— Давай, Расс, до завтра! — в один голос попрощались с ним друзья и захлопнули дверь.
— До завтра! — крикнул Расс им вслед, с удивлением думая, почему свет на седьмом уровне был таким слабым — обычно электрические лампы там горели намного ярче. Что-то случилось с напряжением или..?
Молодой человек поднял глаза на подвешенный над дверью лифта маленький светильник с одной-единственной личинкой, потом перевел взгляд на свой собственный фонарик и поежился. Все личинки явно были более тусклыми, чем обычно! И означать это могло только одно, только то, о чем Рассвет всеми силами старался не думать.
Лифт, наконец, дотащился до девятого уровня, и Расс вышел в обычно залитый совсем ярким светом, а теперь гораздо более темный коридор и медленно зашагал в сторону жилого сектора. Некоторое время он усиленно убеждал себя, что чрезмерная усталость и упавшее зрение — это всего лишь результат слишком долгой ходьбы по нулевым уровням и что как только он выспится и как следует отдохнет, все это пройдет и он снова будет прекрасно себя чувствовать. Но в памяти то и дело всплывали слова знакомого медика: "Отнесись к этому серьезней, это действительно опасно, и лечиться надо начинать прямо сейчас. У таких как ты, молодых, растущих, эта болезнь протекает особенно быстро".
Расс и сам не знал, почему не стал ничего предпринимать после визита к тому врачу. Он отлично понимал, что шутить с полученным диагнозом нельзя и что надо срочно начинать лечение, но вместо этого вернулся домой, никому ничего не сказал и продолжил жить своей обычной жизнью, как будто ничего не случилось. То ли боялся говорить об обнаруженной у него болезни вслух, то ли втайне от самого себя надеялся, что врач ошибся или что все как-нибудь "пройдет само"… А может, просто очень сильно не хотел даже думать о том, что жить ему осталось совсем не долго?
В глазах потемнело еще сильнее, и молодой человек схватился за стену и остановился. Нет, само уже точно ничего не пройдет, надо поскорее дойти до дома и рассказать обо всем отцу. Вместе они решат, что делать и где лучше всего достать деньги на курс лечения. Правда, лечение тоже помогает не всегда, но все-таки шансы есть, и неплохие, тем более, что он действительно еще молодой и крепкий. Надо только взять себя в руки и добраться до своего жилья…
К счастью, в своей родной "девятке" Рассвет прекрасно ориентировался, даже ничего не видя: отключения света там были не так часты, как на более бедных уровнях, но время от времени все-таки случались, и жители были вынуждены учиться находить дорогу в темноте. Он медленно зашагал вперед, ведя по стене ладонью и считая про себя шаги: через двадцать два шага должен быть проход к жилищам уборщиков, потом еще через шестнадцать — поворот направо, к жилым квартирам, а там останется дойти до восьмой двери слева.
Сквозь заволакивающий глаза темный "туман" слабо просвечивали протянутые по потолку длинные лампы, и теперь это было единственное, что молодой человек мог видеть. Слабость и усталость, казалось, усиливались с каждым шагом. "Хоть бы под ноги ничего не попалось! — с ужасом думал Расс. — А то, чего доброго, споткнусь, загремлю на пол, а потом не встану! Придется на помощь звать, а никто ведь не выйдет, время-то позднее… А если выйдет — тоже кошмар, завтра весь уровень будет знать, в каком я состоянии!"
Но ему повезло: он благополучно дошел до своей квартиры, не споткнувшись и не встретив никого из соседей. Перед тем, как отпирать дверь, молодой человек на всякий случай как следует ощупал замок и дверную ручку, убедился, что все правильно рассчитал и пришел к своей, а не к чужой двери, и лишь после этого вставил в скважину ключ.
Дома было темно — Рассвету не удалось разглядеть ни одного светящегося пятнышка, а это значило, что родные, скорее всего, уже спят. Решимость поделиться с отцом своим несчастьем тут же пошла на убыль, и рассудив, что будить его среди ночи и пугать таким страшным известием не стоит, юноша осторожно двинулся к двери своей комнаты.
И тут же налетел на стул, которого — это Расс помнил совершенно точно! — в этом месте никогда не было. Металлическая спинка со звоном обрушилась на бетонный пол, Рассвет, не сдержавшись, охнул от боли, и рядом с ним тут же заскрипела дверь родительской комнаты. "Все, теперь отмолчаться точно не удастся!" — с досадой вздохнул молодой человек, оборачиваясь на этот скрип.
— Это ты? — услышал он усталый, но не сонный отцовский голос. Перед глазами по-прежнему была полная темнота, но Рассвет расслышал тихий щелчок выключателя, да и по словам отца было ясно, что тот его увидел. А ведь лампа в прихожей была почти такой же яркой, как в коридоре…
— Привет, пап, — пробормотал Расс вполголоса, неуверенно поворачиваясь на голос и судорожно соображая, как лучше начать тяжелый разговор. — А Зинаида и Радуга спят?
— Зинаида на "десятке", там свадьба у кого-то, они всю ночь веселиться будут, — ответил отец. — А Радугу вообще неизвестно где носит. Как, впрочем, и тебя!
— Меня уже не носит, я уже дома! — возразил Рассвет и улыбнулся, на мгновение забыв, как ему плохо. Отец шагнул к нему — Расс не столько услышал, сколько почувствовал его приближение каким-то непонятным шестым чувством — и остановился совсем близко, почти вплотную, так, что юноша ощутил тепло от его дыхания.
— С тобой все нормально? — спросил отец с подозрением. Он, без всякого сомнения, уже заметил, что сын смотрит в его сторону, но как будто мимо него, но еще не понял, что это может значить. Расс набрал в грудь побольше воздуха — тянуть время дальше было нельзя, да и момент для разговора оказался весьма подходящий. Ни мачехи, ни сестры дома нет: значит, не будет никаких слез, вскриков и причитаний.
— Папа, у меня витаминная недостаточность, — выпалил юноша, машинально отступая назад и снова натыкаясь на опрокинутый стул. — Это точно, я был у Гиацинта, и он очень тщательно все проверил… Ой!..
Отец поймал пошатнувшегося молодого человека за руку, не давая ему упасть.
— Пошли в комнату, сядешь и спокойно все расскажешь, — велел он и мягко потянул сына за собой. — Ты сейчас совсем ничего не видишь?
— Вообще ничего, — голос Рассвета задрожал. — Но это должно пройти, если я посплю. Должно…
— Так уже было?
— Да, два раза, и всегда ночью, — Расс вцепился в отцовскую руку со всей силы, чувствуя, что еще немного, и он не выдержит — расплачется, как в глубоком детстве. Раньше, до того, как он сказал о своей болезни вслух, молодой человек держался гораздо спокойнее, а теперь, когда о ней знал не только он сам, ему вдруг стало гораздо страшнее.
— Не паникуй, ты же знаешь, что это прекрасно лечится, — наигранно бодрым голосом заявил отец, усаживая Рассвета на диван. — Мы… обязательно что-нибудь придумаем… Ты сейчас как вообще себя чувствуешь?
— Ничего, только усталость… Ну и зрение… — растерянно вздохнул молодой человек. Почему-то разговор с отцом не только не вернул ему уверенность и надежду на лучшее, а наоборот, отобрал остатки этой надежды. Слишком уж испуганно звучали отцовские слова, слишком уж сильно дрожал его голос — Расс слышал это обострившимся из-за проблем с глазами слухом и не узнавал всегда спокойного и точно знающего, что надо делать, отца.
— Ты ложись сейчас спать, — засуетился отец еще сильнее. — Я тебе сейчас все расстелю, а потом, когда поспишь, тебе получше станет — тогда и решим, как дальше быть. Все будет хорошо, не волнуйся!
Через несколько минут Расс уже лежал в постели, слушая шаги удаляющегося из его комнаты отца и его постепенно затихающее бормотание: "Все будет в порядке!" Он как будто убеждал в этом не заболевшего сына, а самого себя, и этом было особенно страшно.
"А чего ты хотел? — мысленно прикрикнул на себя Рассвет и закрыл ничего не видящие глаза. — Пора бы уже понять, что родители — не всесильны. Не паникуй, ты бы на его месте тоже сперва растерялся! Но потом он обязательно что-нибудь придумает… Мы с ним вместе будем думать, и все действительно будет хорошо!.."
