- Кхуши…

Руки, не слушая голоса разума, уже опустились на ягодицы жены, плотнее прижимая к пробуждающемуся мужскому естеству, сминая тонкое платье, ткань которого не скрывала жара тела. Кхуши выгнулась еще сильнее, плотнее прижимаясь ко мне, заставив меня застонать от предвкушения. Всё также, не открывая глаз, опустила голову, накрывая меня водопадом волос. Прижалась щекой к щеке, медленно провела по ней, вызвав чувственную дрожь во всём теле. Я приподнял бёдра навстречу, делая телесный контакт еще теснее, прижимая её ближе, отпуская, и снова прижимая ещё сильнее. Кхуши застонала, откинула голову, упёрлась руками мне в грудь и включилась в процесс, чуть приподнимаясь и опускаясь на мне.

- Арнав… – низкий, хриплый тембр голоса, выдохнувший моё имя, окончательно лишил благоразумия, и я рванул молнию на платье, ставшем досадной помехой. Кхуши наконец-то открыла глаза, в которых отражалось такой же силы, как и терзавшее меня желание.

- Поцелуй меня, – почти приказал я, неотрывно глядя на её губы. Она послушно склонилась ко мне, даря лёгкое прикосновение. Мне нужно было больше, сильнее, глубже. Возбуждение терзало тело, требуя выхода. Я положил одну руку ей на затылок, врываясь в рот языком, жадно лаская всё, чего мог коснуться. Второй рукой продолжал синхронно движениям языка прижимать как можно ближе к себе, доводя себя до чувственного исступления. Ни остановиться, ни прерваться хоть на миг было невозможно, нарастающее напряжение требовало выхода – прямо сейчас, не медля ни минуты.

Кхуши путалась в крохотных пуговичках рубашки, пытаясь одновременно вытащить её из-под ремня, что ей слабо удавалось, потому что движение тел навстречу друг другу не прекращалось.

- Чёрт, Кхуши! – я опрокинул её на спину, рванул с себя рубашку, пока она, прикрыв глаза, на ощупь справлялась с ремнём на брюках. Она приподнялась, помогая освободить себя от платья и охнула, когда я, не в силах больше сдерживаться, рванул невесомую ткань трусиков, уничтожая последнюю преграду.

- Посмотри на меня, – снова приказ, – я хочу видеть твои глаза, когда возьму тебя. Кхуши… – выдохнул её имя, медленно ведя рукой по нежной коже внутренней стороны бедра, подбираясь к нежным складочкам. Застонал, скользнув пальцами внутрь.

- Такая горячая, влажная, готовая принять меня, да, Кхуши? – я не знаю, как всё ещё терпел, отстраняясь от выгнувшейся мне навстречу любимой. Легонько прикусил торчащий сосок, втянул в себя, посасывая, снова прикусывая, с ликованием вслушиваясь во всё более громкие стоны, жёстко удерживая за бедро извивающуюся, в попытках освободиться от сладкой муки, девушку. Я хотел видеть её глаза, но она зажмурилась, прикусывала губы, сдерживая стоны. Распаляла меня всё сильнее и сильнее разгорячённым, отзывающимся на малейшее движение моих рук, губ, языка, телом. Но упрямо не открывала глаз. Я с напряжением усмехнулся, усиливая ласки такого чувствительного места, и продолжая жадно ласкать грудь, сжимая ладонью мягкую выпуклость, втягивал и лизал соски, вызывая уже не стоны – негромкие вскрики жены.

Переместился выше, проведя языком по шее, с наслаждением вслушиваясь в частое дыхание, выдохнул в разомкнутые губы:

- Тебе нравится заниматься со мной любовью, Кхуши?

Она наконец-то распахнула глаза, обдавая целой гаммой эмоций – желанием, теплом, нежностью и ответила тихо, на грани слышимости, когда я, всё-таки не выдержав, закинул её ногу себе на бедро и резко вошёл в неё…

Раздавшиеся слова жадно впитались сердцем, как долгожданная влага – пересохшей землёй.

- Любить тебя… да.

Короткое словечко звучало снова и снова, повторяя наш ритм, то взлетая, то опадая, пока я, уже не сдерживаясь, отпустив себя, то быстрее, то медленнее двигался в ней, улавливая малейшее ответное изменение её желаний. Старался продлить наше удовольствие ещё и ещё, пока не проиграл собственному телу, пока не услышал громкий вскрик, не почувствовал, как замерла в моих объятиях жена, выгнувшись и крепко обвив меня ногами. Резкое движение бёдрами, последнее, глубокое, как можно глубже, освобождаясь ярким, сумасшедшим удовольствием, отозвавшимся в каждой клеточке тела невыносимыми вспышками взрывающейся энергии. Я застонал, полностью погружаясь в накрывшее блаженство, откинувшись на спину вместе с женой, не разъединяя тел, сплетённых рук, перекликающихся сердец.

Кхуши.

Я выплывала из разлившейся по телу неги, воспринимая разгорячённой кожей спины тёплый воздух прохладой. Хотелось удержать этот уютный жар. Нежное расслабленное поглаживание Арнавом моих волос погружало в подступающий сон. Я на ощупь потянулась за платьем и только тут вспомнила, что уехала с показа в «Танцующем…», а это значит, что ощущаемая бесформенной тряпка у меня в руках – это...

- Арнав! – я резко вскочила на ноги, сердито уставившись на ошалевшего от моего демарша мужа. Впрочем, удивляться долго Арнав не умел. Он внимательно осмотрел меня с ног до головы, и… откинув голову, расхохотался. Громко, от души. Я непонимающе взглянула на себя, пытаясь понять, что же его рассмешило, и, охнув, торопливо схватила платье, прикрываясь им. Было от чего расхохотаться. Совершенно голая девушка, яростно сверкая глазами на мужа, стояла перед ним, уперев руки в боки.

- Что смешного, мистер Райзада?! – зло прошипела я, чувствуя себя закипающим чайником. Судя по всему, у него моё негодование вызвало схожие ассоциации, потому что, коротко глянув на меня, он благоразумно прекратил смех, впрочем, все ещё пофыркивая, и пытаясь скрыть от меня пляшущих в глазах весёлых чертиков.

- Между прочим, – наплевав на свою обнажённость, театрально потрясла я перед ним бывшим шедевром, – это собственность Тери!

Арнав, отставив веселье, с явным мужским интересом рассматривал меня, не обращая никакого внимания на моё возмущение. Впрочем, всё же счёл нужным объяснить своё спокойствие, кратко пояснив:

- Я купил его, для тебя.

Я удивлённо вскинула брови, растерянно спросила:

- Когда?

- После того, как увидел тебя на подиуме. Ты была необыкновенна, – его взгляд потеплел, и он снова осмотрел меня уже загоравшимися желанием глазами. Я растерялась, чувствуя, как его взгляд ощущается покалывающими кожу иголочками, будоража не до конца насыщенное близостью тело. Удивившись сама себе, снова схватила платье, но тут же выпустила его из рук, жалея так полюбившегося мне «Танцующего…». Огляделась, пытаясь найти хоть что-то, чтобы прикрыть остро чувствуемую наготу. Заметив, что Арнав поднимается на ноги, панически схватила с дивана накидку, и, завернувшись в неё на манер тоги, бросила подошедшему почти впритык мужу:

- Я в душ, – и развернулась, чтобы уйти, но тут же остановилась, словно налетев на стену, – я не узнавала место, где мы находились.

- Арнав, – я снова обернулась к мужу, беспомощно глядя на него, безмолвно умоляя отпустить, – мне действительно хотелось принять душ.

- Мы на озере Комо, – сжалился Арнав, отвечая на незаданный вопрос, – спальня на втором этаже, там же и душ.

Решив отложить расспросы на потом, я направилась наверх. Не успела я сделать и шага, как он привлёк меня к себе, потянул за край накидки, шепча прямо в ухо:

- Ты стесняешься меня, Кхуши?

- Н-нет, – голос дрогнул. Его руки медленно освобождали меня от накидки, а я упрямо старалась игнорировать чувственные импульсы, пробегающие по телу от его якобы случайных прикосновений.

- О, правда? – насмешка, хоть и мягкая, вкупе с собственным, предававшим меня телом, заставили меня раздражённо вспыхнуть.

- Правда! – отчеканила я и, вырвав край накидки из его руки, плотнее закуталась в неё и, не глядя на мужа, но чувствуя его обволакивающий взгляд, направилась искать душ.

Тщательно смыв с себя усталость насыщенного дня, я сушила волосы полотенцем, чувствуя прилив энергии после прохладной воды моего любимого тропического душа. Чувство голода заявило о себе, напомнив о том, что я почти ничего не ела сегодня.

- Надеюсь, Зазнайка позаботился об ужине… – растеряно пробормотала я, не представляя, где взять продукты в незнакомом месте так поздно.