Сейчас Волковой необходимо было остаться в одиночестве. Ей нужно было обдумать слова брата. Нужно было расставить приоритеты и понять, чего же она хочет и желает в свой последний день на этой грешной земле!

Тем же вечером Ева шла по коридору, нервно хрустя пальцами. Слова брата еще долго не выходили у нее из головы, поселив в ней непонятные мысли. Раздумывая над своей дальнейшей судьбой, Волкова остановилась напротив до боли знакомой металлической двери. Глубоко вздохнув и выдохнув пару раз, Ева собралась с духом и постучалась в дверь, напрягшись, превратившись вслух, ожидая услышать приближающиеся шаги. Огромная металлическая дверь громко и протяжно с противным скрипом отворилась.

- Ты? – стоящий на пороге мужчина с искренним изумлением смотрел на застывшую брюнетку, пытаясь скрыть удивление в глазах. Он не думал, что после произошедшего вчера вечером, русская вообще хоть когда-нибудь переступит порог его комнаты. Надо сказать, брюнетка его приятно удивила своим неожиданным появлением.

- Да, Чакки, я. Неужели, ждал кого-то другого? - усмехнулась Ева, неловко переминаясь с ноги на ногу.

- Конечно, ко мне вот-вот должна прийти обаятельная модель с вот такими буферами, - широко улыбаясь, произнес Хэнсен-младший, руками показывая параметры и объемы этих буйков.

– Дело есть, может впустишь? – нервная улыбка пробежалась по губам голубоглазой.

Хэнсен прищурился, оценивающе осмотрев девушку, словно прикидывая что-то в голове. Мысленно решив про себя, мужчина ничего не ответил, лишь только посторонился, пропуская брюнетку в комнату. Ева ужом проскользнула мимо блондинка, игриво подмигнув ему, с удовольствием ловя ответный недоумевающий взгляд зелено-голубых глаз.

Ева быстро осмотрела помещение, слегка улыбнувшись: комната была стандартизирована, словно создана для военного. Письменный стол, кровать да шкаф для вещей – ничего лишнего. Никаких украшений, все по минимуму. Хотя было бы что украшать! Зачем облагораживать временное пристанище, если где-то есть твой настоящий, пылающий уютом и теплом дом?! Только если убить последнюю надежду на возвращение туда, где ждут родные люди. Не хотелось бы оставаться в этой ржавой консервной банке надолго.

- Что за дело? – Чак не сводил внимательного взгляда с девушки, оперевшись на закрытую дверь спиной, скрестив руки на груди, отчего мышцы его напряглись еще сильнее, весьма и весьма обозначившись даже под плотно облегающей толстовкой.

Волкова села на кровать, проведя по покрывалу рукой. Улыбнувшись, брюнетка хитрющими глазами посмотрела на Хэнсена, задержавшись взглядом на приковывающих внимание сильных мужских руках.

- Это скорее предложение, - туманно ответила девушка, облизнув пересохшие от волнения губы, - может переспим?

Чак после ее слов лишь приподнял правую бровь, не до конца веря в услышанное. Мужчина уже стал думать, что у него проблемы со слухом, но лукавый взгляд Евы, пытающийся его соблазнить, заставлял усомниться в своей глухоте. Волкова глубоко вздохнула, по глазам собеседника поняв, что он не воспринимает его всерьез.

- А что если завтра наш последний день? – брюнетка медленно расстегнула молнию на кожаной куртке, - никто точно не скажет, когда нападет кайдзю, и сможем ли мы выйти из битвы живыми! Хотелось бы испытать что-нибудь напоследок! – Освободившись от куртки, Ева стянула с себя майку, оставшись в одном ярко-красном бюстгальтере, словно кричащим «сними меня немедленно», - я подумала, что твоя смазливенькая мордашка и накаченное тело отлично справятся с ролью моего страстного любовника.

Хэнсен усмехнулся, заведя правую руку за спину. Ева недоуменно посмотрела на него, но услышав щелчок закрывающейся двери, одобрительно улыбнулась.

- Мне повторять не обязательно, - ухмыльнулся Чак, направившись к расположившейся на кровати брюнетки, на ходу расстегнув и откинув толстовку. Девушка одобрительно улыбнулась, скинув кроссовки и оказавшись на кровати, наблюдая за медленно приближающимся мужчиной, смотревшего на нее похотливым взглядом. Чувствуя себя жертвой в лапах обворожительного и опасного хищника, Ева тихо вздохнула, судорожно выдохнув. Не у нее одной бушевали гормоны в крови, напряжение повисло в воздухе.

Склонившись над девушкой, мужчина притянул ее к себе, сливаясь в их первом поцелуе. Одной рукой скользя по животу, другой Чак ловко стянул с длинных черных волос резинку, освобождая их от тугого хвоста. Проворно освобождая мужчину от одежды, Ева не переставала хитро улыбаться, невесомо скользя пальцами по сильным накаченным рукам мужчины, от вида которых у нее сносило крышу. Слегка сжав его руку, брюнетка ощутила мощный бицепс, от которого у нее пробежали мурашки по спине. Проскользив ладонью вдоль всей мощной груди мужчины, девушка аккуратно обвела пальцем контур лица Чака, а после запустила обе руки в волосы австралийца, чувствуя их мягкость и непокорность. Как только Хэнсен коснулся губами ее шеи, проводя языком от основания уха до впадины, Волкова громко простонала, вцепившись судорожно трясущимися руками в пряжку ремня австралийца, мечтая тотчас стянуть их и выкинуть куда подальше. Ее бросало то в жар, то в холод. Напряжение, витавшее в воздухе, зашкаливало. Казалось, что все чувства обострились.

«Похоже, я нашел твою эрогенную зону», - мысленно ухмыльнулся блондин, продолжая скользить языком по обнаженной коже, довольно улыбаясь как насытившийся кот, слыша томные женские вздохи. Мужчине нравилась такая ответная реакция на его действия.

Буквально плавясь от жарких прикосновений австралийца, голубоглазая быстро расстегнула ремень на его брюках, не в силах больше терпеть жар, распаляющийся ниже живота.

Чак, насладившись недовольством, промелькнувшим на лице девушки, отстранился, сам стягивая с себя штаны. Ева, не теряя ни секунды драгоценного времени, расстегнула бюстгальтер, постаравшись как можно соблазнительнее откинуть его в сторону. Оставшись в одних трусиках, она с удовольствием ловила на себе ничуть не менее жаркие, чем прикосновения, взгляды Хэнсена.

- Тебе говорили, что у тебя красивое тело? – сказал Чак, избавившись от штанов и склонившись над лежащей брюнеткой, скользя жадным взглядом по девушке, не пропуская ни миллиметра обнаженной кожи, при этом не прикасаясь к русской, ожидая от нее первого шага. Нужно же польстить своему самолюбию!

- Да, - хриплым от возбуждения голосом ответила голубоглазая, притянув мужчину ближе, впившись в его губы страстным лишающим воздуха поцелуем. Слова начинали утомлять, хотелось действий, основных событий.

- Тогда я буду первым, кто не скажет такого, увидев тебя голой! – оторвавшись от поцелуя, прерывисто произнес Чак, гаденько ухмыльнувшись. Оттянув длинные черные волосы, отчего голова девушки запрокинулась, Хэнсен впился страстным поцелуем в шею девушки, грозясь оставить на ней засос.

- Скотина, - простонала Ева, выгнувшись дугой от наслаждения.

Хэнсен слегка улыбнулся, с удовлетворением отметив, что не он один сейчас сгорает от желания. Чувствуя, что нереальный стояк грозиться разорвать его трусы, Чак стянул белье с девушки одной рукой, другой освобождая себя от ненужной в данный момент ткани. Волкова задержала дыхание, почувствовав, как внутрь нее проникли сразу два пальца австралийца. Девушка стала ерзать и извиваться как угорь, пытаясь насадиться намного глубже, ощущая при этом мокрый ловко и быстро скользящий язык на ее правом соске, который вскоре переместился на левый. Оторвавшись от груди брюнетки, австралиец слегка подул на сосок, не забывая интенсивно шевелить пальцами внутри русской, ловя ее хриплые, ласкающие его самолюбие стоны.

- Я… больше… не могу, - задыхаясь, тихо пролепетала Ева, запрокинув голову в протяжном стоне, чувствуя, как цепенеют ноги и живот стягивает от сильного желания.

Это словно послужило сигналом для австралийца. Привстав, мужчина потянулся к тумбочке, открыв ее и взяв что-то маленькое и блестящее. Услышав треск разрываемой обертки, Ева сильнее заерзала, потеревшись бедром о ногу Чака, словно ластящаяся кошка. Тот в ответ хмыкнул, и спустя секунду уже вошел в девушку, сразу же начиная двигаться в ней, не давая привыкнуть. Волкова восторженно вскрикнула, вцепившись короткими ногтями в предплечья мужчины, пытаясь подстроиться под его четкий и быстрый ритм. Двигаясь ему навстречу, Ева прикусила свою губу, по которой Чак тут же провел своим языком, словно пытаясь зализать ранку. Улыбнувшись, Волкова расслабилась, освободив спину австралийца от своих острых ногтей, сжав в руках простынь, комкая ее. Каждой клеточкой ощущая мощные толчки внутри себя, девушка радостно улыбалась, чувствуя как возносится на вершину блаженства. И если девушка, ничуть не стесняясь, громко стонала, то Хэнсен, как истинный мужчина, молчал, лишь только закрывал глаза от пронзающего его удовольствия. Дыхание сбивалось, ритм ускорялся. Мозг не повиновался, отказывался думать. Остались одни лишь ощущения, сводящие с ума.