От прочтения очередного варианта толкования пророчества Икари Гендо отвлек подрагивающий голос его секретарши:
- Командующий, к вам доктор Акаги Рицуко с докладом. Настаивает на срочной аудиенции. - Миловидная девушка всегда слегка нервничала, когда ей было необходимо неожиданно нарушить покой шефа.
- Хорошо, сейчас я свободен, пусть войдет. - Получив согласие, ученая глубоко вдохнула и, подавляя улыбку, переступила порог лифта. Несколько секунд, и она уже в огромном мрачном кабинете. Разом накатившие воспоминания заставили Акаги вздрогнуть: она пережила множество неприятных минут в этих стенах и сейчас эти видения разом заполонили сознание, заставляя дрожать колени. Отогнав мрачные мысли привычным усилием воли, женщина уверенно шагнула из света лифта в полумрак помещения, сжимая папку сфабрикованных МАГИ отчетов и графиков, которые должны будут послужить ключом к ее свободе от кошмара, в который превратил ее жизнь один безумец.
***
Изолятор NERV, камера Икари Синдзи.
Из медитации меня вырвал грубый окрик охранника: "Встать! Руки за голову, лицом к стене!" Скрипя зубами от боли в левой руке, выполняю приказ. Руки выворачивают и наручники защелкиваются на запястьях. Несколько ударов по ребрам скрючивают меня так, что я вижу только носки своих ботинок и едва могу дышать. В такой позе меня и ведут в неизвестном направлении. Рана на руке болит, поясницу от неудобной позы начинает ломить, я периодически спотыкаюсь, но конвоиры меня тащат вперед, не давая даже восстановить равновесие. Я едва понимал где нахожусь, с каждым шагом все глубже погружаясь в эдакий болезненный транс. После очередного лифта яркий свет сменился полумраком и светящимися линиями на полу: кажется, мы пришли. Жаль, что я не вижу лица того, кто стал причиной всего этого безумия: сил после медитации у меня достаточно для того, чтобы отправить его к праотцам.
Ощущался Икари Гендо как кусок пустоты, а голос выражал вселенское презрение: "Вам смягчены условия содержания с одиночной камеры на домашний арест: вы переезжаете к вашему опекуну.Все перемещения вне места проживания только с моей санкции и в сопровождении конвоя. Перемещения внутри дома санкционирует доктор Акаги. Любые контакты с кем-либо без разрешения опекуна запрещены." После такой тирады в поле моего зрения появились ноги в лакированных туфельках, правый рукав рубашки расстегивают ловкие пальцы; по оголенной коже прошлись ватой со спиртом, после чего последовала резкая боль и наручники сняли. Аккуратно разгибаюсь, скрипя зубами от боли в мышцах и стараясь не потревожить ноющие ребра, параллельно начиная готовить свой разум к единственному удару, который, я надеюсь, сможет пробить его защиту.
Осматривая себя, замечаю на правой руке широкий силиконовый браслет с металлическим утолщением, на котором в такт биению моего сердца моргает маленькая красная точка светодиода. Заметив мой интерес к этому устройству, Гендо с плохо скрываемым торжеством продолжил: "При попытке выкинуть какой-то из твоих фокусов это устройство впрыснет в твою кровь транквилизатор, который отключит твое сознание примерно через пятнадцать секунд. А если ты выйдешь за пределы дома без моего разрешения,ослушаешься моего приказа или попытаешься снять браслет - умрешь. А теперь уведите его." За пятнадцать секунд я могу многое натворить, только дайте мне волю. Но сейчас если я попытаюсь дернуться, меня гарантированно убьют: почти два десятка охранников стояли возле стен, держа оружие наготове, а сам Икари демонстративно выложил на стол Глок-17 с глушителем.
На обратном пути конвой обращался со мной аккуратнее: лишь изредка подталкивали прикладами в спину. Дошел, лишь поддерживая себя накопленной за время медитации энергией. Мне срочно нужно нормально поесть и хорошо поспать, а еще придумать, как добраться до Гендо за пятнадцать секунд. Но с деятельного настроения меня сбили мысли о Аянами: никакой информации о ней я не имел с момента, как оттолкнул ее в сторону, спасая от нападения. Я даже не знаю, сколько дней прошло с момента нападения: в изоляторе меня кормили всего два раза, а свет не выключался никогда. После десяти минут езды в окружении мордоворотов мы оказались в уютном спальном районе, состоящем из частных домиков, окруженных зелеными насаждениями. Покатавшись немного по улицам, авто остановилось возле непримечательного забора. Калитку открыла сама Рицуко в пушистом свитере и джинсах. Заметив мое плачевное состояние, девушка сказала охране: "Можете идти, спасибо за работу." Старший в конвое лишь молча козырнул, солдаты споро запрыгнули в хамви и укатили прочь, а я в ступоре уставился на открытую дверь: я не знал, идти мне внутрь или прямо сейчас валить прочь. Однако от Акаги ощущалось что угодно, только не враждебность.
Вечерело, в доме зажегся свет, уличные фонари начали потихоньку разгораться, а я, наверное, минут двадцать тупо стоял и смотрел на это великолепие. Слишком большим был контраст между камерой-одиночкой и уютным маленьким коттеджем на окраине. Из ступора меня вывели слова ученой:
- Пошли в дом, ты ведь не хочешь торчать на улице всю ночь? - Логично, черт возьми. Однако Акаги вполне могла знать, что же случилось с синеволосой девушкой.
- Что с Рей? Она жива? - Лицо Рицуко слегка скривилось, выражая неодобрение.
- Ты бы о себе побеспокоился, герой! Все в порядке с ней, она внутри, только осторожнее: мне пришлось стереть ей память, но она должны все вспомнить при виде тебя. - Не успев дослушать фразу, бегу внутрь, чтобы побыстрее увидеть ее: я слишком привык к ней за те несколько дней, которые мы были вместе.
Первое, что я увидел в гостиной: два огромных рубиновых глаза, с безразличием смотрящие на меня. Девушка сидит на кровати, уставившись в пустоту безучастным взглядом. Вдруг безразличие сменилось узнаванием, Рей бросается ко мне и ее маленькое тело падает вперед, скрученное судорогой. Пятнадцать секунд до отключки, говорите? Надеюсь, что успею: я даже обязан успеть. Ускоряю восприятие до предела: волна энергии проносится по телу, смывая боль и усталость, заливая мышцы дурной силой. В правой руке начинает зарождаться легкий болезненный холодок: препарат уже в крови. Замедляю сердце до минимума, чтобы выиграть пару лишних секунд и успеваю поймать Аянами до того, как ее тело коснулось пола. Рвущее мышцы усилие и мы падаем на диван. Рей совсем плохо: сердце девочки бьется неритмично, взгляд пустой и безумный, дыхания нет. Я чувствую, что времени у меня совсем мало: холод медленно плывет вверх по руке, парализуя мышцы. Остается только один способ понять, что случилось: ловлю ее взгляд и падаю в багровую тьму.
Разгадка оказалась проста: она вспомнила свою смерть, и ее разум не выдержал такого испытания, решив что она мертва, а тело отреагировало на это решение. Холод дошел уже до плеча, правой рукой двигать становилось все труднее. Решаюсь на безумие, осознавая, что это единственный шанс сохранить ту Рей, которую я знаю. Легкий энергетический удар в грудь, и фибрилляция после нескольких хаотических сокращений сменяется на ровный пульс - потеря сознания потихоньку перетекает в сон и я могу позаботиться немного о себе. Холод добрался уже до подбородка, и черт его знает, что будет, если не вколоть противоядие: дышать становилось все труднее. Девушка у меня на руках засыпает, я замедляю восприятие, и едва успеваю прохрипеть: "Антидот!" Дальше все провалилось во тьму.
Пришел в себя я на том-же диване. Мысли текли как в киселе, тело было деревянным и едва слушалось. Медленно открываю глаза и вижу огромное мутное бело-сине-зеленое пятно. Муть ушла и пятно медленно трансформировалось в два взволнованных женских лица. Внутри бушевала буря из эмоций: я одновременно плакал от горя и хотел поделиться своим счастьем с остальными. Еще не осознавая себя до конца пробормотал: "Какой интересный глюк...Неужели Гендо настолько меня любит, что засунул в гарем из влюбчивой безумной ученой и Второго Ангела, который по недоразумению выглядит как моя покойная мать. Блядь, я не знаю, хорошо мне или хуево: похоже Комплементация таки удалась, и я всего-лишь оргазмирующая лужа LCL." После моих слов Акаги отшатнулась, и с ужасом во взгляде начала медленно отходить назад. Рей лишь молча смотрела на меня, а из глаз капали слезы - кисель из головы как ветром сдуло. Сев на диване по-турецки, я раздосадованно хлопнул себя по лбу, и удивленно уставился на перехваченную в сантиметре от лица руку. Холодный голос девушки отстраненно прокомментировал: "Никогда не причиняй себе боль." Переведя взгляд на опекуншу, замечаю, что она смотрит на нас поверх ствола маленького дамского револьвера, и одними губами повторяет вопрос: "Что ты такое?" Отвертеться без объяснений не получится, да и Рицуко в таком состоянии, что может наделать глупостей. Версию для тех, кому я не до конца доверяю, я подготовил еще в больнице: ловлю ее взгляд и устанавливаю контакт. Мысль-фраза:"Я Икари Синдзи." А за ней образы аниме, сохранившиеся в моей памяти. Ученая от шока падает на колени и хватается за голову: когда впервые получаешь столько информации разом это больно, как удар битой по голове. Через минуту глаза Акаги открылись, а взгляд прояснился. Упреждая ее вопросы, отвечаю:
