— Страх жить, любить и быть любимой – это наше фамильное заклятие!

…Жулия долго ворочалась в кровати, перебирая в уме сначала события уходящего дня, а потом и всех предыдущих дней. Она думала о сестрах, о том, какие они разные и как по-разному не просто складываются их жизни. Вот Сели: с ней предстоит еще немало повозиться устроить в коллеж, найти ей друзей, но основная задача — помочь девушке найти свое место в этом незнакомом, а потому и непростом для нее мире. Перед глазами Жулии встало по-детски трогательное личико младшей сестры, заливающееся краской от любого намека Бетти на чувства Тьягу. Жулия была согласна с Бетти: Сели избегает влюбленного в нее юношу лишь из-за боязни покинуть свою скорлупу… Собственно, и монашеская обитель притягивала Сели не более как надежное убежище, где можно было бы укрыться от враждебного ей мира.

«Глупая, милая девочка». – Жулия повернулась на другой бок и вспомнила слова матушки-настоятельницы: отказываясь от мирской жизни, ее хотя бы надо немного знать, чтобы после не мучиться напрасными сожалениями о потерянном навсегда… Жулия разделяла мнение мудрой монашенки на все сто процентов, но что-то в этих словах больно задевало ее, словно касались они не только Сели, но и ее лично.

Неужели Бетти права и она, Жулия — журналист, современная женщина, находящаяся в самой гуще событий, — такая же трусиха, как и серенькая мышка Сели, стращавшаяся всего и всех? Но та хоть любит Бога, а кого любит она, Жулия? Но сейчас ей не хотелось думать о себе, о своих проблемах, и она стала думать о Бетти.

Вопрос, кого любит Элизабети, не стоял. Ответ на него представлялся Жулии предельно ясным: Бетти любит мужчин, предпочтительно красивых и молодых, обязательных и щедрых. В настоящий момент наиболее полно всем этим критериям отвечал Арналду Сан-Марино, и Бетти не делала секрета из своих планов — заполучить красавчика в свои сети. И, кажется, в ее планах Арналду отводилась роль отнюдь не очередного любовника. Во всяком случае, мечта об обручальном кольце, которое наденет ей на палец старший сын Антониу Сан-Марино, заставила Бетти переменить тактику ведения любовных войн. Она, не без помощи друга Шику Раула, разработала особую тактику неторопливого движения вперед, постепенного захвата и абсолютного воздержания. Последнее давалось Бетти невероятными усилиями. Теперь, возвращаясь со свидания, сестра регулярно подставлялась под струи ледяной воды, а на вопросительные взгляды Жулии, смеясь, отвечала:

– Я слишком сильно разогрела себя, надо было затушить пожар….

Жулия невольно улыбнулась, представив себе, как Сели, выслушав очередные игриво-фривольные признания Бетти, срывается с места и бежит поить молоком котеночка, которого ей недавно подарил Тьягу. «Маленькая трусишка, отгораживается от греховных напастей блюдечком с молоком…» Но сейчас, глубокой ночью, наедине сама с собой, Жулия ясно осознавала, что и Сели, и Элизабети, и она сама, Жулия, — все они принадлежат к одной породе женщин — темпераментных, обуреваемых страстями, искренних и готовых на любые жертвы ради любви.

Перед глазами Жулии возник Шику Мота, поющий серенаду, сгорающий от страсти… А ведь все начиналось с нелепого полудетского спора: кто — кого… Жулия победила, но радости эта победа не принесла. Почему?

Внезапно она ощутила себя неким аккумулятором, к которому десятками проводов подключены отец и сестры. Ее энергией возрождается к жизни Отавиу, она направляет Бетти и поддерживает Сели. Жулия видела перед собой Шику Мота и чувствовала только одно: этот симпатичный парень, с которым у нее так много общих интересов и который вовсе не безразличен ей, тоже не прочь подключить к ней свой проводок, на котором болтаются, помимо него, его стервозная мамаша, бывшая супруга и дочь-подросток. Нет, с нее достаточно обязательств перед собственной семьей, а любовь пока не для нее. Сейчас ей нужен не пылкий певец дурацких серенад, а надежный советник, крепкое мужское плечо, на которое можно было бы переложить часть непростых проблем. Уже засыпая, Жулия решила завтра же встретиться с Сан-Марино и рассказать ему о появлении Элиу Арантеса.

Эта мысль не оставила ее и утром, и, выбран минуту, когда рядом никого не было, Жулия набрала номер Сан-Марино. К телефону подошла Гонсала, и Жулия терпеливо отвечала на ее расспросы о здоровье Сели и Отавиу и обо всем том, что составляет предмет насущных интересов скучающей женщины. И все же Жулия, улучив момент, попросила передать сеньору Сан-Марино ее просьбу:

— Мне очень нужно повидаться с ним…

— Конечно, дорогая. Как только он появится, я передам о твоем звонка. Обнимаю тебя! Всем привет!

Жулия едва успела повесить трубку, как в столовую впорхнула Элизабети. Капельки воды искрились в ее ниспадающих на плечи волосах, свежий румянец играл на щеках, глаза сияли молодостью, здоровьем, предвкушением радостного дня.

— У меня есть что-то, способное развеселить мою строгую сестрицу. — Элизабети уселась напротив Жулии и протянула ей плитку шоколада. — Если отказываешься от сладостей любви, съешь хоть шоколадку.

— Ты не забыла мою просьбу — не говорить о Шику? – Жулия постаралась сразу оборвать сестру и закончить неприятный разговор.

Элизабети обиделась:

— Я ведь забочусь о тебе и о твоем счастье, ведь ты моя сестра, и я люблю тебя.

— А кто сказал, что мое счастье – это Шику? Этого не будет никогда! — Жулия поднялась и стала складывать сумку.

Повисла пауза, которую прервала Бетти:

— Ах, Жулия! Тебе не повезло, в твоей жизни встречались только плохие мужчины. Но они не все такие, уверяю тебя. Просто нужно измениться самой, и тогда изменятся люди вокруг тебя. Посмотри на меня! Раньше кто только ни крутился вокруг меня, но я решила изменить себя, свою жизнь — и возник Арналду! Его не просто завоевать и удержать, но, правду говорят, за собственное счастье надо бороться! И Шику, мне кажется, и есть твое счастье, твоя возможность изменить жизнь к лучшему. — Бетти наклонилась к сестре. — Он очень хороший, Жулия, хотя и у него есть существенный недостаток — он беден, но ведь ты – не я, для тебя деньги не важны…

— Деньги как таковые не важны… Но меня вряд ли можно покорить исполнением серенады под окном. Я хочу видеть рядом с собой сильного, самостоятельного человека… — Жулия замолкла под лукавым взглядом сестры. — Ну что ты так на меня смотришь?

— Ничего. Просто я знаю такого человека. Зрелый, самостоятельный, сильный… Богатый… Обаятельный. И знаешь, как его зовут? Антониу Сан-Марино.

Щеки Жулии залились алым цветом.

— Бетти!

– Я шучу, это ты все воспринимаешь всерьез…

Они сидели в глубине маленького ресторана, составлявшего гордость закрытого клуба, членом которого был Сан-Марино.

Жулия с наслаждением положила в рот серебряной вилкой кусок лангуста и отпила глоток восхитительного белого вина. В зале было прохладно, что в этот жаркий день воспринималось как особая благодать. Где-то вдалеке остались все треволнения и проблемы. Покой и умиротворение окутали Жулию, давая ей столь желанную передышку.

— Сан-Марино, ты уверен, что Элиу Арантес больше никогда не будет беспокоить моего отца?

— Можешь быть спокойной. Вряд ли мы когда-нибудь его увидим: в полиции с ним поговорили как надо, и, надеюсь, отбили всякую охоту соваться в чужие дела. Главное, чтобы он уже не наболтал лишнего твоему отцу. — Сан-Марино кивнул официанту и попросил подать десерт. — Отавиу подробно передал их разговор?