— Послезавтра, — прошептал в губы любовника Стив. — У нас есть ещё немного времени.

Уилсон лишь кивнул. У него и до этого, кроме себя самого, никого не было. Глупо было бы даже надеяться на чудо… Но Сэм хотел хотя бы напоследок получить немного чужого тепла.

За конюшней, в одной из старых хозяйственных построек, бросив на солому широкий кусок брезента, перед Уилсоном на спину лёг Стив.

— Давай попробуем так. И, если опять занесёт, ты всегда сможешь остановить меня сам. Иди сюда…

Уилсон позволил Стиву аккуратно растянуть себя пальцами перед соитием. Роджерс был так нежен с ним, что у Сэма щемило сердце. Пусть он и понимал, что его чувства односторонние, пусть с самого начала не претендовал на «долго и счастливо», ему так хотелось верить, что он нужен и любим…

Стив, позволяя опереться на свои руки, помог любовнику медленно опуститься на член. Сэм двигался медленно, ласкал себя правой рукой, оставив для опоры лишь левую. Он нашёл положение, при котором с каждым движением сладостные ощущения усиливались. Откинув голову назад и закрыв глаза, он тяжело задышал, ощущая, что финал совсем скоро.

От жаркой тесноты чужого тела, от возбуждения, накрывающего душной волной, Роджерс дёрнулся вверх и, схватив любовника за горло всего за несколько секунд до ослепительного одновременного оргазма, не смог отказаться от запретного удовольствия, несмотря на данные самому себе чуть больше получаса назад обещания.

Чувствовать свою власть и силу, видеть в чужих глазах страх, ощущать, как сжимаются вокруг горячие, гладкие стенки, как выплёскивается семя, было так восхитительно, что Стив до последнего не мог себя заставить разжать пальцы на шее Уилсона…

Лишь когда он увидел, как закатились глаза у его партнёра, когда ощутил, как обмякнув, Сэм рухнул на него, Стив до ужаса испугавшись, понял, что натворил.

— Боже, прости меня, Сэм! Дыши! Пожалуйста, дыши! — кричал Роджерс в перерывах между попытками сделать искусственное дыхание.

Уилсон сделал-таки судорожный вдох, но ещё долго лежал на брезенте, приходя в себя.

— Прости меня, — целовал его руки напуганный Роджерс. — Я не знаю, что на меня нашло, — искренние слёзы стояли в его глазах.

— Стив, — голос Сэма был глухой и тихий, — помоги мне подняться.

— Полежи, тебе нельзя так сразу после… После… Сэм, прости…

Уилсон встал сам и, не говоря ни слова, пошёл в сторону церкви. Он старался думать о чём угодно, лишь бы не о произошедшем несколько минут назад. Стив так и остался внутри.

На следующий день он принёс Уилсону в приют конверт с деньгами, которые мама выдала ему с собой на время каникул. Тратить их было не на что, а решившемуся на побег Сэму они бы точно не помешали.

Тот сказал сухое «спасибо» и принял конверт лишь потому, что своих денег на билет до дома биологической матери у него не было. Он не пришёл провожать Стива, даже слова ему не сказал на прощание.

Получив новое наказание от настоятеля, Сэм сбежал в ту же ночь. Дойдя пешком до трассы, он подсел в большегрузный трак, который держал путь в Монтану, откуда до Айдахо было рукой подать.

Поздним утром во вторник Сэм нажал на звонок у входа в аккуратный двухэтажный домик, адрес которого совпадал с тем, что был занесён в его личное дело. На аккуратно подстриженном газоне тут и там лежали детские игрушки, а у живой изгороди соседствовали батут и большой надувной бассейн.

Открывшая дверь молодая женщина, узнав, кто именно перед ней стоит, попросила Уилсона подождать её у калитки. Оказалось, что родная мать счастливо живёт в браке и у них с мужем уже пятеро общих детей, только вот о Сэме её супруг ничего не знает и, желательно, чтобы это так и осталось для него тайной.

Нелюбимый, непринятый, нежеланный Сэм покинул порог чужого дома, получив на руки наличку и записку со старыми контактами родного отца.

— Он не знает о тебе, не удивляйся, — передавая листок бумаги, сказала женщина. — Нам обоим было всего по восемнадцать лет, когда я забеременела тобой. Мои родители спешно поменяли место жительства и убедили меня оставить новорожденного в техасском приюте. Потом мы снова переехали, на этот раз в Айдахо. А у твоего отца впереди было блестящее будущее. Его родные тем более не позволили бы ему испортить себе жизнь и карьеру ранним и неравным браком. Это всё было по молодости и по большой глупости.

Она прикрыла рот рукой, понимая, как обидно для старшего сына могли прозвучать последние слова, но тот заставил себя улыбнуться, поблагодарил за деньги и информацию и пообещал никогда больше не тревожить её саму и её семью.

Мать на прощание даже не обняла своего старшего сына. На вопрос законного супруга, почему она так долго разговаривала с незнакомым мальчишкой у ворот, та ответила, что юноша был представителем благотворительной организации, собирающей пожертвования в пользу детей-сирот. Муж согласно закивал головой, поддерживая добрый поступок щедрой супруги.

========== Глава 25. Только сверху ==========

Стив проснулся в объятиях Баки задолго до будильника. Он боялся пошевелиться, удивляясь всё больше, что после произошедшего вчера Барнс остался рядом с ним. Роджерс, вспоминая намёки Джеймса на следующий раз, не мог до конца поверить своему счастью.

— Который час? — сонно выдохнул ему в шею Баки, не убирая руки с груди Стивена.

Тот протянул руку к телефону и взглянул на экран.

— Шесть тридцать.

— Иди ко мне, — Джим подтянул на себя тёплое тело любовника, вынуждая развернуться лицом. — Стив, это немного неправильно… То, что между нами… Неполноценно и ни к чему не приведёт, если кто-нибудь не уступит, но я не собираюсь меняться и даже идти на компромиссы, понимаешь, — заглядывая ему в глаза, проговорил Барнс. — Мне хватило Брока.

— То есть, мы не вместе? — решил уточнить Роджерс, бессознательно прикусив губу.

— Твою мать, — успел сказать Баки перед тем, как навалиться на любовника всем корпусом, — что ж ты делаешь со мной?

Он провёл по нижней губе Стива языком, проникая в рот. Целовать его оказалось так приятно, что не хотелось останавливаться вообще никогда. Если б не вчерашний инцидент, Джим бы в жизни не поверил, что этому воплощению чистоты и непорочности не чужды проявления садизма.

— Вместе, Стив, — прошептал Джеймс в чувственный рот, — но, если каждый из нас встретит кого-то, кто… Чёрт… — Баки так сильно хотел трахнуть Роджерса, что не мог от возбуждения подобрать слова.

— Я согласен, — отозвался Стив, замирая под взглядом потемневших, как небо перед грозой, серых глаз соседа.

— Тогда тебе многому надо научиться, и начнём мы прямо сейчас, — прошептал Баки. — Если любишь пожёстче, ты должен быть готов к взаимности не только морально.

Джим подтянулся всем корпусом вверх, встав на колени перед лицом Роджерса.

— Осторожнее с зубами, и пока я искренне не советую тебе пользоваться языком. Как с мороженым, Стив… Любишь же мороженое? — продолжал шептать Джеймс, сжав волосы Стива на затылке татуированной рукой, а второй — обхватив под основание свой член.

Он мазнул им по мягким губам Стивена, и тот, не спуская невозможных глаз с Баки, слегка приоткрыл рот.

— Хороший мальчик, — кивнул ему Джим, направляя пенис между тёплых и влажных после поцелуев губ. — Смотри на меня…

Он и до половины не погружался в доступное отверстие, сдерживая себя, заставляя останавливаться, едва Стив слегка напрягался. Через несколько минут Джим ещё крепче сжал волосы партнёра, чтобы тот не вздумал отдёрнуть голову, и кончил Роджерсу в рот.

Дико хотелось в финале загнать член под самый корень, но раз любовник был так не искушён в оральных ласках, подобное бы точно не доставило обоим удовольствия.

Стив проглотил сперму и, услышав короткое «оближи», сделал так, как его просили, стараясь дышать ровно и медленно, чтобы унять бешеный стук сердца.

Баки слегка потянул Стивена за волосы вверх, спустился ниже и жадно припал ко рту любовника, наслаждаясь остатками собственного вкуса и запаха.