Вздохнув, я повернула голову, впервые за долгие годы оказываясь с Юрием лицом к лицу.

Сколько ему лет, любопытно?

Явно за сорок, но выглядит бодрым и подтянутым, находясь в прекрасной физической форме.

-Я понимаю, -медленно кивнула я, почему -то задумавшись о том, что совершенно не знаю о Юрии ничего.

У него нет семьи, это сто процентов, иначе бы я была в курсе.

Вся его жизнь -это мы с папой.

В груди что -то шевельнулось.

Благодарность.

Как бы я к нему не относилась раньше, но после того, как он открыл мне тайну, долгие годы не дающую моей душе покоя, отрицать бессмысленно -между нами исчезло напряжение.

На меня больше не смотрят, как на самовлюбленную девчонку, бездумно прожигающую жизнь.

А я больше не вижу в нем бойцового пса, натасканного только на выполнение приказов.

Сама не понимая, что делаю, я протянула руку, несмело дотрагиваясь пальцами до застарелого шрама на виске Юрия.

Шрама, который он получил, прикрывая меня от пули.

От прикосновения вздрогнули мы оба.

Я -от собственной смелости.

Юрий, вероятно, от нашего первого тактильного контакта, который не был продиктован необходимостью.

Погладила немного шершавую на ощупь отметину, словно стараясь запомнить это ощущение.

Юрий мог легко отстраниться, но он сидел неподвижно, позволяя мне прикасаться к старому пулевому ранению.

Как же ему повезло, что пуля прошла по касательной.

Будь иначе -единственным, что осталось бы от этого человека, стала бы могила -и я не дам гарантии, что не безымянная.

Стекла в беседке были тонированные, поэтому снаружи происходящее внутри обзору доступно не было.

Оно и к лучшему.

Потому что я совершенно не понимала, почему мои пальцы соскользнули ниже,

ощущая легкое покалывание двухдневной щетины.

Зачем я вообще к нему прикасаюсь?

И почему он позволяет мне это делать?

Едва заметно дернув углом губ, я позволила собственной руке безвольно упасть на мои колени, торопливо отворачиваясь и стягивая с волос резинку, чтобы спрятать то, что плескалось в моих глазах.

Я не могу смотреть на Юрия так, словно он неожиданно стал кем -то большим, чем тем, кто получает деньги, обеспечивая мою безопасность.

Какого черта я не могу разобраться в своих отношениях с теми, кто по воле случая оказывается рядом?

Почему я не могу остаться равнодушной?

Глеба я… если и не люблю, то очень близка к этому чувству.

К Ивану меня тянет. Тут все просто -от этого типа исходит такая сексуальная энергетика вкупе с чертовским обаянием, что я буквально не могу отказаться от того, чтобы не думать о том, каково это -оказаться с ним в одной постели.

А вот Юрий…

Он другой.

Он гораздо старше.

И как мужчина он не вызывает во мне интереса, это определенно.

Но почему тогда я упиваюсь теми эмоциями, которые при всей его внешней сдержанности появляются в его глазах тогда, когда мы, пусть и случайно, встречаемся взглядами?

========== 20. ==========

Идея поехать в «Вернисаж» -самый крупный торговый центр в городе -пришла ко мне спонтанно.

Дома сидеть не хотелось -залитую солнцем гостиную оккупировал Глеб, который дорабатывал дизайн памятника, а торчать безвылазно в своей комнате, только чтобы не попадаться отчиму на глаза, я не собиралась.

Гекка, устроившаяся на диване рядом с хозяином, проводила меня заинтересованным взглядом, когда я, отчетливо впечатывая каблуки в наборный паркет, прошествовала к двери.

Бейбарсов даже головы не повернул, сосредоточенно чиркая простым карандашом в папке с альбомными листами.

Я мысленно фыркнула -да не очень -то и хотелось, чтобы он обращал на меня внимание.

Благо, в поклонниках не нуждаюсь.

Хотя у зеркала я все же остановилась -и не моя вина, что оно располагалось как раз напротив того места, где со своим рисованием расположился Бейбарсов.

Определенно, с выбором платья я не прогадала -английский кашемир оттенка «марсала» идеально облегал мою фигуру, длиной едва достигая середины бедра. Укороченное белое пальто, большие солнцезащитные очки и волосы, спадающие на плечи крупными локонами, оттенком напоминающие расплавленный янтарь -я выглядела достаточно привлекательно для того, чтобы все встречные мужчины как минимум задерживались на мне заинтересованными взглядами.

Ноги в тонких колготках были втиснуты в мои любимые кожаные ботильоны на высоких, но устойчивых каблуках. На запястье небрежно намотана цепочка черно -синего клатча из змеиной кожи, а шею украшает цветастый шелковый платок, который при необходимости можно набросить и на голову.

Косметики -самый минимум. Блеск для губ, духи и немного подводки для глаз, чтобы придать им видимость «кошачьего» разреза.

-Из дома ни на шаг -папа не оценит, -я эффектно крутанулась на каблуках, отчего полы короткого пальто разлетелись в стороны. -Нет, мне не жалко, но я в этом вопросе не хозяйка, -голос прозвучал немного виновато.

Глеб с неохотой оторвался от своего занятия, нарочито медленно скользнул взглядом по моим ногам, отчего я непроизвольно занервничала, и, сконцентрировавшись таки на моем лице, задумчиво прикусил кончик карандаша, смотря на меня изучающим и не моргающим взглядом.

-Очки надень.

-Что? -не поняла, непроизвольно облизнув пересохшие губы и запоздало спохватившись, что блеск придется наносить заново.

-Очки.

Следовало фыркнуть и двинуться на выход, но я почему -то спустила солнцезащитные очки на лицо, пряча под непроницаемыми стеклами глаза.

-Ты чертовски похожа на Соню, -с какой -то горечью констатировал отчим спустя пару минут напряженного молчания. -Только она «марсалу» не любила, предпочитая синий цвет.

Сердце болезненно сжалось.

Ну вот, что и требовалось доказать.

Мама. Он всегда видит во мне ее.

Очки полетели куда -то в сторону, когда я резким взмахом руки сорвала их с лица.

В два шага подлетела к отчиму и, нависнув над ним, вгляделась в эти ненавистно -притягательные глаза, которые уже которое время не давали мне покоя.

-Я -не она, -злым шипением сорвалось с языка. -Хватит видеть во мне эту сучку!

Глеб смотрел на меня молча, явно не понимая, почему я столь негативно отзываюсь о той, которая еще месяц назад была для меня кем -то большим, чем просто имя на могильной плите.

Нет, милый, эта история тебе не нужна.

Продолжай считать свою любимую падшим ангелом.

Чем папа заслужил предательство?

Чего ей не хватало?

Денег?

Любви?

Как Бейбарсов может любить ту, которая даже из могилы умудряется причинять мне боль?

-Ты хоть понимаешь, что я испытываю каждый раз, когда подхожу к зеркалу? -я с каким -то злым отчаянием вцепилась в его плечи острыми ногтями.

Глеб не ответил -просто сбросил рисунки на пол, обхватил меня за талию и, притянув к себе на колени, вжался в мой рот своими губами, выпивая последнее дыхание.

В голове помутилось.

Черт.

Как же мне этого не хватало…

Застонав, я оторвалась на секунду, чтобы глотнуть воздуха, и уже сама притянула его к себе -к черту воздух.

Он нужнее.

Тело, долгое время лишенное ласки, запульсировало жаром, а руки нетерпеливо потянули пуловер отчима вверх, но я вовремя спохватилась, что делаю что -то не то.

Гостиная -просто проходной двор.

И не дай черт, хозяйку, целующуюся с гостем -причем, нежеланным -заметит прислуга.

Я с неохотой высвободилась из его рук, поднимаясь на дрожащие ноги и непослушными руками оправляя задравшееся платье.

-Как же я хочу тебя ненавидеть, -я отыскала взглядом очки, улетевшие под журнальный столик, и решила за ними не лезть. -Зачем я вообще тогда приняла мамино приглашение? Зачем, скажи ты мне?! Все ведь из -за тебя!

Из дома я буквально вылетела, молясь всем богам, что в обозримом пространстве не наблюдается ни одной горничной.

-Что -то случилось? -Юрий, протирающий и без того сверкающее лобовое стекло моей «Мазды» , буквально вбуравился взглядом в мое лицо.