– Ну что ж, сделаем еще кое-какие анализы и через неделю выпишем, – решительно пообещала Лидия.

Когда Жулия, вернувшись, рассказала потрясающую новость своим домашним, Сели перекрестилась и казала:

– Об этом я и молилась каждый день, Бог услышал меня. Как я рада.

— И у меня на душе полегчало! – Улыбнулся Алекс, — Такого Страха натерпелся, врагу не пожелаю!

Теперь Жулия со спокойной душой могла ехать в Бразилиа за материалом для репортажа о художественной выставке под открытым небом, которую устраивал для бразильцев знаменитый скульптор-авангардист Чак Веласкес, пообещав преобразить площадь Трех властей в площадь Семи стихий.

У Жулии кончались деньги, она остро нуждалась в заработке, так что работа подвернулась как нельзя, кстати, и пренебрегать ею она не могла.

Зрелище обещало быть грандиозным, и Жулия заранее настраивалась на особый лад, но этот лад улетучился как дым, когда она столкнулась нос к носу с Шику. Оказывается, он тоже собирался писать о выставке. Но в отличие от Жулии смотрел вокруг с откровенной издевкой, и сразу было видно, что ничего хорошего от выставки он не ждет. Уже эта негативная установка безмерно возмутила Жулию.

— Мало того, что ты ничего не смыслишь в современном искусстве, ты и не хочешь в нем ничего понимать, — накинулась она на него.

— Когда я хочу что-то понять — меланхолично отозвал Шику, — я еду в Париж и иду в Лувр.

— Ты Сноб и выпендряла! Он идет в Лувр! А Ты иди вместе с горожанами на площадь и постарайся полюбить то, что любит народ.

— Он любит рис и бобы, и я тоже, — так же меланхолично отозвался Шику.

Когда они вместе с толпой оказались на площади, то ничего особо грандиозного не увидели.

Оказалось, что городские власти запретили монтаж оборудования, которое по космическому замыслу Чака должно было преобразить городскую площадь. Оборудование доставил особый самолет, но, как выяснилось, совершенно напрасно. Этим возмущались двое мужчин, явно имеющих отношение и к выставке и к Чаку. Уж во всяком случае, его поклонники, и Шику вступил с ними в разговор.

— Какие же стихии близки мэтру Веласкесу? — осведомился он.

— Чак развивает в людях власть ума, духа, интеллекта и сексуального влечения, — высокопарно сообщил один из них.

— Я не сомневался, что без пошлости тут не обойдется, — поджал губы Шику.

— Все творчество Веласкеса построено на импровизации, на свободном парении — увлеченно продолжал собеседник.

Жулия тут же возмущено наскочила на Шику, крича, что он ретроград, что давно пора выйти на улицы, что народ истосковался по прекрасному.

Шику раздражали дурацкие конструкции, которые неизвестно почему стали именовать искусством, ничего прекрасного в них он не видел.

— Не думаю, что народу нужны эти глупости, — назидательно заявил Шику. — Судя по его искусству, я уверен, что это не авангардист, а авантюрист и пройдоха. У него имя, как у торговца наркотиками из Майами. Вот увидишь, дело кончится скандалом.

— У него отец миллионер, — возразила Жулия.

— Тем более он может быть продавцом наркотиков. Можешь оставаться, но дождешься только неприятностей, — заявил Шику и стал пробиваться сквозь толпу.

Он уже составил мя себя мнение об этой выставке, и оно было самое неблагоприятное.

Он был зол, что дал себя уговорить Жаку и приехал сюда вместо него. Судьба словно издевалась над ним, подсовывая повсюду Жулию. Дома Раул всюду раскладывал ее фотографии, а Шику рвал их. Фотографию можно порвать, а вот что делать с живой женщиной? Можно повернуть к ней спиной и уйти. Шику так и сделал. Уж лучше поехать и утешить маму, чем рядом с этой змеюкой!

А дона Жудити и в самом деле нуждалась в утешении. Бывшая ее невестка доводила ее до белого каления. Стоило ей уйти на полдня из дома, как она перекрасила в своей комнате все стены, раскрасила все в разные цвета, как будто у доны Жудити не квартира, а цирк, или еще что-нибудь похуже – дом свиданий! А когда она выразила свое возмущение, Лусия Элена заявила:

— Но это же моя комната! Я буду в ней отдыхать, заряжаться энергией, я не могу жить в унылом серо-бежевом цвете, я должна вжиться в цвет, понять, какой для меня лучше. Мне нужны положительные эмоции.

— Мне тоже! — крикнула хозяйка дома и побежала пить успокоительные капли.

Напившись обе успокоительного, они стали названивать Шику, требуя каждая образумить противницу.

Шику приехал к матери и, как всегда, нашел соломоново решение.

— Сколько тебе нужно на вживание в цвет? — осведомился он у жены.

— Дня два, – ответила она, подумав.

— Ну, так вот, мама. Через два дня у тебя в гостевой комнате стены будут одинаковые. – И, в ответ на ее возмущенный взгляд, добавил: — Да-да, потерпи, потерпи, ты сама этого захотела. Вспомни, что с самого начала я был против!

На это доне Жудити возразить было нечего, и она отправилась за дополнительной порцией капель. А шику отправился домой. На пороге его встретил Раул при полном параде.

— Привет! А я на свидание с блондиночкой! — улыбаясь во весь рот, сообщил он. — Наснимаю целую пленку! Надеюсь, эту ты не будешь рвать?

Раул знал, чем поддеть приятеля: стоило Шику найти фотографию Жулии, он немедленно ее рвал.

— Оставь меня в покое, — буркнул Шику и повалился на кровать.

Он и в самом деле хотел только одного — покоя!

Раул решил зацепить сестру Жулии Бетти, и он позвонил ей и назначил свидание. –

Однако ему пришлось подождать свою блондиночку. Она все не шла и не шла. И на этот раз не пришла, поэтому ему пришлось подцепить себе другую. Раул не был обидчив, ему нравились все женщины на свете.

А Бетти выясняла отношения со своим бывшим мужем — нежданно-негаданно ей на голову свалился Николау.

Все это время Николау находился в состоянии страшной депрессии. Сначала он пытался утешиться алкоголем, но хмель проходил, и ему становилось еще хуже. Он пытался с головой уйти в работу, но и работа не помогала. Тогда он понял, что единственное лекарство от его беды — это Бетти, и он ее должен вернуть любой ценой. Тогда он сел на самолет и прилетел в Рио.

— Ты приехал оформить развод? — ледяным тоном осведомилась Бетти, оправившись от неожиданности.

— Я приехал сказать, что люблю тебя.

— Если любишь, оставь меня в покое, — раздраженно сказала она.

— Дай мне шанс! Ты не имеешь права решать за двоих! Если тебе нравится жить в Рио, я перееду сюда. Я клянусь! Я совершал ошибки…

— При чем тут твои ошибки? — устало сказала Элизабети. — От тебя мне больше ничего не Нужно!

— А от кого нужно? — холодея, спросил Николау. — у тебя кто-то есть?

И словно ответ на его вопрос раздался телефонный звонок. По телефону Бетти говорила совсем другим тоном — обволакивающим, мягким, от него у Николау по коже мурашки шли. Это был очередной знакомец Бетти по ночному клубу, он приглашал ее в дансинг, потом на ужин. Бетти мигом забыла о Рауле, который ждал ее у какой-то кафешки. Положив трубку на рычаг и повернувшись к Николау, она твердо ответила: