Первые два удара он провел почти безупречно. Обидчик – тот самый темноволосый «кубик» - опешил в первый момент, но когда пришел в себя – в три удара отбросил худого и легкого новичка, опрокинув на пол. И добавил пинок под ребра от души, так, что дыхание перехватило. От повторного пинка его остановил ледяной властный голос:

- Хватит! – и низкое презрительное «шаймэ»… В следующий момент Тома осторожно подняли на руки, устроили его голову на могучем плече так, чтобы его особо не трясло. – Я же предупреждал, мелкий…

- А я просил отпустить, - и где только упрямство держалось в тощем теле? Разве только в упругих светлых кудряшках, любовно отращиваемых до локонов. Но держался за неожиданного спасителя Том цепко, хоть и кружилась голова, словно от сотрясения. А еще здоровяк хорошо пах. Силой, уютом. Защитой. Не то, чтобы Том особо в этом нуждался… Просто ему нравилось. Просто так нравилось. – На сбор опоздал… Куда ты меня тащишь? – Заткнуться бы, но новая порция адреналина, еще не до конца растворившегося в крови, не давала молчать.

- К медикам, - коротко ответил пилот. – У тебя сотрясение. Рик всегда бьет до сотрясений. Я же предупреждал… - он шел размеренно и мягко. Ровные шаги не тревожили разбитого тела. – А сбор – ерунда. Тебя и дальше задирать станут.

- Я не единственный первогодка, - выдохнул Том, утыкаясь лицом в его плечо от внезапного приступа тошноты. Тяжело сглотнув, он сделал пару глубоких вдохов, но стало только хуже. Перед глазами потемнело вдруг, а когда он распахнул ресницы, все предметы вокруг кружились в хороводе. Том еле слышно застонал и зажмурился, прижимаясь к парню изо всех сил. Пусть стыдно потом будет, но если его вырвет прямо на форму старшего, будет не только стыдно. Скорей бы уже медотсек… Что ж так темно-то вдруг стало…

…В медотсеке было удивительно тихо. А еще царил легкий полумрак, пахло антисептиками и больничной химией. То есть, в сущности, пахло больницей. Собственно, когда Том открыл глаза, особо ничего не поменялось. Только на сей раз он лежал в постели, едва заметно подмигивал индикаторами монитор показателей жизнедеятельности, а Крис сидел в кресле для посетителей и меланхолично листал новостную ленту с комма на ладони.

Медперсонала рядом видно не было, но стоило только Крису поднять взгляд, как в палате нарисовалась женщина-врач и принялась считывать показания приборов.

- Ты крепче, чем кажешься, - заметил Крис негромко. – Рад, что ты оклемался.

- А уж как я рад, - Том поморщился от боли в теле и поднял руки к глазам. Пошевелил пальцами и удовлетворенно улыбнулся. Не сломаны и отлично. Да и ноги свои он вроде как чувствует. А синяки сойдут и скоро: на нем все равно все заживает ну очень быстро. – Сколько я провалялся? – И сообщил кто-нибудь куратору? Когда ждать его визита?

- Нормально провалялся, - уголки губ старшего приподнялись в намеке на улыбку. – Тебе хватило, чтоб немного отлежаться, раз вспомнил о своем остром языке. – Крис свернул экран комма и пристально посмотрел на него. - Я успел переговорить с твоим куратором, объяснить ситуацию, получить взыскание, как староста группы, и вернуться сюда.

- Староста? – Том привычно выхватил главное. Пара мгновений на осмысление, и он невольно отодвинулся к другому краю кровати. – Засада… - Он судорожно размышлял, чтобы сказать еще такого, но в голову лезла какая-то ерунда вроде сколько лет этот тип растит свои космы или чем занимается староста группы и почему он учится не на их курсе. – А разве не ты должен был следить за новичками? Тебя у транспортника точно не было.

- За новичками следит куратор. Я на четвертом курсе. Так что нет, я не должен подтирать сопли первокурсникам, и нет, к транспортнику мне было не нужно. Но с сегодняшнего дня ты моя личная головная боль, - неожиданно светло усмехнулся Крис. – И сопли, и нюни, и разбитые твои коленки будут на моей совести.

- Эй, такие наказания в академии запрещены! – Том вскинулся и выругался, когда тело огрызнулось болью. – И я не маленький мальчик, чтобы сопли за мной подтирать! – Еще чего не хватало. И без того насмешек будет через край от старших, чтобы еще и нянька с четвертого курса хвостом ходила. – Долго мне еще тут валяться?

Крис глубоко вздохнул. Нет, он даже бровью не повел в ответ на эмоции Тома, он свободно закинул ногу на ногу и скрестил руки на груди с совершенно невозмутимым видом.

- Я и не спорю, заметь. Просто мой курс тебя не оставит в покое. А сколько валяться… не важно, главное чтобы не каждый день.

- А, и поэтому тебя приставили в качестве охраны? Больно надо… И этот твой дружок – козел настоящий, можешь так ему и передать. Потому что в спину не бьют, - у Тома аж кулаки сжались от воспоминания. – Только трусы и предатели.

Женщина-медик, сверившись с данными монитора, ввела Тому под кожу какую-то дрянь, отчего в мозгах у того мгновенно прояснилось.

- Через час можете быть свободны, курсант, - бросила она.

- Видишь, скоро сможешь выйти отсюда, - усмехнулся Крис, выбираясь из своего кресла. - Пока не знаешь, с кем имеешь дело – не суйся в драку, малек.

- А мне надо было мило улыбнуться и просто свалить после того, как этот… - Том покосился на медсестру и сдержался, - в спину мне ударил?! Хорошие же из вас капитаны будут, - он поджал губы и отвернулся. – Спасибо за помощь, заботу и все такое, но, уверен, у тебя есть дела поинтереснее, чем сидеть у кровати… малька.

- Ты будущий изыскатель, Томас Уильям Хиддлстон, - медленно проронил Крис, направляясь к выходу из маленького бокса, в котором находился Том. – Я не говорю, что тебе нужно терпеть. Тебе нужно находить выход из любой ситуации.

- Я не изыскатель, - буркнул вслед ему Том, задетый за живое. Этот здоровяк не мог не знать, в группе какого факультета является старостой. А, значит, сказал это специально. – Сноб, - бросил он в сердцах и, подождав, пока медсестра покинет отсек, свернулся на постели клубком, укрывшись одеялом с головой. Первый учебный день и уже в медотсеке. Хорошее начало… Шикарное просто.

- А еще ты просто дурак, - выдохнул себе под нос Том и, закрыв глаза, попытался расслабиться. Но сидевшая внутри сознания заноза не давала покоя дурной голове. Кто-то из той группы назвал этого Криса «альфой». Но «альфами» были только дарки. Так что, получается, что Крис – дарк? От несложного, в общем-то, вывода Том невольно охнул и поспешно выкинул мысли из головы. Ну дарк, ну и что? В этом «храме науки» разве только чертей лысых не было. И то, наверное, были. Это просто он их не встречал.

Часть 2

Крис Хэмсворт, староста четвертого курса академии по профилю пилотирования кораблей дальнего космоса, действительно был дарком. В сущности, это ничего не означало. Дарки мало чем отличались от остальных представителей гуманоидной расы. Странным было то, что Крис вообще был здесь, так далеко от родного мира, солнечной системы Беты. Дарки были крайне закрытым видом. И практически никогда не скрещивались с представителями других рас, хоть и были с ними генетически совместимы и почти идентичны.

В далеком прошлом после опустошительной эпидемии дарки лишились всех своих женщин и были вынуждены модифицировать себя генетически таким образом, чтобы не уничтожить расу окончательно. Спустя сотни лет раса разделилась. Изначально при рождении не относящиеся к какому-то определенному виду, после достижения совершеннолетия дарки проходили принудительную мутацию, вследствие чего становились либо альфами, либо омегами, способными вынашивать детей и продолжать род. Трепетное отношение дарков к омегам породило совершенно особый строй, невообразимые по своей странности и сложности традиции и одних только условий браков свыше полутора сотен. Но столь сильные различия между дарками и всем остальным человечеством, впоследствии явившиеся причиной гонений, неприятия и даже парочки локальных войн привели к тому, что эта раса изолировала сама себя от всего остального мира. Почти не имеющая каких-либо политических или торговых связей, империя дарков очень долгое время считалась закрытой. Трудно попасть, еще трудней выбраться – «оттепель» в отношениях между дарками и остальными расами началась совсем недавно по космическим меркам. Но память о прежних временах еще была слишком свежа. Дарки все еще с неохотой покидали свою солнечную систему и настороженно относились ко всем, кто пытался предложить руку дружбы или просто любопытствовал. Поэтому видеть в одном из будущих пилотов кораблей дальнего космоса молодую альфу, которому сам космический дух велел продолжать линию рода, было очень странно.