- А она и говорит – он не свободен. Понятно, женат, значит, – завершила свою мысль Притика и высыпала горку баклажанов в сковороду, мешая будущее рагу огромным черпаком.

А я… Я застыл, узнав. Так всё-таки Кхуши любит Шьяма… Больно не было. Было мёртво.

- А уж как она убивалась, – сквозь вату в ушах донёсся добивающий голос Притики, – все глаза выплакала…

- Спасибо, – перебил я продолжающую вонзать в меня ножи девушку, – мне пора. Это – вам, – положил я на стол тысячную купюру, и, не слушая благодарности ошарашенной до глубины души Притики, торопливо выскочил за дверь, и, щелкая брелоком сигнализации, суетливо отпирая машину.

- Алло! – голос Кхуши ворвался в воспоминания, потеснив их. – Да, Паяль!

«Столько тепла» – подумалось мне. Мне она тоже дарит тепло… Неосознанно? Благодарно? Из жалости? Я понимал, что мои чувства для неё не секрет, несмотря на то, что лишь однажды произнёс ей слова любви, которые и признанием-то, собственно, не являлись. Или, может… слабая надежда шевельнулась в сердце… Она разлюбила Шьяма? Возможно, теперь её сердце принадлежит мне?

Я сделал несколько шагов к комнате, обходя уставленную горшками зону около бассейна и приближаясь к открытым дверям комнаты. Встал в проходе, против желания любуясь стройной фигуркой жены, замотанной в тонкое полотенце, которая пыталась одновременно говорить по телефону и расчёсывать влажные волосы. Наконец, договорив, Кхуши с облегчением положила телефон и, взглянув в зеркало, обернулась ко мне, сияя искренней улыбкой.

- Знаешь, – в два шага она оказалась возле меня, окутывая прохладой и сладостью, – я должна сказать тебе спасибо!

- За что? – заинтересовался я, пытаясь уловить логику в словах и поступках жены. Она приподнялась на цыпочки и, чмокнув меня в щёку, прижалась всем телом. Я неосознанно притянул её еще ближе и коснулся губами влажных волос, наплевав на всё. На правду, на необходимость принятия решения, на гордость.

- За Паяль. Знаешь, – она откинула голову назад, удобно устроив её на моей обнимающей за плечи руке, – я боялась, что после Абишека она не полюбит. И никогда не сможет быть счастлива. Но она так любит Акаша, – задумчиво продолжила Кхуши, – что я тебе действительно благодарна за то, что её свадьба не состоялась…

- Ты хочешь сказать, что она разлюбила того парня и смогла полюбить Акаша? – непонятно отчего этот вопрос казался очень важным, и я напряжённо ждал ответа, вглядываясь в переливавшиеся на солнце медовые глаза.

- Что? Нет! Как ты мог так подумать? Она не любила его! – она казалась удивлённой.

- А что? Разве нельзя полюбить дважды? – не очень внятно объяснил я свою позицию.

- Дважды? – она тихо рассмеялась и прикрыла ресницы, пряча от меня свой взгляд. Но тут же посерьёзнела и отошла от меня, легко вывернувшись из моих не удерживающих рук. Подошла к зеркалу и, взяв расчёску, несколько раз провела щеткой по волосам, задумчиво глядя в него, но будто – в себя.

- Нет, Арнав. Любить можно только раз в жизни. Разлюбить – невозможно. Я пробовала… – Она уничтожала меня, не замечая этого, каждым тихим словом, разговаривая словно сама с собой. – Не получилось. Даже в ответ на любовь хорошего человека не получится его полюбить. Это будет дружба, сочувствие. Но не любовь. Нет.

Я оттолкнул окаменевшее тело от проёма двери.

- Мне надо уйти, – я не узнал свой голос. Автоматически взял телефон, ключи от автомобиля и выскочил из комнаты, не слушая удивлённый голос жены. Мне нужна машина. Машина и скорость.

«Не любовь. Нет»…

====== Глава 62. Расставание. ======

Кхуши.

Целый день я изучала сначала учебные заведения, предложенные Тери, а потом – список требований к поступающим в выбранный институт. Остановившись на самом, на мой взгляд, подходящем для меня, расположенном в Милане, я работала над списком литературы, который мне нужно будет изучить для того, чтобы успешно сдать экзамен. Кроме этого, усиленно пополняла свой словарный запас на английском языке, штудируя книгу по истории моды, которую скачала с интернета по совету подруги. Прерывалась я только на то, чтобы приготовить обед, а потом и ужин для семьи. Готовка позволяла голове отдыхать от немаленького объёма информации, впихнутого в неё. Впрочем, даже замешивая тесто и нарезая овощи, я сбегала в мысли об учёбе, прокручивая в голове прочитанные главы книги по истории моды. Это позволяло отвлечься от странностей, происходивших с Арнавом со вчерашнего вечера.

Арнав уехал рано утром, и так и не появился на обед, хотя я слышала, как Анджали звонила ему, и настаивала на его присутствии на семейном обеде. Арнав же мне не звонил, и я не решалась позвонить первой. Все мои попытки понять его поведение разбивались о непонимание. Ощущение зыбкости и непрочности наших так и не прояснённых до конца отношений давило на сознание, подталкивая к попытке ещё одного откровенного разговора.

Ужин был готов, и скоро муж должен появиться дома. Не останется же он ночевать на работе? Я ходила по комнате, погрузившись в размышления в попытках решиться на сложный разговор. Взгляд остановился на календаре, и сердце замерло. Ещё несколько дней, и срок нашего контракта истечёт. И… И что? Да, в Италии он сказал, что я не временная жена, но тем не менее нами подписан контракт… Контракт… Где он, кстати? Я остановилась, вспоминая, куда могла положить ненавистный документ, стоящий сейчас между мной и Арнавом, между мной и моим счастьем, между нами и будущим.

Так… Я с неохотой окунулась в воспоминания о том дне, когда контракт был подписан.

- Иди сюда! – злой голос мужа, раздавшийся прямо над ухом, заставил меня вздрогнуть, поднимая голову с колен, и вглядеться в наполненные ненавистью глаза. Я сидела у бассейна, прислонившись спиной к монументальному горшку с большим деревом, глотая горькие слёзы, погрузившись во тьму одиночества и пустоты, ставших моими спутниками на шесть месяцев. Моим личным адом. Но даже тут не было покоя от того, кто устроил мне его. Резкий рывок за руку поднял меня на ноги. Несколько шагов до столика, стоявшего тут же, возле бассейна, Арнав буквально протащил меня, швырнув на стул так «удачно», что я ударилась локтем, с трудом сдержав стон от резкой вспышки боли, которую Арнав проигнорировал. Впрочем, ничего удивительного. Этот человек просто пропитан злостью и ненавистью, ничего не замечая, упиваясь этими разрушающими чувствами.

- Подписывай! – Передо мной на стол упала прозрачная папка с вложенными документами. Я дрожащей рукой и, закусив губу в отчаянной попытке сдержать очередные слёзы, покорно взяла протянутую мне ручку. Моральных сил даже на крохотную вспышку негодования не осталось. Буквально полчаса назад, когда я, набравшись решимости, позвонила тёте, она отказалась со мной разговаривать, сухо сообщив, что я ей не племянница и оборвав мою мольбу о прощении короткими гудками разорванной связи. И всё, чего я сейчас хотела – не существовать, чтобы не ощущать раздирающей в клочья душу боли. – Каждый лист внизу. На последнем – дважды. И побыстрее, Кхуши Кумари Гупта, у меня много дел.

- Сингх Райзада, – внезапно огрызнулась я, расписываясь на первом листе, с силой вдавливая кончик ручки в плотную белую бумагу с убористым текстом. – К моему великому сожалению, – продолжила я, не дав ему сказать очередную грубость.

- Уж не думаешь ли ты, что я счастлив назвать тебя женой? – высокомерно поднял бровь мой новоиспечённый муж, прямо таки услужливо переворачивая передо мной страницы, отмерявшие срок нашего брака.

Рука дрогнула, и я провела лишнюю черту в конце своей подписи, но Арнав, казалось, не заметил этого, всё так же довлея надо мной нависшей фигурой в неизменном чёрном костюме.

- Вы не могли бы помолчать, мистер Райзада? – я скрывала слёзы, но они всё равно звучали в моём голосе. Я не читала ни строчки, на автомате подписывая перелистываемые им листы. На удивление, он ничего не ответил, терпеливо дожидаясь, пока последний лист не перевернётся с тихим шорохом, и только после этого ехидно заметил: