Я вижу, как она переваривает информацию.

— Оу. Ладно, — в итоге произносит Хоуп.

Очевидно, ничего в действительности не стало понятней. В этот момент мне приходится нелегко, потому что я хочу быть откровенным с ней, но ещё не хочу, чтобы сообщённая информация излишне напугала её или, возможно, оттолкнула от меня. Не тогда, когда мне наконец-то удалось заполучить её в свою жизнь, о чём я так долго мечтал.

Мы продолжаем идти. Миновали стену, которая окружает главное здание, и теперь идём к лесу по листьям, хрустящим у нас под ногами.

— Сколько из этого принадлежит тебе?

— Всё, около трёхсот акров (прим.: 121 гектар, что соответствует 121 полю для регби размером 144×70 м).

— Ого. Впечатляет. Что ты собираешься делать со всей этой землёй?

Хороший вопрос. Тот, над которым я немало размышлял в последнее время. У меня есть дом в центре города, но большую часть времени я провожу здесь, и он кажется мне расточительством. Наверное, было бы гораздо безопасней, живи многие из нас здесь. Тринити здесь на постоянной основе. Она единственная клубная девушка, у которой есть своя комната, потому что она тоже ухаживает за этим местом для нас. Двое парней остаются здесь круглые сутки, чтобы приглядывать за теплицей. Роф, Зед, Сказочник и Мёрфи в основном живут здесь, хотя Сказочник и проводит много времени в доме своей бабушки, помогая заботиться о своей младшей сестре.

Было бы неплохой идеей добавить несколько новых зданий. Может, построить дом, если у меня появится кто-то, с кем я разделю его.

— Многие из парней охотятся осенью, так что вот. Мы организовали небольшое стрельбище.

— Это опасно?

— Нет, если знаешь, что делаешь.

Хоуп молчит.

— Почему ты не вернулась к работе, Хоуп?

Она не отвечает долгое время, и мне интересно, услышала ли она меня.

— Не могу.

Я нежно кладу руку на её:

— А что с домом и другими вещами, милая?

Мы останавливаемся, а она лишь переминается и пялится в лес.

— У Клэя была страховка. Сейчас я ни о чём не волнуюсь.

— Ох, это хорошо.

На самом деле это меня не касается. Но мне становится легче от осознания, что её муж позаботился о её обеспечении на случай, если с ним что-то случится.

— Этот последний год был… ужасным.

Моя рука обвивает её талию, и я притягиваю Хоуп ближе. Не могу вынести мысли о её боли, эмоциональной или ещё какой-нибудь. Я также не могу избавиться от чувства, что если надавлю на неё, то потеряю. Всё, что мне хочется сказать, — это «у тебя есть я» или «я здесь для тебя». Но у меня складывается впечатление, будто она отреагирует не очень хорошо, поэтому я лишь предлагаю ей плечо, на которое можно опереться. Спустя несколько минут Хоуп оборачивает руки вокруг моей талии и закидывает голову вверх.

Вот оно. Эти прекрасные зелёные глаза, преследовавшие меня с самого первого дня, когда я заметил её в переполненном зале суда. Даже когда я смущал её или досаждал ей, она видела меня. Для неё я не был каким-то низкопробным уголовником или парнем, которого она эгоистично хотела объездить. Хоуп видела меня и относилась ко мне с уважением, даже если я раздражал её до посинения.

— Здесь очень мило. Мирно.

На её лице безмятежность, и я погибаю. Мы ещё немного наслаждаемся видом на горы. Она останавливается и снова одаривает меня своим милым расстроенным взглядом. Я наклоняюсь для поцелуя, и она, оборачивая мою шею руками, цепляется за меня. Подхватив её под попку, я приподнимаю Хоуп так, что она оказывается на идеальном уровне для поцелуя. Каким-то образом, прежде чем понимаю как, я уже прижимаю её к огромной сосне. Её ноги обёрнуты вокруг моего торса, а жаркая сердцевина прожигает меня сквозь все слои одежды между нами. Я настолько, блядь, твёрдый, что не уверен, удастся ли джинсам сдержать мой член. Мне действительно необходимо выбраться из них и оказаться в ней.

Кора дерева впивается в кожу на моих костяшках, и я понимаю, что сдеру её, если мы продолжим в том же духе. Её руки сдвигаются южнее, и она тянется к моему ремню.

— Детка, подожди. Мне нужно тебя поставить.

Она отпускает меня, и ощущение от её отсутствия паршивое. Но, как только её ноги касаются земли, она поворачивается и упирается руками в ствол дерева. Поза сексуальная как ад, но Хоуп делает ещё хуже, выгибая спину и вздёргивая попку повыше. Ох, чёрт возьми, блядь, да! Она наблюдает за мной через плечо, пока я вынимаю презерватив из кармана и изо всех сил стараюсь освободить себя, чтобы надеть его.

— Ну, разве ты не бойскаут?

— Парень может помечтать.

Эта игривая версия Хоуп виляет своей задницей передо мной в приглашении, и у меня нет намерений отказываться. Быстрым движением спускаю её штаны до колен и хватаю её за бёдра. Мне приходится немного наклониться, чтобы быть под нужным углом, но, как только я вхожу в неё, всё превращается в рай, а меня больше ничего не заботит.

Можно не беспокоиться, что нас увидят. Нет причин, по которым кто-то из парней преследовал бы нас в лесу, но меня одолевает безумное желание прикрыть её. Тело Хоуп — моё, и даже мысль о лесных медведях и оленях, которые на неё глазеют, раздражает меня.

Она хнычет, когда я выхожу, и, оглянувшись, бросает на меня стервозный, но до охерения милый взгляд. Я стягиваю рубашку через голову.

— Стой так, малышка.

Бросив рубашку на землю, я сажусь на неё, прислоняясь спиной к стволу дерева. Она до сих пор упирается в него, глядя на меня вниз.

— Иди сюда, — я протягиваю руку, и она берёт её, стягивая свои штаны другой. Ладно, теперь она ещё более голая, чем прежде. Затем она седлает меня и адски медленно опускается на мой пульсирующий член. — Блядь, Хоуп.

Она плотно прижимается ко мне и целует линию челюсти, глядя в мои глаза. Спустя несколько мучительных секунд её полуприкрытые веки подрагивают, и она скользит вверх и вниз по моему члену, сводя тем самым меня с ума. Теперь на моём пути слишком много одежды. Я хочу, чтобы её сиськи оказались у меня во рту, но этому препятствуют моя хлопковая футболка и ещё пара слоёв ткани. Пробравшись руками под материал и заполнив ладони её грудью в кружевах, я потираю её соски большими пальцами. Это сумасшествие. Я хочу касаться её везде и сразу. Впиваюсь пальцами в её бёдра, пощипываю соски и удерживаю её за плечи, чтобы оставлять её неподвижной и толчками входить в неё. Её крики отдаются эхом по лесу. Возможно, в клубе уже услышали, но мне на самом деле похер. Все будут знать — я доставлял здесь удовольствие своей женщине. Подумаешь.

Стенки её узкой маленькой киски стискивают меня, вызывая мой собственный оргазм. Теперь мой резкий стон наполняет воздух вокруг нас. Уткнувшись лицом в мою шею, она переживает кульминацию, облизывая и прикусывая мою кожу. Я обхватываю руками её лицо и притягиваю к себе для победного поцелуя.

Соприкоснувшись лбами, мы сидим неподвижно несколько минут, мои руки на её талии. Наконец-то я подталкиваю её и помогаю встать. Хоуп оборачивается и наклоняется, чтобы поднять штаны, и я борюсь, лишь бы не взять её снова. Но она опустошила меня. Зарываю презерватив в куче листьев.

— Они зелёными не станут, — шутит она.

Хоуп оделась, и только что оттраханной она выглядит очень привлекательно. Она всегда должна быть такой: румяные щёки, алые губы, спутанные волосы. Я вытаскиваю несколько маленьких щепочек, запутавшихся в кончиках её локонов.

— Я скучаю по той миленькой чёлке, которая у тебя была, когда мы познакомились, — произнёс я рассеянно.

Её лицо замирает, и Хоуп застенчиво проводит рукой по волосам:

— У меня действительно не…

Быстрым поцелуем я прижимаюсь губами к её лбу:

— Куколка, ты всегда прекрасна.

Напряжение на её лице пропадает. Я подмечаю, что проблема с самооценкой так и осталась. Мне будет приятно помочь ей с этим.

Когда мы поправили нашу одежду, я беру её за руку и веду глубже в лес, пока мы не достигаем поляны.

— О мой бог! У тебя есть ветряки! Это так круто!