Должен заметить, как раз в фантастике убогость, рабскость духа начисто отсут­ствовала. Это легко объяснить. Во-первых, фантасты всегда стремились к обобщениям (даже в рамках локальных, казалось бы, сюжетов), что мелкие жизненные дрязги вы­водило как бы за скобки, делая их и впрямь несущественными. Во-вторых, персонажи фантастических произведений всегда деятельны, разумны, образованны и устрем­лены к определенной цели, достичь которой удается далеко не сразу. Кроме того, в фантастике изначально сильно познавательное начало, а это также накладывало отпечаток и на взаимоотношения героев, и на обстоятельства, в которых они способ­ны себя проявить. Не нужно забывать: действие часто разворачивается либо в других мирах, либо в иных временах, либо в мире и времени, похожих на ныне существую­щие, но словно бы «очищенных» от случайных незначительных бытовых деталей. Какая уж тут рабская убогость духа!.. Идеологов такое далеко не радовало. К тому же фантастика любит обращаться к будущему человечества, зачастую рисуя его отнюдь не радужными красками, поскольку подобные проекции в грядущее весьма логично вытекают из реального течения земной истории и из тех тенденций, которые можно наблюдать. А это, с позиций соцреализма, вообще недопустимо.

Конечно, в фантастике, как и в любой другой разновидности литературы, хал­туры и убожества предостаточно. Однако халтура, убожество и скука, скажем, на ниве «серьезной» прозы для идеологов соцреализма были вполне допустимы и даже считались, пусть и со многими лукавыми, а порой и откровенно демагогически­ми оговорками, неотъемлемой чертой «высокой» литературы. Мол, что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку. Своеобразная позиция. Но с советских времен мало что изменилось. Редакторы «толстых» литературных журналов с поразительным упрямством отказываются даже рассматривать фантастику, предпочитая публико­вать едва ли не графоманские образчики «настоящей» прозы. А потом удивляются: что-то читатель охладел к литературе! Весь вопрос - к какой? Это деление ее на «мас­совую и не-массовую». Если воспринять такой метод буквально, тогда надо едва ли не половину лучшей, классической мировой литературы сразу отправить на помойку и поставить перед ней твердый заслон, чтобы не затеняла своим соседством ту дребедень, каковую велено считать литературой «не-массовой». А ведь именно массовой, по сути, и является та литература, которую читают-перечитывают многие поколения людей (и без всякого принуждения!), она и есть подлинная классика, причем очень большой процент ее составляет фантастика (не научная, не фэнтези, и тем не менее - фантастика, игнорировать которую нельзя, попросту стыдно, коли не хочешь прослыть бескультурным человеком).

- Бытует расхожее мнение: фантастика - это литература крылатой мечты, а все фантасты в силу своей профессии - личности в некотором роде не от мира сего. Так ли это? Насколько фантаст оторван от реальной жизни?

Да нет, полная ерунда. Вряд ли миропонимание и мироощущение фантаста сильно отличаются от того, как воспринимает окружающую действительность любой здра­вомыслящий человек. Что же касается мечты. Писать о необыкновенном (а оно не только обретается в вымышленных мирах, но и подстерегает нас на каждом шагу, стоит лишь внимательно присмотреться) - вовсе не значит о чем-то непременно меч­тать. Сочиняя историю о будущем мира, вы отнюдь не мечтаете о том, чтобы все было именно так. Вы попросту анализируете происходящее вокруг вас, делаете определенные умозаключения и какие-то подмеченные детали, какие-то тенденции переносите на грядущее - либо с целью предостеречь, либо желая подчеркнуть те по­ложительные аспекты современной жизни, которые неплохо бы и сохранить. Мечтать о контактах с внеземными цивилизациями? Теперь это уже превратилось в заезжен­ное клише. Мечтать о каких-то технических новинках? Думаю, и это нынче мало кому интересно.

- Так что же, выходит, современному фантасту не о чем мечтать?

Смотря что называть мечтой. В конце концов, фантаст прежде всего - писатель. И пусть это прозвучит наивно, но, полагаю, главная мечта любого автора - чтобы очередная вещь, за которую он взялся, получилась интересной, разумной и хорошо написанной. И чтобы она непременно была опубликована - тогда ее смогут про­читать другие и должным образом оценить. Думаю, мои коллеги по перу навряд ли будут спорить с этим. А какие-то нюансы и добавления - уже дело вкуса и личных пристрастий. Я высказываю здесь только свое мнение.