— Да, я могу засвидетельствовать. Ты был поразительно похож на гориллу! — вставила шпильку Жулия. — Представляешь, сколько страстных поклонниц у тебя прибавится после моей статьи? Они не дадут тебе проходу!

— Не забывай о журналистской этике, — напомнил ей Шику. — Это мой материал!

— Ладно, потом разберемся, — не стала спорить она. — Доктор, а вы можете рассказать нам подробнее о предмете своего исследования?

Датшунт пребывала в эйфории от только что проведенного эксперимента, который вполне можно было считать удачным. Поэтому она пренебрегла своей неприязнью к журналистам, сделав исключение для Шику и Жулии:

— Хорошо, я расскажу. Но сначала угощу вас чаем. Вы ведь устали с дороги.

Потчуя их чаем, она довольно подробно изложила суть своего научного открытия, а заодно предложила и свое определение любви:

— Это всего лишь химическая реакция, протекающая в мозге человека. Она не имеет никакого отношения к сердцу, душе и прочим глупостям, о которых любят распространяться поэты. Я много лет изучала химическую природу любви и нашла вещество, способное стимулировать этот процесс. Мне удалось выделить его из корня одного растения, которое можно встретить только здесь, в сельве. Поэтому я и живу вдали от людей, от цивилизации.

— Но теперь, когда препарат существует, вы могли бы и заявить о нем. У вас не было отбоя от желающих приобрести его, — заметил Шику.

Датшунт сразу же помрачнела, ее глаза злобно сверкнули.

— Это еще одна причина, по которой я вынуждена скрываться от людей, — заявила она, — Люди очень глупы. Любовь привлекает их, как наркотик. Многие даже готовы платить огромные деньги, только бы впасть в состояние любовного недуга. А я — врач! Моя задача лечить людей, а не прививать им болезнь.

— Вы считаете любовь болезнью? – попросила уточнить Жулия.

— Конечно! Это тяжелейшая болезнь! В молодости, наблюдая за любовными страданиями моей сестры, я поклялась изобрести лекарство, способное излечить не только ее, но и тысячи других столь же несчастных людей.

— Жулия, у тебя есть единомышленница! — съязвил Шику.

Датшунт тем временем продолжила свою речь:

— Теперь вы понимаете, что стимулятор любви не был моей конечной целью? Он интересовал меня всего лишь как возбудитель болезни. Я должна была выделить его в чистом виде, чтобы затем найти соответствующее противоядие.

— И вы достигли своей цели! — подхватил Шику. — Я на себе это испытал. Почему же теперь вы не выходите к людям е результатами своих исследований?

– Я ведь только что вам объяснила почему! — раздраженно ответила Датшунт. — Люди так глупы, что не хотят и слышать о препарате, подавляющем любовь. Зато жаждут получить стимулятор этой чудовищной, изнурительной болезни! Моя сестра, для которой я так старалась, попросту высмеяла меня, когда я предложила ей свой препарат. Она всю жизнь сохнет по одному подонку и не желает выздороветь!

— Так что же, выходит, вы поставили перед собой ложную цель? — спросил Шику.

— Вы абсолютно ничего не поняли, молодой человек! — рассердилась Датшунт. — Я посвятила свою жизнь науке, и мои усилия не пропали даром. Мне удалось впервые в истории медицины описать на химико-биологическом уровне механизм любовного недуга. А это в корне меняет нынешние представления о физиологической природе человека! Кроме того, я открыла метод управления процессом любви!.. К сожалению, человечество пока не готово к разумному восприятию моих открытий. Поэтому я не спешу предать их гласности.

— А почему же вы доверились нам? — спросила Жулия.

— Потому что вы первые, кому удалось сюда проникнуть. Но вам все равно никто не поверит. Решат, что вы оба сошли с ума! У вас нет никаких доказательств.

— А разве вы не покажете нам свои отчеты?

— Возможно, и покажу, — уклончиво ответила Датшунт. — Потом, позже. А пока — пейте чай!

Жулия и Шику выпили еще по кружке чая и уже не смогли встать из-за стола, погрузившись в тяжелый крепкий сон.

— Ну вот, голубчики, — удовлетворенно произнесла Датшунт, — после этого чая вы будете спать долго-долго. А когда проснетесь, ни меня, ни моих препаратов, ни лабораторных журналов здесь уже не будет!

Очнувшись ото сна, Жулия и Шику обнаружили себя лежащими рядом на кровати, к которой они вдобавок еще и были привязаны жгутами.

Какой кошмар! У меня голова разламывается от боли и все тело ноет, — пожаловался Шику. — А эта сумасшедшая, похоже, сбежала!

— Она не просто сумасшедшая она садистка! — сказала Жулия. — Ей удалось додуматься до самой ужасной пытки: привязать меня к тебе!

— Не трать силы на пустые разговоры, — одернул ее Шику. — Давай лучше вместе поднатужимся, сделаем одновременно рывок, и, даст Бог, ослабим узел. А потом я попробую дотянуться до него рукой.

Далеко не сразу, но все же им удалось освободиться. За окном стояла глубокая ночь, и бушевал ливень.

С трудом передвигая затекшие ноги, Шику принялся обследовать хижину и не нашел ничего, что могло бы хоть как-то подтвердить существование уникальных препаратов Датшунт. Лабораторные журналы исчезли, пузырьки и пробирки — тоже. Лишь непочатая бутылка виски одиноко стояла на полке.

— Нет, она действительно изощренная садистка! – Вновь повторила Жулия, взглядом указав на эту бутылку. — Оставила нам утешительные приз: дескать, выпейте, ребята, с горя!

— Да она просто сволочь! — подхватил Шику. — Представляешь, все мои записи исчезли! Можно не сомневаться, что и твои тоже. Мы оба остались с носом. А тут еще и дождь!..

— Меня дождь не остановит! — заявила Жулия. — Я лучше переночую где-нибудь под деревом, чем буду терпеть тебя здесь до утра!

— Не дури, там же гроза, — попытался остановить ее Шику, но Жулия решительно шагнула за порог хижины.

Однако долго она там не выдержала и, преодолев гордыню, вернулась обратно.

Шику рассмеялся, увидев ее, насквозь промокшую, стучащую от холода зубами.

– Я запрещаю надо мной смеяться! Понял? — в бессильной злобе закричала Жулия.

— Прости, я не нарочно, — охотно повинился Шику. – Тут действительно смеяться не над чем. Тебе надо согреться, а то схватишь воспаление легких. Снимай эту мокрую одежду и ложись в кровать.

Ни за что на свете! Лучше умереть, чем лечь с тобой!

— Я бы мог сказать: ты не знаешь, от чего отказываешься, но поскольку ты фригидна…

— Это мать твоя была фригидной!

— Ладно, поступай, как хочешь. Я устал от безумных женщин. На сегодня лимит исчерпан.

Жулия сидела в дальнем углу хижины и все никак не могла согреться. Ее бил озноб, душил кашель. Но идти в постель к Шику она тоже не могла, поэтому, дотянувшись до бутылки с виски, тихо откупорила ее. После нескольких глотков дрожь, наконец, унялась, Жулия почувствовала приятное тепло…

Очнулась она оттого, что Шику тормошил ее:

— Ты кашляешь. Перестань упрямиться. Иди в постель, укройся одеялом, а я здесь посижу.

К его удивлению, она не стала возражать, наоборот, сама протянула ему руку. Уложив ее в постель, Шику наклонился над ней, чтобы поправить одеяло, и тут Жулия обняла его.