Но ничего не поделаешь. В культурном, да и в моральном плане дранные янки поимели нашу страну во все щели. И продолжают иметь до сих пор, навязывая свои стандарты и понятия о "правильном" и "идеальном". Даже якудза, на что организация патриархально-традиционная, а и та, еще с шестидесятых начала косить под американских гангстеров. И на многие старые табу, считавшиеся нерушимыми, Кланы давно положили с прибором. Те же наркотики, например. В былые века опиумные курильни и подобные им притоны были уделом китайцев, работавших под гайдзинами. Член якудза, попавшийся на продаже или употреблении наркоты, покрывал себе несмываемым позором. Но пожалуйста, и века не прошло, как занятие этим дерьмом стало чуть ли не основным бизнесом даже самых старых и уважаемых Семей. Мой папаша, кстати, как раз при перевозке большого груза этой дряни и наелся свинца от беспородных катаги[2]. Да и хрен с ним, было бы о ком, что хорошее вспоминать.

В общем, настроение у меня с самого утра было паршивое. Химию я еще отсидел, почти пол-урока общавшись один на один с учителем, что для моих одноклассников уже было нормой, но вот дальше... А дальше я не выдержал и до середины первого часа. В задницу вашего янки Драйзера с его романами о раннем американском индустриализме! Не в силах дожидаться конца занятия, и понимая, что под монотонный бубнеж старой грымзы заснуть у меня не выйдет, я тупо поднялся с места и поперся к дверям кабинета. Окликать и останавливать меня преподша не стала. Хотя бы иногда, но моя репутация работала на меня. К тому же, по литературе у меня стабильно выше "полусотни", а к тем, кто хоть как-то пытается учится в нашей "спецшколе" вязаться было все-таки не принято. Тем более к приютским отморозкам из числа самых отъявленных.

Охранник, встретившийся мне по пути в коридоре, лишь отвел глаза в сторону, даже не пытаясь что-либо спросить. Ну, так мою угрюмую физиономию даже новым надзирателям на первый-второй день показывают, чтоб запомнили. Вместе с еще тремя десятками особо выдающихся "коллег" по цеху прикладного мордобоя. Целью моего недолго путешествия стал мужской туалет для преподавателей на втором. Учениками школы это место уже давно использовалось по совсем иному назначению. Хотя вконец безгранично борзеть могли позволить себе немногие.

Открыв дверь пинком, так чтоб она громко хлопнула о стену, я как бы ознаменовал свой вход, оповестив об этом всех, кто мог здесь присутствовать. В крайней кабинке раздался и тут же стих быстрый шорох.

- Э, хороняки, есть кто на палубе?! - рявкнул я, снова громко захлопнув дверь.

- Авара, ты? - донеслось из угла.

- Нет, нах, призрак твоего папаши, Кип, - узнал я по голосу вопрошавшего.

Дверь кабинки немного приоткрылась, и наружу высунулась слегка помятая физия Кипа. "Высветленный" блондин красовался сегодня со свежей ссадиной на скуле и сигаретным "бычком" в зубах.

- Чёй-то ты не в духе сегодня? - заметил парень, учившийся годом старше.

- Да с утра лажа какая-то, - отмахнулся я и остановился у рукомойников, оценивая свою рожу в зеркале с отбитым углом. - Ну и харя. Заделали ж безымянные предки урода.

- Что есть, то есть, - зазубоскалил Кип, но тут же "потух", когда я обернулся.

- А чё, может мне за твой счет психонастройку поправить, поддакло?

- Э, Авара-кун, не заводись, - замахал на меня старшеклассник и полез к себе за пазуху. - На вот, курни, и нервишки на место встанут.

- Я в завязке, - буркнуть-то я буркнул, но взгляд от протянутой пачки крепких забористых папирос отвести было непросто.

- Вот от того и дергаешься, - подцепил меня Кип.

- А, хер с тобой, давай!

Цапнув сразу три "сишки", я прикурил от зажигалки Кипа и устроился на подоконнике с видом на пустую спортивную площадку. Она у нас на все три школы одна-единственная. Кип пару раз попытался завести со мной какую-то беседу, но, сообразив, что "тереть за жизнь" я не намерен, быстро добил свой окурок и вымелся прочь. Я же продолжил сидеть и дымить, все пытаясь понять, что за паршивое предчувствие от надвигающейся мелкой подлянки колотит меня сегодня с того самого момента, как мои глаза открылись утром под ненавистные вопли будильника.

В этот-то момент я и стал зрителем "классической" сценки для местных улиц и более чем привычной для школы Изясо. Компания из четырех внушительных средняков со второго-третьего годов обучения, вооружившись увесистыми палками и обрезками труб, загнала свою жертву в "мешок" бейсбольной площадки. Подобное действо не вызвало бы у меня даже кривой усмешки в других обстоятельствах, но в этот конкретный раз, когда я увидел, кто именно убегает от этих наглых засранцев, меня пробрало резко и по-настоящему. Не признать огненно-рыжую шевелюру Коджимы было нельзя.

"Дерьмо! У мелкого ж первой физ-ра была! - зачем-то пронеслось в моей голове. - Какого долбанного во все дыры легавого он все еще там лазит?! После первого часа как раз время выползания на свет всякой мрази из средней!"

О "принятых порядках" в средней школе Изясо я не успел позабыть, благо еще и полного года не прошло с того момента, как пришлось покинуть данное заведение. Впрочем, о подробностях местных раскладов знали все, кого хоть немного заботило собственное здоровье. Конечно, старшаков с репутацией, вроде меня, это уже не особо задевало - без хорошего преимущества, в полдесятка так рыл, "красные каемки" даже к одиночкам из старшей школы не посмели бы цепляться, но вот к случайно подвернувшимся младшим... Хм, а ведь судя по спортивной форме, Кодзима задержался на стадионе или рядом с ним намеренно. Хотя об этих подробностях в тот момент мне уже как-то не думалось.

Отшвырнув недокуренную сигарету, я ногой вышиб оконную раму, сорвав задвижку, и без раздумий сиганул наружу - сначала на узкий бетонный козырек между этажами, а потом и вниз на газон, после чего на всех парах рванул в направлении высокого сетчатого забора, ограждавшей беговые дорожки и поле для столь ненавистного мне бейсбола. Ломанувшись в сторону Коджимы и окружающих его недоносков, я даже примерно не представлял себе в тот момент, что и как буду делать. Никакого дохлого наброска плана в моей голове попросту не было. Но действовать на чистых инстинктах, ориентируясь исключительно "по ситуации", мне было не привыкать.

В один прыжок я взлетел на сетчатый забор, повиснув сразу где-то на второй трети его высоты, и быстро вскарабкался дальше, перемахнув на ту сторону, едва коснувшись рукой верхней трубы-перекладины. Убегающий Кодзи в этот момент заметил мое появление, но отвлекшись, запнулся и упал на песок. Не теряя времени, паренек перевернулся лицом к противникам, растянувшихся полумесяцем, и стал отползать назад. Несмотря на испуг и растерянность на детской моське, силы духа малёк не терял совершенно. Его зубы были плотно стиснуты, а в глазах наряду со страхом пылал огонь неприкрытой ярости, какой бывает у загнанной в угол крысы. Молодец, мелкий, моя школа!

- Э! Упырята! Может найдете себе кого по размеру?! - продолжая приближаться, но уже быстрым шагом, окликнул я резко четверку "красных каемок".

Меня заметили.

- Угрюмый? - приземистый здоровяк с длинными обезьяньими руками и по-обезьяньи же скошенным лбом признал меня сразу.

- Тебе-то чего тут надо? - тощий огненно-красный панк с выбритыми висками, судя по манере держаться, верховодил в этой компашке.

О, да это ж Тояма. Учился годом раньше меня, когда я только перешел в среднюю, но уже трижды оставался на "повторную аттестацию". Смотри-ка, покрасил патлы, заматерел, а привычки шакальи остались прежние.

- Чего мне надо, сам решу, а вот вы валили бы отсюда... по-хорошему.

- А то что? - Тояма всегда был парнем без тормозов.

Тем более, похоже, все в его банде, как минимум, были моими ровесниками, не взирая на цвет окантовки гакуранов. Так что, панк меня ничуть не боялся, а какого-то там инстинкта самосохранения у этой породы отродясь не бывало.