- Кто? Попаданцы? А что, подходит, - воскликнул Дима.
- Ага. Мы тоже попаданцы, - усмехнулся Илья, а потом вернулся к вопросу о работе. - Когда они появятся, интенсивность работы снизят. Более того, уже послезавтра для остающихся нагрузки и ежедневные выработки будут облегчены. Это пока мы тут надо подготовить как можно больше бревен. Без нас этим заняться будет некому. Завтра плотники будут вдвоем собирать домик из досок и большой сарай, для скотины. Это не на один день. А пока они заняты этим, шестерых людей отправляют готовить фундамент под него. Послезавтра оба тяжеловоза начнут возить камень для этого. Кто-то будет ловить рыбу. Если не сетями, то хоть из ловушек собирать. Охотникам все равно придется свои проверять, силки там разные, самострелы, в лесу поставленные. За стадом следить. Коней верховых надо будет подкормить. Да и доски надо готовить. Травы и коренья собирать надо. Так что некому будет лесозаготовками заниматься.
Ну, а ночью опять по очереди дежурили. Те, кто остается в лагере, пока получили возможность отдохнуть. С утра опять пилили лес, возили бревна. На этот раз Добромир в одиночку загрузил три воза. Потом опять куда-то ускакал. Пришлось ребятам теперь самим стараться. Хорошо они усели вынести и сложить прямо на место погрузки сорок бревен с лишним. Поэтому им удалось вовремя загружать подводы, в которые запряжены и обе кобылы-тяжеловоза. Конечно, их возы чуть ли втрое меньше по весу. Но все равно получилось немало. И если бы не резерв, пришлось бы тяжело. И когда после обеда эти две подводы у них забрали, даже вздохнули с облегчением.
Так что к вечеру они опять еле передвигали ноги, и для них прислали две подводы. Кажется, в лагере становится модным пользоваться транспортом. Вот охотникам сегодня выделили две лошади под верх. Аня откуда-то прискакала на своей кобыле. Мимо ребят проехали воз со скошенной травой. Разгрузили бревна быстро. Как раз приехали рыбаки. Им на этот раз выделили аж три телеги. Поэтому и они сегодня не пешком. Охотники уже тут. Отдыхали где-то полчаса. Потом принялись собираться. Впрочем, почти все вещи остаются здесь. На себе легкие шорты, тонкая рубашка, обуты в легкие тапочки. Ну и тонкий ремень с кобурой, в котором пистолет с одним магазином. Портупея остается тут в специальном ящике. Все они готовы. Появился Добромир верхом на коне. Зерно действительно выглядит понуро. Конюх взял его за узду и повел отдыхать. Жеребцу теперь удастся спокойно отдохнуть несколько дней, набраться сил, отъестся. Впрочем, как и двум остальным. Они пока свое отработали. Переход через пять минут, но они уже готовы. Можно пока поговорить, а то с некоторыми из ребят только парой слов за все время удалось перекинуться. Тех же охотников и рыбаков почти не видел.
Оказавшись на той стороне, сразу же принялись одеваться. Не месяц май. Хотя и май здесь по-другому называется, но главное тут уже поздняя осень. Поэтому брюки, сапоги, теплая куртка и шапка не помешают. Тем более они прибыли из теплых краев. В лагере первым делом умылись, поели каши и отправились спать. На это дело у них ушло, чуть ли не по двенадцать часов. А куда деваться? Так Дима проснулся, посмотрел в окно. Ничего не увидел в сплошной темени и улегся в постель. Когда он все же окончательно покинул постель, тоже еще не рассвело. Илья и Саша уже пьют чай. Пока он умывался, появились и остальные. Попили чаю, сделали зарядку. Завтрак для них уже готов. Вкусная горячая каша, горячий кофейный напиток, пряники и печенье.
Уже рассвело. Потому отправились гулять. Тут Дима и рассказал про Ленинград, про историю мира откуда появились Новоземельцы или жители Ветки Пять. Оказалось, ребятам есть, что сказать на эту тему. Вот, например, Костя выяснил, что в том мире броненосец 'Севастополь' не прорвался из Порт-Артура. Соответственно головной корабль первой серии российских дредноутов назывался не Святослав. Правда, названия остальных совпадает. Петропавловск, Полтава, Гангут. И уже вследствие этого, появился ряд отличий.
Так в реальности Димы в конце 1914 года, кое-как отремонтированный Севастополь вышел из Владивостока. По дороге прошел небольшой ремонт и в конце 1915 года, через одиннадцать месяцев вместе с крейсером Жемчугом прибыл в Архангельск. Опять его ремонтировали, и он 1916 году приступил к службе, успев потопить одну подводную лодку противника.
Старый броненосец уже было отправили на слом. Но тут норвежские браконьеры начали шалить в северных морях. Да еще при поддержке своего военно-морского флота. Советским пограничным катерам пришлось тяжко. В результате Сева вновь наскоро подлатанный вышел в море и всадил в норвежца три шестидюймовых снаряда. Теперь норвежцы стали намного больше осторожней. Костя с возмущением рассказал, как ему пару раз попадали статьи новых свободолюбивых авторов о том, что какие советские моряки нехорошие и злые. Обидели ни в чем не повинных норвежцев. Мирных, честных, по-хозяйски заботящихся об обитателях морей. Но это тут они не смогли причинить такой огромный вред. Не по своей вине. А вот в той реальности поголовью тюленей у советских берегов нанесли непоправимый ущерб. Так, что оказывается, несмотря на появившуюся критику излишней героизации 'этого корыта', броненосец оказывается еще и недооценен.
Но вернемся к 'Святославу'. Его история действительно первоначально похожа, на судьбу другого Севастополя, которую им рассказал Костя. Так его в двадцатые годы даже переименовали в 'Парижскую Коммуну'. Вот только в 1929 году начинаются более существенные расхождения. Святослав ушел не в Черное море, а в Кольский залив. Здесь он и встретил Великую Отечественную войну. И воевал он активней, чем в той реальности. Так осенью 1941 года, на него выскочили гнавшиеся за советскими эсминцами, четыре германских.
Несмотря на то, что новое место базирования, оказалось севернее, линкор получил больше возможности для плавания, в отличие от собратьев надолго запираемых льдами в Финском заливе. И еще оно ближе к Ленинграду, чем Черное море. Поэтому 'Парижская коммуна' стала своеобразным учебным кораблем, на котором обучали команды балтийцев. Ежегодно часть офицерского и старшинского состава 'Марата' и 'Октябрьской Революции', а потом и переделанного в авианосец 'Фрунзе' ежегодно на зимний период командировалась на Северный флот.
В результате линкор стал главным конкурентам черноморским 'Свободной России' и 'Перекопу'. Только в результате интенсивной подготовки во время Советско-Финской войны понадобилась замена стволов орудий главного калибра. Поэтому линкор начал войну с новой артиллерией и подготовленной командой. Хотя из-за небольшого перерыва черноморцы и обошли его.
Нацистский эсминец накрыли вторым залпом. Тяжелый двенадцатидюймовый снаряд нанес весьма сильные повреждения. А тут еще советские эсминцы добились одного попадания. И хотя они тут же перенесли огонь на уже убегающую тройку, в немца уже вцепился 'Полярник'. Так что старый крейсер к потопленному, в уже далеком октябре 1914 года, 'Эмдену', добавил участие в еще одной победе. Вот второй эсминец целиком на счету Парижанки. Это были самые крупные надводные корабли потопленные непосредственно или при участии четырех балтийских дредноутов. При потоплении 'Шлезиена' и 'Ниобе' самолеты с 'Фрунзе' как показали послевоенный анализ, серьезных повреждений не нанесли. Там главная роль была у топмачтовиков. А миноносец все же и по тоннажу и по боевой ценности менее ценная добыча.
А 'Парижская Коммуна' еще по немецкому карманному линкору отстрелялась с четырьмя попаданиями главным калибром. В эту войну ему удалось превзойти оба черноморских линкора, с их родичем авианосцем в придачу, которым на этот раз пришлось довольствоваться в основном обстрелом берега и борьбой с авиацией противника, хотя в последнем и добились больших успехов. Даже румынским кораблям от них больше в портах досталось. Это после 'Гебена' то. Парижанка еще и подводную лодку утопила тараном, зато старому Севастополю их досталось целых два. Правда, обе её были добиты уже поврежденные.
