Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Елена Кузьмина

Колокольчики мои. Happy end при конце света

© Кузьмина Е.Н., 2014

© Антипина М.В., дизайн обложки, 2014

© Издательский дом «Сказочная дорога», оформление, 2014

* * *

Моим родителям, родителям дорогих моих подруг и всем семейным парам, делившим радости и горести жизни земной с верой в жизнь вечную и вечную любовь.

Колокольчики мои

Happy end при конце света

Колокольчики мои. Happy end при конце света (сборник) - i_001.png

Люби меня, как я тебя…

И я верю, горячо верю: где-то там он ждёт меня – с той же любовью и молодостью, как в тот вечер. «Ты поживи, порадуйся на свете, потом приходи ко мне…» Я пожила, порадовалась, теперь уж скоро приду.

И. Бунин. «Холодная осень»

Несколько последних месяцев снег то валил сутками – не проехать, не пройти, то начинал таять – под ногами с неделю хлюпало, затем в одну из ночей схватывался накрепко ледяным настом. Пару дней морозило, и вновь на несчастную землю обрушивались снегопады. И так без конца: снегопад, оттепель, заморозок, снегопад…

В небо и смотреть не хотелось! Безрадостное совсем было небо! Но если кто, упрямый, всё же к нему приглядывался, то с робкой надеждой замечал, что слой туч временами становился светлее и местами прозрачнее, и в этих проталинках нет-нет да и угадывалось солнце.

Вот и долговязый мужчина в очёчках, придерживая рукой сползающий капюшон чёрной куртки – весело скалились на ней черепа, запрокинув седеющую длинноволосую голову, уставился в небо. Стоял он на самом краю высокого угора. Джип за его спиной, грязно-зелёный, помятый сзади и с боков, перегородил узкую скользкую дорогу. Нисколько этим не обеспокоясь, мужчина, похожий на внезапно постаревшего подростка, пристально разглядывал низкие тучи над головой, зажав в замёрзших губах самодельную папироску.

– Огонька закурить не найдётся?

Мужчина от неожиданности вздрогнул, обернулся.

Высокая крепкая старуха, замотанная поверх пальто в какие-то немыслимые белые рваные шали, платки, тряпки, перетянутая в поясе верёвкой, довольно улыбалась. Надо же, подошла – и не заметил!

– Тьфу ты, баба Марфа!.. Маскировочна у тебя! Ещё спроси, как пройти в библиотеку?!

– Превед, медвед! – Марфа воткнула в снег лыжную палку, которая служила ей посошком. – Библиотеки нет, а так бы спросила. Пугливый ты больно, Мишань, – старуха откинула верхнюю шалёнку. – Всё, сил нету, еле дошла. Лёд под снегом. Скользко.

– Не разбила? – мужчина потянулся к бабкиной кошёлке, но тут же получил по рукам.

– Разбила… Скажешь тоже! Дай отдышусь…

– Ну дыши, если найдёшь чем, – Миша затянулся.

Марфа с завистью посмотрела на него, попросила, заискивающе заглядывая в глаза:

– Ты мне табачку отсыпь, лады? На одну самокруточку…

Мужчина засмеялся, достал из кармана пакетик, аккуратно завёрнутый в полиэтилен:

– Держи! Можешь пыхнуть – для тебя приготовлено.

Морщинистое лицо старухи засияло, она быстро засунула пакетик за пазуху, открыла сумку:

– Всё здесь. Две бутыли, как договаривались. Одна – ему! А вторую, смотри, сам того, этого… Ни-ни!

– Ты что, баб Марф? Знаешь ведь, мне на обмен. Там, на аэродроме, – Миша мотнул головой, счастливо заулыбался, – компик подзарядить дадут, вечерочка на два. Уж и не помню, когда «гасился».

– Ну-ну, геймер ты наш неугомонный… И годы тебя не берут. Не наигрался ещё. Один такой поиграл, – сам знаешь, что случилось.

– Не, бабуль, это ж хакер, а я хакером никогда не был. Мне бы поиграть только…

– Вот беда! Что с тобой делать? Не мне тебя учить. Но смотри, что для него приготовлено, не тронь! Пусть лучше в запас.

– А вот и нет запаса-то, Марфа Петровна! Дождалась!

Марфа охнула, руки затряслись так, что Мишаня испуганно ухватился за кошёлку.

– Неужто приходил?

– Приходил в баревич пару часов назад. Не тот, что в прошлый раз, а пепс такой мордатый. Сел в уголке. Народу сейчас, сама понимаешь, не густо: меню не айс… А как стемнеет, так и вовсе никого… Эх! Так что пепс баклана нашего, Никитку-сторожа, высмотрел быстро. Вот Никитка, кстати, с месяц из бара не вылезает, в долг у меня ест. Мордатый с ним пошептался, тот на кладбище и дёрнул. Через полчаса вернулся. Я его у входа подкараулил, ту бутыль для мордатого передал. Мол, подарочек… Сам не светился.

– Всё правильно. За Никитку я с тобой рассчитаюсь. Покорми его ещё. Человек он проверенный, запивает разве иногда. Бутыль-то не прикарманил?

– Не, всё чики-пуки, бутыль у пепса. Я проследил.

– А ты не видал, Никитке этот баклан, то есть пепс, ничего не передал?

– Не видал, Марфа Петровна. Но с чего бы Никитке бежать туда, если не передал?

– Тогда я пошла, Мишань, храни тебя Господь! Если бы не ты…

– Да ладно, что я, не понимаю, – довольный Миша бережно принял пакет, поставил на сиденье, придавил подушкой. – Ну, ты, ты, баба Марфа… Даже не знаю, как сказать, ну просто космос! Спасительница моя! Из ничего делаешь! Отец-то Георгий как? Знает?

Марфа вздохнула, завязала шаль:

– Что ты! Партизаню, Мишань. В землянке у меня производство. Народ окружает понимающий, покрывает, а вот зятёк, не приведи Господь, унюхает… Да, вот ещё что, бензинчику бы в следующий раз… на обмен, конечно. Или ещё какого топлива. Наша «газелька», сборная солянка, жрёт всё.

– А на фига вам старьё такое доисторическое? Я для тебя, Марфа Петровна, если хочешь, машинку поновее подберу. Вон их сколько без надобности валяется – бери не хочу! Заправлять всё равно нечем. – Миша сел в машину.

– Ладно, Мишань, буду иметь в виду. Только наша «Газель» только с виду «Газель», а внутри – боинг… Отец Георгий от неё не откажется ни в жись.

– А ты бы ещё настойки свои принесла фирменные, на корешках которые… Я в прошлый раз ими самого главного техника аэродрома на ноги поставил. Он и топливо, кстати, может достать, – Миша завёл мотор, высунулся из машины. – А библиотека-то работает. Мать Серафиму, подругу, если не ошибаюсь, твою, не забыла? Вот она её и открыла снова.

– Ольга-то откуда здесь? – изумилась Марфа, по-детски приоткрыв редкозубый рот.

– Так в монастырь её в самом начале Второго этапа войны ракета попала, говорят. Мать Серафима да несколько монахинь спаслись, в Центре жили на подворье. Они уже с неделю здесь. Библиотеку городскую Серафима самовольно открыла. Возле интерната которая. Ну и ребят, кто ещё там остался, пасёт со своими сёстрами.

– Ясно, – буркнула Марфа, – библиотекарша как-никак бывшая. Не миновать мне её, значит.

Ледяную тропинку, по которой Марфа спускалась с угора, занесло снегом.

– Грохнусь, не соберут. Буду валяться, пока зятёк не спохватится, – бормотала она под нос, осторожно нащупывая дорогу палкой. – А ведь мог уж спохватиться: куда делась? Нет, до конца службы ещё долго…

Она знала, что, когда зятёк служит, ничего, кроме службы, не видит и не слышит.

Лишь потом спросит: где, мол, Марфа?

– Федька меня не видел – значит не донесёт. Лады. Лады. Чики-пуки, чики-пуки… – На полдороге вниз остановилась, всмотрелась в даль. Там, казалось, от самой земли клубились тёмно-серые тучи. Они заслоняли почти весь горизонт, сливаясь с таким же тёмным небом.

Марфа слышала, что будто бы в недрах туч иногда посверкивают молнии, а иногда на мгновение обозначаются за тучами ряды гигантских пирамид с усечёнными верхушками.

Марфа прищурилась, сморщившись, пытаясь разглядеть в тучах эти пирамиды, но ничего не углядела. Не выдержала, погрозила кулаком в ту сторону, прибавила крепкое словцо. Опасливо оглянулась, словно боялась увидеть за спиной грозную фигуру отца Георгия. «А иначе и не скажешь», – объяснила она ивовым кустам и поковыляла дальше.

1
{"b":"577124","o":1}