- С какой ещё застежкой?- непонимающе оглянулась я.
- Да это я так, о своем... Пока...- на автомате ответила она, уходя в свои планы и интриги.
Pov Иэн
Я не понимаю что вообще происходит. Нет, ну честно, неужели Нине так трудно стабильно нормально общаться со мной? Обязательно должны быть эти перепады, то всё отлично до такой степени, что мне начинает казаться, будто мы сейчас помиримся, то всё ровно настолько же плохо, будто она меня убьет в любой момент. А мне, нужно сказать, надоело... Да, мне надоело, черт подери! Я что ей мальчик на побегушках прыгать постоянно в надежде неизвестно на что?! Да мне тридцать шесть, я взрослый и состоятельный, со мной нельзя играть!
С этими мыслями я прокручивал в голове тот день съемок, за день до этого всё было почти отлично, мы поговорили, покурили вместе и всё выяснили, как казалось. Но уже утром мы снова встречаемся в буфете возле площадки, я заканчиваю завтракать и уже собираюсь уходить, но появляется Нина и я как дурак растягиваю последние капли кофе на целых пять минут в надежде заказать ещё и сидеть рядом с Добрев, болтая о чем-то. Но она садится за дальний столик, окликивая меня и спрашивая не буду ли я против, если она повторит реплики в одиночестве. Мне обидно и больно, я уверяю себя, что именно этим она и собирается сейчас заняться, поэтому соглашаюсь, вру что-то о совместной репетиции со Стивеном и наконец оставляю пустую многострадальную чашку, удаляясь в свой трейлер. А когда мы начинаем съемки и Нина непростительно тупит, портя дубль за дублем и забывая реплики, где-то на шестом повторе совсем несложной фразы, я понимаю, что нихрена она там не повторяла, она этих реплик даже не учила и видит бумаги в первый раз. Но отчего-то я не злюсь, внутри наоборот просыпается какая-то теплота к ней, озорной огонек, который привычно для таких случаев подталкивает помочь ей. И дальше дубль порю уже я, Джули конечно же всё знает, она раскусила меня ещё на первом сезоне, она лишь машет рукой, мол делайте что хотите, но снимите уже эту долбанную сцену. Нина одними губами шепчет “спасибо”, а я не сдерживаюсь и по привычке называю её малышкой. А дальше мы работаем и целуемся, что тоже есть частью нашей работы, хотя раньше это было совсем другим... В конце сцены Нина не сдерживается и задевает языком мою нижнюю губу, и это она мне что-то говорила о том, чтобы никаких французских поцелуев. Меня это вдохновляет, внутри будто фейерверки стреляют. Мы отснимаем ещё одну сцену возле машины и, когда все уходят на перерыв, я рискую, не отпуская Нины от себя, я зарываюсь носом в её волосы, вдыхая родной запах с новой ноткой корицы, обнимая её так крепко, чтобы почувствовать желанное тепло... Я столько всего хочу ей сказать, во стольком признаться, но шепчу лишь, что соскучился за лето, а она согласно отвечает, осторожно ложа горячие ладони поверх футболки на мою спину. Мы стоим так мгновение, а потом отпускаем друг друга и расходимся по трейлерам, не пытаясь выяснять что только что произошло, так было нужно, и всё... Кажется, я не смогу забыть этот момент, я был так счастлив и одновременно огорчен от того, что пришлось отпустить её...
А затем мы снимали очень страстную сцену и я просто растворился в ней, напрочь забыв о том, что вокруг нас полно людей и камер. Добрев была такая, она с такой яростью рвала на мне рубашку, я непроизвольно начал стонать от её действий и касаний, сжимая её аппетитные бедра. Мне едва удалось успокоиться после всего этого, ведь потом мы ещё больше часа работали с помощниками и спецэффектами. Нина удалилась в трейлер, а я разделся, намотал поверх боксерок полотенце и пошел делать ей ванную, то есть готовить инвентарь. Хотелось просто догодить ей, но Добрев это не слишком поразило, она больше волновалась об странных указаниях Джули залезть в ванную и не намочить рук. Или Плек это нарочно, или я себе что-то придумал, но мне казалось, что Джулс нарочно пытается свести нас. Это было полбеды наблюдать Нину в открытом купальнике, радоваться тому, как её взгляд зависает на моем голом прессе, да, я качался летом, но когда наша режиссер сначала сказала мне снять белье под полотенцем, а затем помочь Нине с застежкой её лифчика, я чуть с ума не сошел. Плек будто нарочно перед этим дала Нине в руки телефон, так что пришлось намочить руки мне. Я шарил по её спине под водой пальцами, пытаясь нащупать на мокрой ткани этот маленький кусочек металла, Добрев замерла, часто дыша где-то возле моей шеи, я сожалел, что не могу видеть её лица. Пальцы и без того дрожали, но когда она тихо и смущенно прошептала, что застежка спереди, я ощутил как подкашиваются ноги, а руки совсем не слушаются. Это была самая ювелирная работа в моей жизни – переместить руки вперед и щелкнуть этим дурацким креплением, пытаясь не задеть обнаженной кожи на её груди. Я хотел показать этим жестом, что ни на что не претендую, ни к чему не склоняю и уважаю её. Но в самом конце пальцы дрогнули и я всё же мазнул ими по горячему телу, Нина едва заметно подалась вперед. Я убеждал себя, что этого не было, что я просто придумал себе это мгновение. Она ведь не жаждала моего прикосновения, не хотела, чтобы я нежно смял ладонью грудь, прокручивая розовые соски, а затем припадая к ним губами... Она ведь не хотела этого так сильно как я...
Мы закончили снимать сцену, я подал полотенце и помогал Нине выбраться из ванной, она легко приняла мою помощь, сжав мою руку. Я ощутил, как её пробирает дрожь, ванна остыла, наверняка она замерзла, ещё простынет. Я тут же бросился за горячим шоколадом, заботливо отправляя Добрев в трейлер, в душ и одеваться. Спустя пару минут мы болтали ни о чем, держа в руках чашки с шоколадом, разговор особо не вязался. Нина улыбнулась и мечтательно закатила глаза, подмечая, что сейчас ещё бы съесть моих вафель. Это было моим шансом и я осторожно предложил поехать ко мне, я бы быстро приготовил их, но она отказалась. Но я не сдавался, сегодня столько всего произошло, столько эмоций, они поглощали меня. Именно это меня подтолкнуло попытать счастья ещё раз, я с замиранием предложил Нине сходить завтра куда-то, у нас выходной, но она снова отказалась, слишком неприкрыто и стремительно убегая от меня, я лишь с грустью смотрел вслед её Ауди. Зачем мы мучаем друг друга?.. Я ведь заметил слезы в её глазах, но не знаю что они значили... Нина сожалеет о своем решении или я просто мучаю её своей назойливостью, но тогда к чему эти мимолетные трепетные моменты...
Все сложные для нас с Ниной сцены близости и поцелуев мы отсняли преждевременно, ещё до начала сезона. Джули позаботилась, чтобы Кевин с Кэрол, которые постоянно пребывали не в очень хорошем настроении, ничего не знали о наших разногласиях. Конечно же, они догадывались, но смолчали и просто одобрили весь отснятый материал, передав его на стадию монтажа. Теперь Джули со спокойной душой уехала на две недели снимать “Древние” в Новый Орлеан, дав нам массу указаний, касающихся того, чтобы не конфликтовать между собой и с режиссерами во время её отсутствия. Правда, между собой не очень получалось, ведь съемки проходили в Атланте, куда мы и направились всем кастом. Вот тут-то неприятности и начались...
Я с прекрасным настроением собирал чемоданы, предвкушая веселье от совместного с ребятами проживания в одном доме, как в старые добрые времена. Но уже у аэропорта я понял, что не все рады этой поездке, точнее все, кроме Добрев. Она включила звезду, манерно таща за собой целую кучу чемоданов, я же как настоящий джентльмен бросился на помощь.
- Привет. Давай помогу,- я ухватился за ручку её сумки, но Нина не отпустила её.
- Привет. Спасибо, я сама,- сухой кивок, но я не унимаюсь.
- Она же тяжелая, давай,- я снова ощущаю, как Добрев крепче сжимает ручки.
- Я же сказала, что справлюсь сама,- в её голосе уже слышно повышенные нотки.
Я не понимаю в чем дело, наверно, стоило сейчас оставить её, но я делаю всё быстрее, чем думаю. Я почти бегу за быстро удаляющейся Ниной и одергиваю за локоть.
