Владимир ГУБАРЕВ
"ФАНТОМ"
Сюжет этой повести родился в Чернобыле. Конечно, у ее героев есть прототипы, но я не ставил себе целью точно следовать за конкретными событиями и характерами реальных людей. Литератор обладает правом на художественные обобщения, и этим я воспользовался...
Автор
Журнальный вариант.
Сначала появляется зарево. Оно разгорается, и вот уже ослепительно белый вал катится к городу. Огонь обрушивается на дома, улицы, вспыхивают стоящие у тротуаров автомобили...
Огненный вал прокатывается по городу. Остается только потрескавшаяся, будто в морщинах, земля и одинокая фигура девушки в белоснежном платье. Она бредет по уже не существующей улице, и Кардашов узнает свою дочь - Марию...
Эрик Николаевич просыпается. Проводит ладонью по лбу, на котором выступили капельки пота, протягивает руку к выключателю. Часы показывают половину третьего. Он тяжко вздыхает и медленно встает.
На кухне Эрик Николаевич ставит кофе, закуривает и смотрит в окно на спящий город. В одном из окон горит свет, мелькают за занавесом тени танцуют. Наверное, там свадьба.
Из спальни выглядывает Светлана.
- Опять? - спрашивает она. Он молча кивает.
- Я принесу снотворное.
- Это же вредно, - возражает он.
- Но ты теперь не заснешь. Бессонница вреднее. Врачу можешь поверить.
- Неси... Но чашку кофе я все-таки выпью.
- Я сейчас. - Светлана исчезает. Вновь этот сон. Он приходит редко, два-три раза в год... Один-единственный сон... Других не бывает... Ведь добрых два десятка лет прошло с тех пор, когда он, Кардашов, еще совсем молодым инженером приехал на полигон в Семипалатинск. Там он увидел этот самый огненный вал.
- Самое страшное - термоядерная война, - сказал вслух Эрик Николаевич, и Светлана, войдя на кухню, услышала эту фразу.
- Опять?
- Я всегда буду это повторять, потому что действительно ничего страшнее нет.
- Выпей таблетку и забудь... - Светлана протянула ему снотворное и воду в стакане.
- Ты, Светка, у меня красивая!
- Не подлизывайся... Лучше дай мне поспать, в семь уже вставать...
- Нет, я серьезно!
- Ну, хорошо. Возражать не стану. Раз ты так считаешь... Пей.
И в это мгновение раздался резкий телефонный звонок.
Светлана сняла трубку.
- Слушаю... Да, да, дома... Нет, не спит... Конечно же, странно... Тебя. Она протянула трубку мужу.
Кардашов услышал взволнованный голос ночного директора станции.
- Эрик Николаевич!.. Тут что-то непонятное... Тимофеев приказал немедленно вам сообщить... Фон вырос в пятьдесят раз...
- Выброс? Где? На первом блоке? - быстро спросил Кардашов.
- В том-то и дело, что не у нас. Тимофеев так и сказал: "Передай Кардашову - не у нас"...
- Где он? Где он сам?
- Куда-то уехал. Сказал через полчаса будет здесь... Считает, что...
- Подробности потом. Буду через двадцать минут... Вызов по форме два, понял? Не по первой, а по второй... Только руководство АЭС, понял?
- Форма - два... И еще: на юге области выше втрое, зафиксирована "грязь". Это данные из гидромета...
- Действуй, Кузьмич! И начальника гражданской обороны не забудь. А пока никому ни слова, ясно?
- Так точно! - ответил ночной директор.
Кардашов налил кофе, стоя выпил его. Светлана молча следила за каждым его движением. Наконец, она не выдержала:
- Что все-таки случилось?
- Не знаю. На всякий случай предупреди свое руководство, чтобы были наготове... Тревога по форме - два. Поймут... - Кардашов направился в ванную, быстрыми, привычными движениями намылил щеки. Начал бриться.
- Ты можешь прямо сказать, что произошло? - Жена приготовила полотенце.
- Думаю, учебная тревога. По линии гражданской обороны. Так и объясняй, если будут звонить... Обязательно будут...
Кардашов надел белую рубашку, повязал галстук, на секунду остановился у двери.
- Ты действительно красивая, моя женушка, - он широко улыбнулся. - И запомни - учебная тревога.
Светлана видела из окна, как Кардашов быстро пересек двор, открыл дверцу "Жигулей". Машина резко взяла с места.
Соловьев въехал на тротуар у самого подъезда. Выскочил из машины, вбежал на лестничную площадку. Лифт не работал. Он чертыхнулся и стремительно поднялся на пятый этаж. Ключ почему-то не слушался - дрожали руки.
Наконец, дверь поддалась, и он ввалился в квартиру.
- Готова? - Соловьев задыхался.
- Что с тобой? - Жена уже была одета.
- Лифт не работает... Деньги, побрякушки свои взяла?
- Вот только паспорт не могу найти...
- Черт с ним!.. Дети?
- У себя... И там еще Паша...
- Идиотка! Я же сказал - молчок! - вспылил Соловьев. - Ты что, ничего не соображаешь?!
- Они же наши соседи и друзья... Я не могла... Клава не поедет, просила Пашу взять... А она будет ждать Сергея...
- Быстро вниз. Скоро перекроют дороги. Ты что, не понимаешь этого?!
- Но что случилось? - Жена с тревогой смотрела на мужа, который рылся в ящике серванта. - Что все-таки случилось?!. И где ты взял машину? Служебная?
Соловьев даже не повернулся на ее слова.
- Служебная? - повторила жена.
- Выводи детей. Чемоданы я захвачу... Быстрей!
- Я никуда не пойду, пока не объяснишь! - Жена демонстративно поставила у входной двери табуретку и села на нее.
- Не болтай глупостей, - перебил Соловьев, - сейчас не до выяснения отношений... Едем в Москву, машину взял у Пророкова, он все равно в отпуске далеко... Потом объясню... Быстрее... Выводи. Уместимся.
Выскочили из своей комнаты дети. Две дочки - близняшки. И угловатый мальчишка - Паше три дня назад исполнилось восемь лет.
- В Москву! В Москву! - заверещали дочки.
- В машину. Вперед! - распорядился Соловьев. - И на лестнице потише, не надо будить соседей. Слышите, потише!
Все гурьбой двинулись вниз.
Через несколько минут "Жигули" выехали из города. На мосту Соловьев чуть притормозил - навстречу мчались четыре мотоциклиста. Жена оглянулась - отсюда, с моста, был виден город и станция. Город спал, а над станцией стояло зарево.
- Пожар? - испуганно спросила она.
- Пожар, пожар, - мрачно заметил Соловьев.
"Жигули" набирали скорость на пустынном шоссе. На востоке уже начало светать. Но позади еще долго виднелось зарево. Оно неподвижно стояло над лесом, куда нырнула машина.
