Виктор Черняк родился в Москве в 1945 году» семье архитектора - обладателя небольшой, но тщательно подобранной библиотеки изданий конца девятнадцатого-начала двадцатого века. В этой библиотеке большую часть составляли произведения приключенческого и детективного жанров. Такой подбор томов на книжных полках по-видимому и предопределил любовь автора к остросюжетным произведениям.

Однако путь в литературу был не прост. Виктор Черняк в 1967 году закончил Московский электротехнический институт связи, факультет электроники, телемеханики и автоматики и ничто не предвещало литературной карьеры. В 1968 году появились первые журналистские публикации автора: к 1972 году число их перевалило за сотню и автора приняли в Союз журналистов СССР,

Первые литературные опыты были поставлены написанием юмористических рассказов в том же 1972 году. Всего автор опубликовал более полусотни юморесок в «Крокодиле», «Советской культуре», в других газетах, толстых журналах и в сборниках авторов-сатириков.

Первый политический детектив увидел свет на страницах журнала «Студенческий меридиан» в 1981 году, а в следующем году вышел отдельной книгой в издательстве «Московский рабочий».

Виктор Черняк автор романов «Час пробил» («Советский писатель», 1985), «Исход с крайними последствиями» («Советский писатель», 1988), «Правило Рори» («Московский рабочий, 1988) и более десятка повестей. Детективы «Опекун безумца» и «Тридцать пятое сентября» написаны им в соавторстве.

Произведения Виктора Черняка переведены на основные европейские языки, в том числе на английский, немецкий, испанский.

Из интервью:

- Скажите, почему действие большинства Ваших произведений разворачивается на Западе?

- Когда я начал писать в конце семидесятых годов, публиковать правду о нас было нельзя, а врать не хотелось. Тогда я решил писать о них, понимая, что уж тут меня никто за руку не схватит.

- В Ваших романах легко угадываются Соединенные Штаты, вы не жили в этой стране, не опасаетесь ли Вы, что совершите ошибки, препарируя чужую действительность?

- Знаменитый Джеймс Хедли Чейз написал свой первый, принесший ему славу, роман «Орхидеи для мисс Блендидж», ни разу не побывав в США, и, однако, роман ему удался. Не думаю, что так уж важно, кто где был. Уверен, что у Алексея Толстого не было опыта личного общения с Петром I, равно, как и опыта проживания в те времена. Или возьмите «Таис Афинскую» Ивана Ефремова? Вряд ли автор имел возможность лично познакомиться с особенностями характера этой дамы. Я знаю много людей, которые подолгу жили в разных странах и не в состоянии не то, что роман написать или повесть, даже крошечный рассказ.

- В чем же дело? Что им мешает?

- По-видимому для создания романов нужен особый склад ума, умение представить себе, что переживает тот или иной человек в конкретных обстоятельствах. Но важнее, думаю, как это ни банально, умение побороть лень. Я встречаю многих, бурлящих великолепными идеями, чарующими сюжетами, но все они так и остаются в чернильнице. При написании романов, особенно объемных, «широкофюзеляжных», как я их называю, на вдохновении далеко не уедешь, нужен каторжный труд.

- У Вас есть информационный материал, справочники, путеводители?

- Я веду досье по некоторым проблемам, выписываю поразившие меня факты, но часто забываю, где что записал, и потом, когда приступаю к роману, руководствуюсь не столько конкретными познаниями, сколько ощущениями. Даже те, кто родился и всю жизнь прожил в США, знают о своей стране мизерное, охватить бесконечное никому не по силам. И я знаю скорее всего не так уж много, но… я точно знаю, чего не знаю и не лезу в области, где я «плаваю». Мои романы всегда проходят рецензирование в компетентных организациях (я не имею в виду обязательно соответствующие органы). Учреждения и даже академические институты, занимающиеся США, находят ошибки чрезвычайно редко. Скажем, в романе «Час пробил» на шестистах страницах нашли две небольшие конкретные ошибки, но после тщательной проверки выяснилось, что ошибка была только одна. Я думаю, одна действительно крохотная ошибка на шестьсот страниц допустима. Я знаю писателей, у которых верно рассыпаны ромбики по петлицам, никогда не перепутаны шпалы и просветы, а также с какой стороны висит портупея, но читать такую прозу скука смертная и еще: часто такая проза, как бы это выразиться, антиинтеллигентная.

- Нельзя ли поточнее, что имеется ввиду?

- Видите ли, у нас выпускается много книг, отнюдь не обогащающих духовный мер человека. Убогих по фактуре, написанных каким-то нескладным языком, который непременно пытаются выдать за истинно народный. Возьмите феномен Артура Хейли. Его читает весь мир. Отчего? А Хейли, на мой взгляд, первый понял, что пришло время информационно насыщенной прозы. Что это такое? Мы все живем в условиях чудовищного дефицита времени. Как говорил У. Фолкнер: живешь себе живешь, в один прекрасный день просыпаешься и узнаешь, что тебе шестьдесят пять. Время быстротечно! Непозволительная роскошь прочесть роман толщиной с бедро взрослого мужчины и узнать из него, что на свете есть любовь, ненависть, предательство, неблагодарность и прочее. Читатель и так давным-давно это знал. Читая роман, надо вообще много чего нового для себя открыть: нравы, обычаи, традиции, чужой обиход. Прозаики в мире делятся на два больших класса: душевики - те, кто аппелирует к душе, и иителлектуальщики, аппелирующие к разуму. У нас всегда в почете были душевики и они достойны всяческого восхищения, но это вовсе не означает, что нужно сбрасывать со счетов таких столпов интеллектуальной прозы, как Борхес, Музиль, Гессе, Фриш, Дюрренмат, и нет им числа. Думаю, если в России появятся им подобные, греха не будет.

- Вы душевик или интеллектуальщик?

- Смиренно надеюсь, что не чужд и тем, и другим. А вообще… я не волшебник, я только учусь, как и все мы всю жизнь…