хрена? Так они только сегодня начали... Там дня на четыре работы...

  - Всё они повесили! - заорал Паныкин. - Пока я тебе дозванивался - последний добили!

  - Быстро они! - удивился Войнич. - Накосячили?

  - Да нет... - Серега сбавил обороты. - Всё тип-топ. Как по линеечке... - он вдруг снова завелся. - Но это же дети!!!

  - Ну, дети, - не понял Войнич. - И что?

  Он встал, положил трубку на стол (и так всё слышно), натянул штаны и майку, и вернулся к разговору, точнее, продолжил выслушивать Серегины вопли о безответственности подрядчика, выпустившего на объект детей. Справедливо решив, что надо дать заказчику выговориться, Андрей перебрался на кухню, пристроил аппарат рядом с тарелкой, бросил благодарный взгляд на жену и принялся за еду: жрать по утрам хотелось неимоверно. Расправился с яичницей, получил стакан кофе (еще один благодарный взгляд) и, прихлебывая божественный напиток, прервал словоизвержение контрагента.

  - Не врубаюсь, чем ты недоволен. Кто кричал, что объект срочный, нужно было вчера, и всё такое? Кто был свободен, того и послал. Ребята молодые, здоровые, не пьют, не курят. В смысле, без перекуров работают. А что шестнадцати нет, так им и четырнадцати еще нет. И что? Недостаток временный, с возрастом пройдет. Сроки и качество выполнения работ тебя устраивают? Тогда какие вопросы?! Подписывай процентовки и кидай бабки в понедельник!