— Нет, нет я не призываю вас вскакивать из-за стола, и с боем прорываться к себе. Засмеялся, пытаясь разрядить обстановку. Если только вы можете верить моему слову, я даю вам его в том, что никогда не причиню вам зла, можете быть уверены. Беда только, что в этом мире ни в чем, нельзя быть уверенным до конца.

Варя продолжала спокойно кушать, не выдав ничем своего беспокойства, такой вмиг изменившейся обстановкой. А мне показалось, что небо заволокло грозовыми тучами, и с минуту на минуту услышу гром.

— Не вижу ничего опасного. Что мне могут сделать? Никодим поставил на стол свой бокал, который катал в руке, и доверительным жестом отмахнулся от моих слов.

— Да все, что угодно. Убить, пытать, калечить. Есть умельцы менять чувства разумного, делать его послушным своей воле. Столько всего гадкого придумали за это время! Но вы можете мне доверять, здесь вы в безопасности. Запомните только одно, главное правило. Никому нельзя доверять, даже себе!

— Вам не кажется, что окончание вашей речи отменяет собой его преамбулу? Никодиму мой вопрос не показался смешным.

— Никоим образом! Здоровый пессимизм помогает сохранить здоровье шкуры!

— Ничего страшного, умру да и только. Всегда можно ожить в своем замке! Игра есть игра! Глаза у моего соседа вмиг округлились. Но через пару секунд он добро рассмеялся.

— Простите Андро, вы так меня разыграли. На минуту я даже подумал, что у вас есть такая замечательная особенность, оживать в замке после смерти. Каких только чудес не бывает! Но к сожалению, об этом ничего не известно. За долгую история такой факт не возможно было бы скрыть, что нибудь да просочилось, и я был бы в курсе этого. Нет. Жаль, но умереть можно только раз! Я пожал равнодушно плечами, накалывая еще дольку медовой груши.

— Никодим, я должен признать вы мне здорово помогли с развитием, дело пошло на удивлении резво. Глядя на одобрительный кивок продолжил.

— Вы знаете, я обязательно верну вам все в полной мере, как можно быстрее.

— Что вы, что вы. Я же сказал, мне и самому выгодно наше сотрудничество.

— Тем ни менее, я все верну. Отсалютовал мне бокалом.

— Иметь соседом человека— приятно, а порядочного человека — в тройне приятней!

— Я с подчиненными обсуждал дальнейшее развитие. Все вроде бы и не плохо. Но... знаешь хочется все сделать побыстрее. Здесь такие возможности для приятного отдыха, я к сожалению не сразу разобрался.

— Да, возможностей очень много, поначалу это так кружит голову!

— Несомненно. Только неприятно то, что долго ждать с этим развитием...

— Согласен, мука особенно первое время.

— Итак, ты уже неплохо развился, а я вынужден догонять. Подскажи, какие есть возможности раздобыть еще миллиона два— три? Есть тут банки, или кланы, которые помогут развиться? Доната к сожалению нет, я и не сторонник этого вообще то, но тут честно говоря задумался. Мне срочно надо отстроить свою цитадель. Никодим закачал головой.

— Как вы сказали про банки, есть альтернатива, в виде некоторых разумных. Но уверяю, обращаться к этим кровососам самое последнее дело, которое я вам мог бы посоветовать. Я подвинулся за столом в его сторону.

— Ну а ты, не сможешь увеличить мне сумму долга на такую цифру? Пойми, я и сам терпеть не могу попрошаек, давай так. Ты мне здешнего золота, нарисованного дашь, а я тебе два куска на телефон кину. Идет? Все по— честному. По— пацански. Никодим замер, и в раздумьях снова закачал головой.

— Андро, прошу меня извинить. Это большая сумма даже для меня. А вы еще не разобрались в обстановке. Первый месяц в этом мире, первые неудачи и разочарования, как говорят. Не нужно понапрасну рисковать. Надо все пробовать и держать нос по ветру. Осторожность, я вам говорил. Обязательно иметь запас, на всякий случай. Еще отец мой, царствие ему небесное, повторял— подальше положишь— поближе возьмешь!

Я рассердился. Таким себя прошаренным показать хочет. Ясно же, что есть какая то фича, или как он так быстро все прокачал? А теперь умничает. Терпеть таких людей не могу. Но преклоняться перед каждым чмырем не хочется. Сыт этим еще в реале, ни хватало и тут терпеть унижение. Чуть еще посижу и домой пойду, ноги моей тут больше не будет! Оркестр заиграл вальс. Посмотрел на свою девушку. Встал.

— Радость моя, разреши пригласить тебя на танец?

— Ох, Андро. Засуетилась немного. Вывел Варю в центр этого прекрасного, огромного зала. Малышка сделала испуганные глазки.

— Господин, я не умею танцевать.

— Ничего, значить мы в равных условиях. Ничего не бойся, это всего лишь игра. Положил правую руку на верх ее лопатки. Кулачок левой обхватил своей правой ладонью. Занял позицию.

— Ложи ручку мне на предплечье.

— А что теперь?

— Успокойся и доверься мне. И раз, два, три...

Не совсем гладко, но мы закружили. Возможно и не выглядели со стороны как два инвалида, но по крайней мере, я ни разу не наступил ей на ногу! Оркестр стал играть по-громче и мы сделали несколько кругов по залу. Варя на глазах двигалась все лучше и лучше. Я остановился, и поклоном поблагодарил девушку за танец. Никодим одобрительно хлопал в ладоши. Кивком головы я поприветствовал его.

— Спасибо за гостеприимство. Более никогда не будем вам досаждать. Честь имею.

Взял под руку Варьку и не дав ему времени и рта раскрыть, пошел на выход из цитадели. В замке, на обратном пути замедлил шаг. Варя опять с огромным интересом закрутила головой вокруг. Пусть посмотрит, больше нам не гостить здесь. Всю обратную дорогу девочка шла молча, словно проглотила язык. Вздыхала только как то необычно. В одном вздохе столько смыслов можно услышать! Пришли под навес нашей скромной, по сравнению с соседом, избушки. Усадил кроху к себе на колени и обнял. Варя хмельными губками прильнула с поцелуем. Выпили по бокалу, а с непривычки начало нас веселить.

— Андросик, а почему ты со своей девушкой расстался?

— Какой?

— Ну ты говорил, про эту... из мира своих снов.

— А... да не захотел ей одну вещь делать... посмотрел на Варю, и окрикнул Леночку.

— Золотко, чаю мне горячего!

Сидим целуемся, я руки пустил девочку ощупывать, возбуждаюсь все больше и больше. Лена принесла стакан чаю с лимоном, в бронзовом подстаканнике. Показываю на край стола.

— Поставь.

— Желаете что сладкого?

— Желаю, меда неси.

Сгоняю Варю с колен, беру подол платья и закатываю вверх, ей по грудь.

— Ой. Хи-хи. Господин...

Подхватываю и сажаю куколку на край стола. Стою и целую в милые губки.

— Вы же чаю хотели... остынет.

— Не остынет.

С этими словами ложу ее спиной на стол. Снимаю красные шпильки, целую розовые пяточки моей любимой. Задираю ее ножки вверх, Варя не балуется и придерживает их руками. Нагибаюсь чтобы приблизиться губами к ее щелочке. Делаю медленный выдох, легкий ветерок скользит по ее губкам. Еле касаясь языком, провожу от нижнего края лепестков вверх.

— Варя, не дергайся, тут кипяток.

Беру стакан, сделать первый глоток и горячими губами касаюсь нежной плоти цветка. Еще и еще. Моя девочка расслабляется, ее глазки затуманиваются от приятной процедуры. Я продолжаю расцеловывать каждый кусочек райского архипелага. Лена принесла мед и уставилась на нас. Не гоню ее.

— Поставь. Сам делаю последний глоток и запускаю язык теперь в саму щелочку, лизать такую лапочку, как моя Варя, мне очень понравилось.

— Варя тебе хорошо?

— Очень, мой господин.

— Ты готова? Девочка сжимается при моем вопросе.

— К чему?

— К операции медовые губки! Мой ответ заставляет ее снова расслабится.

— Да...

Я размазал чайную ложку меда по ее половым губам и принялся лизать. То проводя широким языком снизу вверх, то возвращаясь одним кончиком назад, я старался чередовать технику. Иногда делал частые и быстрые движения, словно кошка пьет молоко из миски, иногда наоборот лизал как корова шершавым языком. Целовал и мял губами ее нежные губы, посасывал краешки розовой плоти. Хотел раздвинул руками и проникнуть языком к клитору, но тщательно вылизав место, где он должен находится, ничего там не обнаружил. Несколько ложечек пускал течь по расщелине сверху вниз. Нежно и аккуратно встречал их языком снизу верх. Варя возбудилась не меньше меня и тяжело задышала. Я расстегнул штаны, и свинцовой от натуги головкой, постучал по ее лону. Не проникая в глубь, сделал несколько движений по раскрасневшимся лепесткам любимой, мокрым от моей слюны, и скользким от меда. Член на всю длину скользил вдоль валика, припухших от ожидания, складок плоти. Мошонка с яйцами тоже терлась о вершину любовного треугольника, добавляя заряда напряжению. При очередном челночном забеге уздечка особенно сильно напряглась от резкого толчка, и я наконец излился. Струя брызнула ей на животик и скатилась на бок, несколько выстреленных капель остались в ложбинке между грудей. Ослабленный дружок при возвращении проторенной дорожкой, в последний раз, мазнул семенем лоно моей сладкой куколки. Она лежала склонив голову набок и покусывала пальчик своей руки. Подтянула колени вверх и обняла их руками.