– Ты тоже собираешься замуж? – удивился Отавиу.

— А почему бы и нет? — озорно улыбнулась Бетти.

— А кто твой жених? Я забыл.

— Мой жених — Арналду. Но он и сам еще об этом не знает, папа

Уверенность, с какой Бетти продвигалась к своей цели, в тот же вечер принесла первые плоды: Арналду заглотал крючок под названием «ревность» и, отшив соперника, роль которого успешно исполнил Раул, увез Бетти в роскошный отель, где они и провели ночь.

Глава 25

После того как Шику осознал, что любит Жулию, и признался в этом самому себе, а потом и ей, он уже ни от кого не скрывал ни своих чувств, ни своих намерений относительно строптивой Жулии Монтана. Коллеги сначала подшучивали над ним, так или иначе обыгрывая скандальные Таблетки Любви, а потом даже стали сочувствовать ему.

Были среди них и те, кто отказывался верить Шику: уж слишком долго он считал Жулию своим

заклятым врагом, имея на то все основания после колумбийской командировки. А потом ведь была еще история с украденной темой для статьи! Такое далеко не всякий сможет простить, не говоря уж о том, чтобы влюбиться в человека, поступившим с тобой так подло.

– Я понимаю, что это розыгрыш и мистификация — говорил Шику, например, его товарищ по работе Дину — никак не соображу, в чем же тут смысл. Что ты затеваешь? Это наверняка какой-то хитроумный план мести. Я прав?

— Тебе так же трудно что-либо втолковать, как и моей бывшей жене, – отвечал ему на это Шику. — Ты же знаешь Лусию Элену? Она если что вобьет себе в голову, то выбить это можно только вместе с головой. Мы пять лет в разводе, а она все думает, что я в нее тайно влюблен. Я ей уже открытым текстом сказал, что люблю Жулию, но она, точно как ты, не верит! У Лусии Элены своя логика: если не женишься, значит, не любишь, а просто блефуешь!

— У твоей Лусии Элены богатая фантазия! — засмеялся Дину. — А я даже представить не могу тебя рядом с Жулией, да еще в свадебном фраке! Ха-ха-ха!.. Не смеши меня!..

Между тем откровенный разговор с Лусией Эленой оказался не совсем бесполезным: до нее, наконец, дошло, что Жулия — не очередное мимолетное увлечение Шику, а нечто более серьезное. Об этом она и сказала Жудити. А та ее просто высмеяла:

— Я знаю эту Жулию! Она отдала Шику в заложники колумбийским боевикам! Ты что-то не так поняла и все перепугала.

— Нет, он мне прямо сказал, что любит ее и хочет на ней жениться.

— Если ты не бредишь, то, значит, мой сын сошел с ума, — пришла к заключению Жудити. — И его надо срочно лечить!

Приехав к Шику в редакцию, она громко, не обращал ни на кого внимания, спросила:

– Это правда, что ты влюбился в предательницу Жулию Монтана?

– Говори тише, мама, – поморщился от досады Шику.

— Франсиску Мота, отвечай, я приказываю! — произнесла она еще громче.

— Мама, пойдем, я тебя провожу, и по дороге мы поговорим.

— Не надо меня выгонять, я все равно никуда не уйду, пока не услышу от тебя да или ‘нет’.

— Да! — сделал ей одолжение Шику.

— Так, значит, ты все-таки спятил! И жениться на ней собираешься?

— Пока нет, мама.

– Тогда я ничего не понимаю. Ты выдумал все это, чтоб отвязаться от Лусии Элены?

— Да она-то тут при чем, мама?! — вышел из себя Шику.

— Ну вот, теперь я все поняла! — сказала Жудити. — А зачем же в таком случае надо медлить со свадьбой?

— Ты издеваешься надо мной?

— Нет, серьезно спрашиваю.

— Невеста еще не дозрела до столь ответственного шага.

— Понятно. То-то я вижу, что ты не похож на счастливого влюбленного!

— Мама, перестань! Ты отвлекаешь меня от работы.

— Я сейчас уйду. Но прежде скажу тебе вот что: если женщина не любит моего сына, то грош ей цена!

Дома, вспомнив эту сцену, Раул беззлобно уколол Шику:

— Что сидишь, пригорюнившись, Ромео? Обдумываешь замечание доны Жудити насчет твоей избранницы?

– Мои мысли действительно вращаются неподалеку от Жулии, — в серьезном тоне ответил ему Шику. — Я думаю об Отавиу. Ты помнишь тот эпизод во время серебряной свадьбы, когда Отавиу ударил Сан-Марино?

– Я был далеко от того места и ничего не видел.

— Я тоже не видел самого начала этой сцены, но успел заметить, что Сан-Марино был напуган до смерти. Его ведь не так просто испугать, ты знаешь, да и Отавиу человек миролюбивый, доброжелательный, он без причины махать кулаками не стал бы.

– Но говорят же, будто на него тогда нашло какое-то затмение.

– А если не затмение, а наоборот, прозрение?

— На что ты намекаешь?

— Мне кажется, Отавиу в тот момент что-то вспомнил, причем что-то очень неприятное, а может, даже и опасное для Сан-Марино. Мой нюх мне подсказывает, что наш шеф вообще не заинтересован в выздоровлении Отавиу. Я был свидетелем еще одного эпизода. Помнишь, я тебе рассказывал, как мы смотрели старую запись футбольного матча?

— Ну, припоминаю.

— Так вот, Сан-Марино в тот раз тоже чуть удар не хватил, когда он услышал, что к Отавиу вернулась память. Я тогда не придал этому значения… А он сказал, что задохнулся от радости за Отавиу.

— Слушай, зачем тебе нужно в этом копаться? — спросил Раул. — У тебя и так не слишком устойчивое положение в редакции.

— Нет, я хочу все выяснить, и уже запросил кое-какие материалы в архиве. Мне нужно доподлинно знать, что произошло в ту ночь, когда умер или был убит Григориу Монтана!

— Ты считаешь, в этом как-то замешан Сан-Марино?

— Пока это все лишь на уровне интуиции. Но я сам видел панический страх в глазах Сан-Марино и готов поспорить, что он боится разоблачения. А вот в чем — это вопрос! Я должен найти на него ответ!

— А я бы советовал тебе не ввязываться в эту темную историю, — еще раз повторил Раул.

Приехав к Сан-Марино и задав ему тот страшный вопрос об убийстве отца, Отавиу тем самым спас свою жизнь или, по меньшей мере, получил отсрочку в исполнении приговора.

Сан-Марино не мог удержаться от смеха, рассказывая Алвару о душевных терзаниях Отавиу:

— Ты можешь представить, какая ирония судьбы! Пришел ко мне спросить, не он ли убил своего отца!

— Значит, насколько я тебя понял, ты решил еще на какое-то время оставить его в покое, — недовольным тоном произнес Алвару.

— Ну, в общем, да. Знаешь, с ним была Жулия…

— Тогда мне тем более все понятно!

– Нет, ты не спеши с выводами. Я затем и позвал тебя, что нуждаюсь в твоем совете. Вопрос Отавиу ее очень испугал, и она теперь тоже невольно будет думать о вероятных причинах смерти Григориу.

— Ну да, а если учесть, что она еще и журналистка, — верно, понял ход его мыслей Алвару, — то ей проще всего будет покопаться в архивах. А дальше все покатится само, стоит только зацепиться за какую-нибудь подробность.… Так, значит, убрать следовало бы и ее, но на это ты не пойдешь…

— Нет! Это выше моих сил! — признался Сан-Марино.

— В таком случае, тебе надо прибегнуть к хитрости. Покажи ей все статьи о смерти Григориу, пусть она это узнает от тебя и угомонится. Ей ведь не захочется выискивать доказательства вины собственного отца!

На том они и порешили.

Сан-Марино, позвонив Жулии, предупредил ее, что беседа будет конфиденциальной, но она все равно сказала о своей поездке Алексу.

— Ты не говори папе, что я туда поехала. Сан-Марино хочет что-то рассказать мне без свидетелей. Я очень волнуюсь.