Пришел в себя я на той же кровати, а Кадзи сидел на стуле, задумчиво куря сигару. Заметив, что я пришел в себя, он дружески подмигнул мне, подвинул стул поближе и поздоровался:

- Ну здравствуй снова, Синдзи! Или лучше Сергей? - Черт, я убью его.

- Да называй как хочешь, хотя я все-же осознаю себя, как Синдзи.

- Знаешь, я хотел извинится перед тобой: думал что один из стариков все-же смог переродиться в теле сына Командующего. Кандидатура получалась что надо, да и действия Гендо вполне вписывались в подобный сценарий, вот я и решил избавиться от угрозы, пока ты был слаб после боя. Реальность оказалась гораздо сложнее и фантастичнее. Обещаю, что никто не узнает о нашей маленькой тайне.

- Ты же на них работаешь, какого хера я должен тебе верить?

- То, что ты проснулся собой - уже гарантия, не так ли?

- Ты прав... Ладно, что делать то будем?

- Я пока обдумаю: уж слишком чудно то, что произошло. А ты пока отдыхай, Синдзи, набирайся сил: у нас есть, чему научить друг-друга. Аску забирай себе: она меня уже достала. - Он ведь это по русски сказал! Вот же черт патлатый... Дверь палаты закрылась, и я остался в одиночестве. Да, чем дальше в лес - тем толще партизаны! Но чувствую я себя гораздо бодрее: он видимо не только мне мозги вывернул, а еще и со здоровьем мне помог?

Вечерний обход судового врача показал, что мое состояние улучшилось и мне разрешили подняться на палубу подышать свежим воздухом. Привалившись к лееру и смотря на море, сияющее багрянцем в заходящих лучах солнца, я крепко задумался: реальность в очередной раз преподнесла мне сюрприз, осталось понять, как его использовать. Сам по себе Кадзи Редзи не внушал мне совершенно никакого доверия: двойной агент просто по определению не способен быть верным и надежным партнером. Однако наличие взаимного компромата крайне способствует длительному и плодотворному партнерству. А еще он сможет помочь мне выйти на тех, кто решил сыграть поиграть в синего кита в мировом масштабе: судя по всему, Редзи или знает их лично, или знает того, кто знает их. И пока они живы, все мои усилия бесплодны: можно уничтожить Адама, можно убить всех ангелов, уничтожить Евангелионы, но убить Рей я не позволю. Пока жива Аянами, Тринадцать могут уничтожить человечество, и это меня не устраивает. Получается, что сейчас ситуация такова: либо каким-то чудом мы устраняем Тринадцать, либо они уничтожают НЕРВ и запускают Комплементацию. Я попытался сосредоточится на том, что знаю, хотя после рытья Редзи в моих мозгах, делать это было крайне сложно.

Раньше единственное что я знал о этих людях, так это то, что они существуют, обладают экстраординарными способностями и контролируют всю политическую элиту современного человечества. Сейчас же появился человек, который целенаправленно собирает всю информацию о тех, кого мне придется устранять. Что это придется делать мне, я осознавал совершенно четко: обычный человек не сможет и секунды сопротивляться даже моему влиянию, что уж говорить о существах, проживших тысячи лет. Боюсь, что даже я буду для них лишь мелкой и досадной неприятностью, а не серьезным противником. Но выбора у меня особого нет: проиграю я - проиграют все. В памяти против воли всплыла сцена моего первого дня и пафосные речи Гендо: "Синдзи, ты должен спасти человечество!" Осознав всю иронию ситуации, я истерически засмеялся и потеряв равновесие, чуть не свалился за борт. Но вывалится мне не дали чьи-то руки, резко дернувшие меня назад за плечи. Я едва смог вывернуться, чтобы не ударится затылком о стальной настил палубы, но ребра таки помял. Признаться честно, я был в шоке: сложно поверить, что твоя жизнь может закончится так глупо и нелепо. Резко вскочив, я уставился на своего неожиданного спасителя. У него были рыжие волосы, веснушки, заплаканные глаза и отзывался он на имя Аска.

- Тонуть в соленой воде - не самая приятная смерть.

- Спасибо тебе...Я думал, что умру в бою, забрав с собой побольше врагов, или на худой конец отойду на коленях у любимой, но уж никак не утону, упав за борт от смеха. Глупый был бы конец... - Неужели она даже не съязвит? Не шибко на нее похоже, хотя я и сам плохо осознаю, что же произошло внутри контактной капсулы, что уж говорить о самой Сорью...

- Ты тоже не можешь уснуть?

- Нет, просто вышел проветриться, подышать воздухом, и тут такое.

- А я не могу: такое странное чувство, будто я это не я. Не могу вспомнить почти ничего, что было до того, как пришла в себя в больнице: лишь смутные образы, которые превращаются в кошмары. Кадзи сказал, что ты знаешь, что случилось и можешь мне помочь. - И что мне ей сказать? Что она стала жертвой моего эксперимента? Что это я причина ее состояния?

- Подозреваю, что это из-за двойной синхронизации: я и сам чувствую себя не лучшим образом. Думаю, что скоро тебе станет легче. - Вот теперь я действительно себя паршиво чувствую...

- Моя Ева не могла мне навредить, ведь я и она - одно целое. Я не хочу терять себя и свое прошлое, но чем дальше, тем больше все исчезает в тумане. Когда я пришла в себя, то едва вспомнила свое имя, что уж говорить об остальном. Если так продолжится дальше, то завтра я разучусь ходить.

- Думаю, что у меня получится тебе помочь: уверен, что смогу что-нибудь придумать.

- Мне не нужна твоя жалость: я пришла к тебе лишь потому, что мне посоветовал Кадзи Редзи. - Мне безумно хочется нажраться и просто забыть то, что я сотворил.

- Спокойной ночи, Аска. Надеюсь, что ты придешь в норму. - Девушка ничего не ответила, лишь молча ушла, оставив меня одного на палубе, под гаснущим вечерним небом. Сколько еще я должен пережить для того, чтобы просто быть счастливым? Почему я должен выбирать, кому умирать, кому жить, и кто проснется завтра в здравом уме, а кто навеки уснет в луже своей крови? Пить мне нельзя, да и нечего, патлатое мудило куда-то пропало, в Син-Йокосуку мы придем только завтра после обеда, а на палубе не осталось ни одного живого человека, лишь несколько вахтенных дежурили возле трапов. В палату возвращаться не хотелось абсолютно: тут хоть пейзажи отвлекали от невеселых мыслей. Наплевав на всякую скрытность, я откровенно сходил с ума: орал песни, периодически затихая и тупо смотря в яркое звездное небо. В конце концов сорвав голос и окончательно устав, плюнул на все и отправился спать.

На следующее утро меня ждал жесткий нагоняй от врача и синяки под глазами. Выслушав то, какой я безответственный молодой человек, и что умру в тридцать лет с таким подходом, я отправился в каюту собирать вещи. Наткнувшись по пути на Аску, которая бесцельно шаталась по авианосцу, лишь изредка перекидываясь парой слов с командой, я крепко задумался. Будучи человеком, который привык видеть смерть и боль в самых разных обличьях, я потерял чувствительность к горю и страданиям. Да что там говорить, чаще всего именно я и был тем, кто их причиняет. Однако обычно это происходило в критические моменты, когда приходилось выбирать между уничтожением меня или убийством моих врагов, а я не был сторонником христианского непротивления и жертвенности. Сейчас же все было совсем иначе: из-за личной неприязни и своих домыслов я просто уничтожил личность другого человека, и я совру, если скажу что какой-то части меня это не понравилось. Именно это подспудное наслаждение и было тем, что вызывало во мне столь противоречивые чувства: я не хотел превращаться во второго Гендо, но ощущение собственного могущества, приправленное осознанием того, что тех, кто реально может мне противостоять, крайне мало, провоцировало крайне дурные мысли. А живой укор в виде Сорью, потерявшей вкус к жизни, приводил и без того идущие вразнос мозги в состояние полнейшей каши. Но постепенно здравый смысл брал вверх над глупой истерикой: ведь ничего действительно непоправимого не произошло. Девушка не повесилась, не вскрылась, ну поплющит ее немного, может система ценностей сломается, так ведь это же к лучшему: сомневаюсь, что такая судьба, как в оригинале, была бы лучше. Глянув на ситуацию с такой стороны, я решил не заниматься мозговым онанизмом, а попробовать отловить Кадзи и хорошенько у него выспросить все, что он знает о Тринадцати, благо вещи уже были сложены в сумку, а сумка перекочевала на плечо.