- Ты куда это собралась? – Взглянув через плечо, Ристелл увидела, что Длекари следит за ней не в силах принять решение, то ли довериться канониссе, то ли упустить последний шанс завладеть ключом от артефакта.
Приближаясь к клеткам, Ристелл считала шаги. Не свои, а те что уже отчетливо ощущала у трапа Опустошителя. Она проигнорировала ведьму, зная что та в той же безвыходной ситуации, что и сама канонисса. Теперь она знала, что делать. «Не только у людей есть уязвимые точки, они также есть и у ситуаций – точки, в которых сходятся главные действующие силы. Один удар, одно слово или жест, способны вывести ситуацию из равновесия и при случае направить в нужное русло. Ересь – это хаос. Мы должны упорядочивать хаос, дабы избежать ереси». Цитируя про себя наставления капеллана Дежестера, Ристелл не была уверена что сумеет направить свой замысел в нужное русло, но сейчас ей оставалось только идти на риск. Саботаж и хаос.
- Остановись! – Рявкнула ведьма и Ристелл затылком почувствовала как дернулась ее рука с кинжалом, но она была уверена, что ведьма не станет рисковать жизнью «экспоната» гомункула.
У самой клетки бывшего сержанта, девушка разжала пальцы и пузырек выскользнул из ее руки. Точно такой же пузырек, какой она использовала, чтобы излечить руку Реоса, в тот давний не естественно спокойный вечер с лордом тьмы, когда она впервые осознала свои чувства к нему. «…Ты очень, очень жестокий ангел» - Ристелл до мельчайших подробностей запомнила ту нежную улыбку, с которой он произнес эти слова. И теперь ей не хотелось спорить с ними.
Одному Вормасу было известно, что намешано в этом лекарстве, но боль которую оно вызывало, попадая на раздраженные участки кожи, Реос выдержал с трудом. Тогда она впервые ощутила его страдания. Теперь эта сыворотка коснулась изъеденной мутациями плоти Борлака.
- Прости меня, - В глазах девушки застыли слезы, когда из клет-ки раздался яростный, полный мучений рев.
Гротеск ударил в прутья клетки с невероятной силой, одновременно напоминая Ристелл о том, что словам он уже не внемлет и что этот риск может стоить жизни не только рабов, но и ее собственной.
Длекари бросила Ришейл и вскочив на ноги устремила взгляд на канониссу, которая мгновенно вытащив ключ из-за голенища сапога вставила его в разъем замка.
Инстинкт самосохранения молил о том, чтобы ключ не сработал в то время как план Ристелл требовал противоположного. И за-мок открылся…
Гротесками управляли псайкеры. Лишь они могли подарить им мгновение без боли за хорошую службу и довести котел агонии до кипения за промашки и ошибки. Вшитые в кожу монстров капсулы с ядами подчинялись воле гомункулов, поддерживая гротеска на тонкой грани между желанием жить и жаждой убивать.
Впервые бывший сержант имперской гвардии почувствовал себя свободным. Словно зверь, спешащий к смертному одру он вырвался из клетки. Едва умещаясь в тесной лаборатории Вормаса он стремился расширить ее всеми своими многочисленными и смертоносными конечностями.
Первой преградой на его пути была канонисса Сестер битвы. Маленький пузырек был не в состоянии исцелить нанесенные гомункулом раны, он мог лишь разжечь гнев гротеска.
========== Глава 25 ==========
Едва решетка клетки раскрылась, Ристелл бросилась назад к столу.
- Безумная! – Вопль ведьмы был полон ярости и равнял ее с эпитетом отправленным в адрес канониссы.
Лаборатория сотрясалась от рева гротеска. В одно мгновение он обратил в пыль стеллажи с зельями гомункула, которые дождем окатили все вокруг. От неведомых реагентов, Ристелл спас только стол, под которым она укрылась за мгновение до того как Борлак развернулся во всю мощь.
Длекари повезло меньше. Ее руку украсил ярко красный ожег, от чего ведьма впала в буйство сравнимое с гневом гротеска.
- Я уничтожу тебя, и начну с нее! – С этими словами Длекари занесла кинжал над Ришейл, которой удалось раскрыть глаза, лишь для того чтобы увидеть безумную ведьму готовую оборвать ее жизнь.
В одно мгновение канонисса выскользнула из-под стола, над которым мутировавший сержант уже занес истыканную острыми лезвиями руку. Последний кинжал уже был в ее ладони и подтолкнув псионическими силами стол, отгораживая себя от гротеска, она метнула его в полное ненависти лицо ведьмы.
Девушка еще успела увидеть как Длекари изменив направление движения своего кинжала, отразила клинок, и тот отлетел в одну из колб. Но выражение злорадства на лице ведьмы было не долгим, еще миг и в ее глазах загорелся страх.
Ристелл лишь ощутила как за ее спиной стало невыносимо холодно. Каждая клетка ее тела молила поскорее убраться как можно дальше от эпицентра ярости бывшего сержанта, но канонисса оглянулась назад.
Обезумевшему сержанту не было дела до тонкостей магии гомункула, оберегающей ключ от воров, более того, он едва ли выделил ловушку среди прочих предметов на столе, устоявших при псионическом воздействии Ристелл. Непреодолимая сила, ведомая жаждой разрушений столкнулась с творением Вормаса, как и рассчитывала канонисса, но дальнейшее развитие событий было в руках палача темных.
Время казалось, замерло. Борлак так и застыл над столом, преграждавшим ему путь. Его рука-клешня с множеством лезвий замерла коснувшись кольца артефакта, которое тонуло в сиреневом свечении защитного каркаса. Только приглядевшись, Ристелл заметила, что его рука по-прежнему медленно пытается раздавить ключ. Все вокруг было мутно и замедленно, словно сам воздух стал видим и невероятно тягуч. Но по мерцающим дугам, скользящим вдоль спиц ловушки, канонисса поняла, что это лишь начало ужаса, заготовленного Вормасом для всякого кто позариться на его ключ.
Ристелл повернулась к ведьме, ей казалось, что она затратила на это целую вечность. За спиной Длекари у дверей стояли инкубы и по заряду плазмы, мерцавшему у навершия шлема одного из них, канонисса поняла, что они уже вступили в бой с выпущен-ным ею гротеском. Псайкерское чутье девушки казалось, сошло с ума и окрасило все перед ее глазами в кровавый цвет варпа, но она по-прежнему могла ощущать присутствие гомункула. Он уже был совсем рядом.
Длекари так же медленно оглянулась на инкубов и вскинув руку, указала на канониссу.
Ристелл словно контузило, она не могла услышать ни слова ведьмы, хотя ее жест не требовал пояснений. Словно плывя в густой смоле, один из инкубов стал перемещаться к девушке, в то время как выстрел другого преодолел лишь половину рас-стояния до гротеска.
Забери…, забериии, ЗАБЕРИ!
Внезапная боль ворвалась в сознание Ристелл, словно невидимые крючки зацепили каждый нерв и вытягивали его из тела. Споря с холодом проникшим в лабораторию из ниоткуда, кожа Ристелл пылала, будто кровь струящаяся в сосудах вскипела, обратившись в разъедающую кислоту. Но ни язвы, ни ожоги не тронули ее тела и капли-искры от пролитых гротеском реагентов не задели оголенной кожи.
Забери!
Этот шепот казалось, плавал от области полной тишины, к звучанию, подобному грому. Ристелл было ясно, что никто из присутствующих в лаборатории не стал бы обращаться к ней с подобным требованием, напротив, казалось раздирающий мысли шепот слышала только она, но в замершем мутном мире было невероятно сложно определить местонахождение источника.
Зажмурив веки на несколько секунд, канонисса попыталась вернуть зрению привычное восприятие. Она по прежнему сидела на полу, где-то на краю сознания дрожало ощущение близкого присутствия Вормаса. Длекари похоже стремилась сбежать, препоручив работу по устранению своей ошибки инкубам, но заметив, что Ришейл пытается опереться на локти и подняться на ноги, она с угадываемым по злобной гримасе визгом бросилась к ней. Второй инкуб, выстреливший по гротеску так же стал приближаться к канониссе, видимо абсолютно уверенный, что разряд плазмы остановит чудовище.
Я защищу тебя
Ристелл исчерпала все свои средства. Возможно она оказалась слишком близко к потревоженной ловушке гомункула, и была задета колдовством варпа выведшим из строя ее псионические способности. Возможно нечто подобное Вормас устроил Архонту. Ощущение пожара под кожей было схожим, но тогда она ясно видела перед собой источник кошмара и тогда ей удалось проснуться. Но необъяснимое удушающее безумие было реальностью.
