Все эти пары власти и подчинения, отчуждения и интимности, фетишизации и обесценивания должны иметь своего рода общий знаменатель. Попытки найти такой общий знаменатель были сделаны Фрейдом: 80 лет назад он писал о "Всеобщей униженности любовной жизни" (так называлась его статья 1912 года). Согласно Фрейду, для современного человека характерно разъединение сексуальных, чувственных и интимно-любовных стремлений. Только физическое унижение объекта любви дает человеку возможность реализовать половое чувство. Фрейд рассказывает при этом о своем пациенте, который чувствовал себя мужчиной только при общении с проститутками, но постоянно оказывался импотентом с любимой и духовно близкой ему женой. Этот разрыв, это "расщепление" любовной жизни выполняет в любовных отношениях функцию предохранителя - предохраняет от таких опасностей, как табу инцеста, полное отождествление с другим, потеря самотождественности и т.п. Но за это приходится платить: любовно-семейное, т.е. доверие, безопасность, важность, - и сексуальное, т.е. страсть, похоть, - живут отдельно и не могут соединиться друг с другом.
"Там, где любят, нет страсти, а где есть страсть, там не любят" - писал Фрейд. Если принять эту схему за систему координат, то порнография воплощает в себе именно сексуальное - темную, разрушительную, "неврозную" сторону любви. В этом - ее психологическая истина. А в "порнотопическом" содержании - ее "социально-экономическая" необходимость.
Инструмент воспитания?
Эти опирающиеся на идеи Фрейда соображения заставляют усомниться в перспективности борьбы с порнографией, в которой находят свое отражение как существующие властные и экономические отношения, так и - если можно так выразиться - часть психологической природы современного человека. Другое дело - вопрос о том, как воздействует порнография на человеческую психику, в частности на формирующиеся характеры молодых людей. На этот счет существовали разнообразные точки зрения: порнография ведет к снижению контроля индивида по отношению к собственной сексуальной активности, к росту неконтролируемых, в том числе девиантных форм сексуального поведения вообще, к возрастанию преступности, к психопатологическим проявлениям. Не вдаваясь в пересказ мнений исследователей конца XIX - начала XX века, заметим, что именно на этих исследованиях, опиравшихся, фактически, не на объективные научные данные, а на господствующую мораль, и смешивавших, как показано выше, порнографическое и непристойное, базировалось запретительное или ограничительное в отношении порнографии законодательство в большинстве стран Запада. Что же касается советского законодательства и законодательства бывших социалистических стран, то их ханжеская мораль и репрессивная правовая установка вообще не требовали и не предполагали какого бы то ни было научного обоснования.
В последние десятилетия точка зрения науки на этот предмет изменилась. Дело, по-видимому, объясняется как отработкой объективных процедур эмпирического исследования, так и возросшей способностью ученых занимать объективную, свободную от ценностей (прежде всего от ценностей господствующей морали, от обыденных установок и стереотипов) позицию по отношению к исследуемому предмету.
В дальнейшем изложении мы опираемся на ряд новейших исследований в западной (американской и западногерманской) сексологии, авторы которых приходят к совершенно однозначным выводам относительно вреда порнографии для психосексуального и психосоциального развития общества *.
Воздействие картин, фильмов и текстов однозначно порнографического содержания не ведет к снижению сексуального контроля и к возрастанию неконтролируемой сексуальной активности.
Согласно всем имеющимся исследованиям, воздействие сексуальных произведений у большинства мужчин и женщин вызывает половое возбуждение, которое как по объективным данным (физиологические реакции), так и с точки зрения самих субъектов (суждения опрошенных), вполне поддается контролю. Это половое возбуждение лишь у меньшинства и лишь в течение короткого времени (максимум в 24 часа) реализуется в сексуальной активности. Эта активность, однако, ограничивается теми формами сексуального поведения, которые и без того постоянно практикуются этими индивидами, т.е. сексуальная активность остается приспособленной к реальности.
Немногие имеющиеся в настоящее время долгосрочные исследования показывают, что сексуальное возбуждение и активность, точно так же, как и интерес к порнографии, явно уменьшаются по мере более частого столкновения с порнографическими материалами. Это снижение реактивности указывает на эффект насыщения.
Воздействие картин, фильмов и текстов однозначно порнографического содержания не ведет к усвоению новых форм и приемов сексуального поведения, в том числе девиантных форм.
Все краткосрочные и долгосрочные исследования показали, что знакомство с порнографическими материалами практически не ведет к усвоению и применению неиспользовавшихся до того или редко использовавшихся форм и приемов секса (например, орально-генитальные контакты, необычные позиции при совокуплении), причем не ведет даже в том случае, когда в порнографических материалах эти приемы изображены детально.
Что же касается отклоняющихся (например, внебрачный коитус, анальный коитус, групповой секс, гомосексуальность) или анормальных (садомазохизм) форм сексуального поведения, то они вообще не наблюдались, даже в том случае, когда демонстрировались в порнографических материалах, с которыми знакомились наблюдаемые.
Следует также подчеркнуть, что, согласно всем исследованиям, сексуальные девианты и преступники на сексуальной почве сталкивались с порнографией в юности реже, а в зрелом возрасте или реже, или так же часто, как и лица, ничем не выделяющиеся в сексуальном отношении. В целом можно считать научно доказанным, что порнография не может воздействовать на направленность человеческих влечений или изменять эту направленность. Стоит, однако, отметить, что в детстве и юности преступников на сексуальной почве их социальная среда имела выраженный сексуально-репрессивный, ханжеский, депривирующий характер.
Не существует научных доказательств того, что воздействие картин, фильмов и текстов однозначно сексуального содержания поощряет антисоциальное поведение или становится его причиной.
Как уже говорилось, преступники на сексуальной почве в общем и целом меньше имели дело с порнографией, чем индивиды, демонстрирующие обычное сексуальное поведение. По имеющимся в распоряжении исследователей научным данным после отмены запрета на порнографию в Дании отмечено снижение зарегистрированных нарушений на сексуальной почве. Хотя и нельзя доказательно говорить в этой связи о каузальной зависимости, однако очевидно, что отмена ограничений на порнографию в Дании не привела к росту сексуальной преступности.
Кроме того, из имеющихся данных никак не следует, что существует какая-либо взаимосвязь между порнографией и молодежной преступностью. Вполне доказуемо, что знакомство представителей молодежной преступности с порнографией по масштабам и формам примерно такое же, как и представителей нормальной, т.е. не-преступной молодежи.
Не существует научных доказательств того, что воздействие картин, фильмов и текстов однозначно сексуального содержания порождает психопатологические реакции.
Некоторые мужчины и женщины обнаруживают амбивалентную и внутренне конфликтную реакцию на порнографические материалы. Наряду с сексуальным возбуждением у них появляются оборонительные реакции (антипатия, страх, отвращение и т.п.). У небольшой части наблюдавшихся такие конфликтные переживания вели к кратковременной и достаточно безвредной эмоциональной и вегетативной лабилизации (росту внутреннего беспокойства, нарушениям сна, снижению способности концентрации и т.п.). Ненормальные психические реакции вообще не наблюдались.
