— Итак, мы сможем выжить, — выдохнула младшая черноволосая королева, её глаза светились.

Я упала на колени, рыдая, стражи даже не потрудились поднять меня. Что он наделал, что же он наделал…

— Теперь мегеру, будьте так добры, — сказал Король Хайберна.

Я дернула головой к Несте, когда та стихла. Котёл встал прямо.

Кассиан вновь шевельнулся, резко падая на пол, но его рука дёрнулась. В сторону Несты.

Элейн всё еще дрожала на мокром полу, её ночная сорочка задралась до бёдер, её маленькие груди были полностью видны сквозь промокшую ткань. Стражи заржали.

Люсьен огрызнулся в сторону короля, сквозь укусы магии на его горле:

— Хотя бы не оставляй её на этом проклятом полу…

Вспышка света и скрип, и потом Люсьен направился в сторону Элейн, освобождённый от своих оков. Тамлин остался привязанным к полу, теперь с кляпом из белой, переливающейся магии во рту.

Но его взгляд был прикован к Люсьену, когда…

Когда Люсьен снял свою куртку, опускаясь на колени перед Элейн. Она съёжилась от его куртки, от него…

Стражи поволокли Несту в сторону Котла.

Я поняла, что существует множество видов пыток.

Были пытки, которые я могла вытерпеть, которые Рис мог вытерпеть.

И ещё существовало такое.

Пытка, которой Рис так упорно старался избежать все эти пятьдесят лет; кошмары, что преследовали его. Не иметь возможности действовать, сражаться… когда твои любимые сломлены. Мои глаза встретились со взглядом моего мейта. Мука струилась в его фиолетовом взгляде, ярость, вина и полнейшее страдание. Зеркальное отображение моего.

Неста сопротивлялась с каждым шагом.

Она не облегчила им задачу. Она царапалась, пиналась и брыкалась.

И этого было недостаточно.

И нас было недостаточно, чтобы спасти её.

Я смотрела, как её подняли вверх. Элейн осталась дрожащей на полу, в накинутой на ней куртке Люсьена. Она не посмотрела на Котёл позади себя, не тогда, когда молотящие ноги Несты ударили по воде.

Кассиан снова шевельнулся, его разорванные крылья подрагивали и брызгали кровью, его мышцы дрожали. От выкриков Несты, её свирепости, его глаза, трепыхаясь, открылись, затуманенные и невидящие, как ответ какому-то зову в его крови, обещанию, которое он ей дал. Но боль вновь взяла вверх.

Несту засунули в воду по плечи. Она брыкалась, даже когда вода брызнула. Она царапалась и яростно кричала, сопротивлялась.

— Засуньте её внутрь, — зашипел король.

Стражи, поднапрягшись, затолкали её тонкие плечи. Её коричнево-золотую голову.

И когда они опустили её голову вниз, она брыкнулась в последний раз, освобождая свою длинную, бледную руку.

Оскалив зубы, Неста указала пальцем на короля Хайберна.

Один палец, проклятие и осуждение.

Обещание.

И когда голова Несты была силой опущена в воду, когда эту руку жестоко затолкали внутрь, Король Хайберна в самом деле выглядел несколько нервничающим.

Чёрная вода на мгновение плеснула. Поверхность стала ровной.

Меня стошнило на пол.

В конце концов, стражи позволили Рису опуститься рядом со мной, в растущее озеро крови Кассиана, позволили ему прижать меня к себе, когда Котёл снова наклонился.

Вода вылилась наружу, Люсьен поднял Элейн на руки и унёс оттуда. Оковы на Тамлине изчезли вместе с кляпом. Он моментально поднялся на ноги, рыча на короля. Даже захват на моём разуме ослабился до слабого прикосновения. Словно он знал, что уже победил.

Мне было всё равно. Не тогда, когда Несту распластало на камнях.

Я знала, что она была другой.

Отличной от того, как была сотворена Элейн…. Неста была другой.

Даже прежде, чем она первый раз вдохнула, я почувствовала это.

Как если бы Котёл, в процессе перевоплощения… был вынужден дать больше, чем того хотел. Как если бы Неста продолжала сражаться, даже после того, как ушла под воду и решила, что если она и отправиться в ад, то она возьмёт Котёл с собой.

Как если бы этот указывающий палец стал теперь смертным приговором Королю Хайберна.

Неста вздохнула. И когда я увидела свою сестру, с её каким-то образом усиленной красотой, её уши… Когда Неста посмотрела на меня….

Ярость. Сила. Хитрость.

Потом это всё пропало, сменяясь ужасом и шоком на её лице, но она не остановилась, не перевела дух. Она была свободна — она была освобождена.

Она встала на ноги, спотыкаясь о свои немного более длинные и стройные конечности, вырывая кляп из своего рта…

Неста врезалась в Люсьена, выхватывая Элейн из его рук и крикнув на него, когда он упал назад:

— Прочь от неё!

Ноги Элейн подскользнулись на полу, но Неста крепко держала её прямо, ощупывая руками лицо Элейн, её плечи, её волосы.

— Элейн, Элейн, Элейн, — плакала она.

Кассиан снова зашевелился, пытаясь подняться, чтобы ответить на голос Несты, когда она держала мою сестру и восклицала её имя снова и снова.

Но Элейн смотрела через плечо Несты.

На Люсьена, лицо которого она наконец рассмотрела.

Тёмно-коричневые глаза встретились с одним глазом ржавого цвета и одним металическим.

Неста всё ещё всхлипывала, всё ещё неистовствовала, осматривая Элейн…

Руки Люсьена опустились по бокам.

Его голос сломался, когда он прошептал Элейн:

— Ты мой мейт.

Глава 66

Я не могла осмыслить сказанное Люсьеном.

Нeста, между тем, метнулась к нему.

— Она не такая, — сказала она, снова оттолкнув его.

Люсьен не сдвинулся ни на дюйм. Его лицо побледнело так, словно он увидел смерть, но он смотрел прямо на Элейн. Моя сестра ничего не сказала, ее железное кольцо тускло поблескивало на пальце.

Король Хайберна пробормотал:

— Интересно. Очень интересно, — он повернулся к королевам. — Видите? Я продемонстрировал вам, что это безопасно не один, а целых два раза. Кто из вас первой хочет быть Сотворенной Котлом? Быть может, вы тоже заполучите прекрасного Фэ в качестве своего мейта.

Самая юная королева ступила вперед, ее глаза и правда метались между всеми собравшимися мужчинами Фэ. Словно они предназначались ей одной.

— Что ж, очень хорошо, — усмехнулся король.

Ненависть накрыла меня с головой, такая беспощадная, что я не имела никакого контроля над ней, в моем сердце не было никакой другой песни, кроме боевого клича. Я собиралась убить их. Я собиралась убить их всех.

— Если ты так охотно заключаешь сделки, — неожиданно сказал Рис, поднимаясь на ноги и утаскивая меня за собой, — возможно, я заключу с тобой одну.

— Вот как?

Рис пожал плечами.

Нет. Больше никаких сделок — больше никаких жертв. Я больше не позволю ему разрывать себя на части.

Больше нет.

И если король откажется, если ничего нельзя будет сделать, кроме как смотреть, как мои друзья погибают…

Я не могла принять это. Я не могла вынести это — только не это.

И ради Риса, ради семьи, которую я нашла… Они не нуждались в моей помощи — не по-настоящему. Лишь для того, чтобы уничтожить Котел.

Я подвела их. Точно так же, как подвела своих сестер, чьи жизни я сейчас уничтожила…

Я подумала о том кольце, что ждало меня дома. Я подумала о кольце на пальце Элейн, от мужчины, который отныне, вероятнее всего, будет охотиться на нее и убьет. Если Люсьен вообще отпустит ее теперь.

Я подумала обо всех вещах, которые хотела нарисовать, но больше не нарисую.

Но ради них — ради обеих моих семей, по крови и по осознанному выбору, ради своего мейта… Идея, что пришла мне в голову не показалась такой уж пугающей.

Потому мне не было страшно.

Я упала на колени в судорогах, крепко держась за голову и стиснув зубы, задыхаясь от рыданий и скуля, крепко схватив себя за волосы и чуть ли не вырывая их…

Кулак, порожденный заклинанием и сжимающий мою силу, не успел сомкнуться вновь, когда я взорвалась, минуя его.

Рис потянулся ко мне, но я высвободила свою силу — вспышку белого, чистого света, все то, что смогло избежать блокирующего заклинания короля. Вспышка света, которая предназначалась только Рису, появилась только благодаря ему. Я надеялась, что он понял.