Не помнила Катя, как пересекла линию фронта, как вначале один лесной массив проплыл внизу зелёным озером, затем второй… Серебряной змейкой в правой стороне мелькнула железная дорога.

Потом, пересекая другую дорогу, вспомнила: скоро аэродром… На посадку надо…

Г олова у неё кружилась. Дышать было тяжело, больно. Пекло теперь не один бок, а весь живот и грудь. Губы у неё пересохли, в глазах стал появляться туман; она временами долго не могла рассмотреть стрелку прибора. Но чем тяжелее ей было дышать, тем крепче она сжимала ручку управления и шептала пересохшими губами: «Надо долететь… Долететь!»

У неё не было сил оглянуться назад, но Катя знала: мешок в задней кабине цел и в нём, наверное, секретные документы.

Были моменты, когда сознание покидало Катю, иногда ей казалось, что самолёт валится вниз и вот-вот ударится о землю. А то вдруг чудилось, что и самолёт, и она сама кружатся в воздухе, как пушинки, летят куда-то, а куда - неизвестно.

Впереди, за козырьком кабины, голубел край неба. У горизонта пенились облака. А по ним, высоко закинув белопенную гриву, бежал белый конь. Он едва касался копытами облаков, а то и вовсе отрывался от них и летел в небе, точно птица. И сверкал звёздами-очами, звал, манил к себе Катю…

Потом наступила минута, когда сознание Кати прояснилось. Она тогда зорко смотрела на приборы. И вспомнила, как в детстве, когда ей было года четыре, она с отцом гуляла по берегу реки и на другой стороне её, на зелёном лугу, увидела белую лошадь. Катя потянулась к ней, сказала отцу: «Поймай, я на ней покатаюсь…» «Ты ещё мала, Катенька, -сказал ей тогда отец. -Вот подрасти немного, тогда я покатаю тебя на белом коне».

Аэродром увидела неожиданно. Летела, летела и вдруг-сигнальные знаки, посадочная полоса! Машина с радиостанцией на краю поля. Два домика у опушки невысокого редкого леса -штаб полка и столовая. Там, наверное, сейчас завтрак…

Плавно подвела машину к земле… Застучали колёса, затряслись крылья. «Ну вот,-сказала себе Катя, -я и дома». Она слышала чьи-то голоса, кто-то подхватил её на руки… Потом она услышала стон -слабый и жалобный. Подумала: «А ведь это, наверное, я застонала. Зачем?..»

Катя лежала в санчасти. Полковой врач перевязывал ей раны. А когда медсестра сделала ей укол, то в голове у Кати зашумело и она почувствовала, как возвращаются к ней силы.

- Доктор, - проговорила Катя, -я хочу… несколько слов… папе…

Доктор улыбнулся, достал из кармана записную книжку. Катя стала ему диктовать -говорила так, будто отец рядом и хорошо её слышит. «Папа, я немного сплоховала и чуть было не попала в беду. Ну, ничего, мне теперь хорошо, и я скоро поправлюсь. Ты ничего не пиши маме. У неё болит сердце, и ей нельзя волноваться. А ещё я хотела спросить: помнишь, когда я была маленькой, ты обещал покатать меня на белом коне… Не забыл ли?..»

Катя ещё хотела что-то сказать, но силы её оставили. Её укутали в тёплые одеяла и, как младенца, понесли к санитарной машине.

Лётчицу увозили в полевой госпиталь.

Под утро задремал командующий в старом кресле у фронтовой карты. И приснился ему зелёный луг, река. И жена его, молодая, красивая, идёт с коромыслом за водой к реке. А рядом с ней дочка Катя, как цветочек нарядная. И весёлая, как колокольчик. Катя смотрит в небо - там самолёт рокочет на всю округу. «Мама, мамочка!.. Посмотри, самолёт летит!..» Девочка бегает по мокрому песочку, шлёпает ножками, звенит: «Я тоже буду лётчицей! Тоже буду лётчицей!»

А то вдруг очнётся генерал, вспомнит, где сейчас его Катя. И вызовет адъютанта, спросит у него: «Нет ли вестей от авиаторов?» И в ответ слышит неизменное: «Нет, товарищ генерал».

Но вот к нему пришёл офицер, подал пакет из полка.

Быстро пробежал скудные строчки докладной записки командира полка: «Задание штаба армии выполнено… Лётчица ранена…»

Потом читал и перечитывал письмо дочери: «…Мне теперь хорошо… я скоро поправлюсь».

- Ах, дочка, дочка… И тебя война не пощадила.

Рядом стоял адъютант, ждал распоряжений.

- Вы нездоровы, товарищ генерал? - встревожился офицер.

Генерал глухо, не своим голосом, ответил:

- Нет-нет, ничего.

Вошёл начальник штаба, доложил:

- Фон Рейнгольд доставлен в штаб армии.

- Пусть он войдёт, -сказал командующий. И тяжело поднялся, встал прямо, как на смотру. И когда ввели немца, показал ему на стул у окна.

- Садитесь, генерал.

И прежде чем приступить к допросу фашистского. генерала, старый воин с минуту стоял у окна. Он смотрел в ту сторону, где у самого горизонта чернел лес, а по синему ясному небу, словно лебеди, летели облака. «Там запад, там Германия», - подумал командующий, и представилось ему, как идут по всему фронту в наступление наши полки и дивизии.

Чудился ему могучий рокот самолёта… И разрывы бомб… И Катя, его смелая, ненаглядная Катя, продолжала поединок с врагом.