После уничтожения остатков армии европейцев Юэ Чжун продолжил захват Лангшона, занимая ключевые точки города. К этому моменту здесь уже не оставалось организованных сил сопротивления. Тем не менее, Вуянь Хун и Чэнь Шэнъюн все же смогли с армией в 2600 человек спрятаться за стенами чрезвычайно мощных укреплений в одном из районов города.

Данные фортификационные сооружения представляли собой сеть бункеров и укреплений с множеством блокгаузов и огневых точек — настоящая маленькая крепость с большой огневой мощью. Лучшим способом справиться с его защитниками было сравнять все с землей огнем из артиллерии.

Однако после вторжения в Лангшон Юэ Чжун не стал сразу атаковать данное укрепление, вместо этого, выставив оцепление вокруг него, продолжил зачистку города от всех вооруженных сил Великой Вьетнамской Империи. Все-таки для местных войск — что армия Райского Государства, что армия Юэ Чжуна — все были вторженцами-захватчиками. Независимо от того, кому принадлежат войска и против кого они воюют, для жителей Лангшона все они были агрессорами, поэтому всем им оказывалось всяческое сопротивление.

Тем не менее, Юэ Чжун также не проявлял ни капли снисходительности, безжалостно расстреливая всех, кто выступал против его войск, тем самым подавляя сопротивление кровавым способом. Казнив в общей сложности с полтысячи молодых вьетнамских новобранцев, он все-таки сумел внушить страх остальным выжившим, что и послужило сдерживающим фактором.

Под угрозой «штыков и пушек» Лангшон постепенно успокаивался и ситуация нормализовалась. Конечно, вьетнамские выжившие находились в тревожном ожидании того, как Юэ Чжун к ним отнесется. Юэ Чжун же объявил, что Лангшон переходит на военное положение, и армия берет на себя полный контроль над городом и гражданским населением.

Всем вьетнамцам было приказано оставаться в своих домах — любой появившийся на улице житель может быть расстрелян военными без предупреждения. В соответствии с такой чрезвычайно жесткой командой, обычные выжившие вынуждены были находиться только в своих домах и со страхом ждать следующих приказов. Юэ Чжун же тем самым смог нарушить связь между ними, и не дать им устроить заговор.

После этого к Юэ Чжуну в сопровождении конвоиров прибыл командир Донован, который сразу же обратился к нему:

— Я прошу надлежащего обращения с военнопленными! Я офицер, поэтому требую, чтобы мне, в соответствии с международными нормами, было предоставлено должное обеспечение и уважение.

Согласно международным правилам и нормам, Донован, как военнопленный, не должен подвергаться жесткому обращению, но даже без этого в Китае существовала древняя традиция: хорошо обходиться с пленниками. Тем не менее, из всех правил есть исключения, вот и содержание сдавшихся солдат Донована были не очень хорошим, так как Юэ Чжун не горел желанием в сегодняшних условиях слишком тратить свои ресурсы.

По этой причине обеспечение Донована было даже хуже, чем снабжение бойцов штрафбата — если заключенные могли, по крайней мере, хорошо питаться, так как им нужны были силы для прохождения военной подготовки, то военнопленные солдаты получали только жидкую кашицу и одну булочку, которые могли лишь поддерживать в них жизнь.

Доновану хватило всего пары дней на такой пище, чтобы его желудок начал протестовать, а мысли о будущем — ввергать его сердце в отчаяние.

— Переходи со своими людьми ко мне и работайте на меня, — взглянув на Донована, предложил Юэ Чжун. — И тогда я смогу обеспечить вам должный комфорт и достойную жизнь вместе с надлежащим уважением.

Как-никак он своими глазами видел и на своей шкуре ощутил удивительно-высокую боеспособность элитных солдат Райского Государства, когда захватывал артиллерийское подразделение, поэтому Юэ Чжун хотел нанять их, так как ему нужны такие таланты.

— Мистер Юэ Чжун, мы ваши военнопленные и не обязаны работать на вас, — ответил Донован со странным блеском в глазах. — Тем не менее, наше Райское Государство готово заплатить выкуп за нашу свободу. Как вы смотрите на это?

— Тогда вы останетесь в том же положении, все военнопленные получают одинаковое обеспечение, — спокойно ответил Юэ Чжун. — Если Райское Государство заплатит достаточную цену, то мы готовы будем сотрудничать. Кстати, мы не намерены содержать бездельников, поэтому вам нужно быть морально готовыми к тому, что придется работать физически.

Когда Донован услышал, что пленным придется работать, он побледнел — еда и так настолько плохая, что ее хватает только на поддержание жизни, а если еще придется трудиться, то они быстро лишатся всех сил и, иссохнув, потеряют физические кондиции, позволявшие им быть солдатами. А в нынешнее время у тех, у кого нет сил и не может сражаться, жизнь совсем незавидная.

В связи с этим он задумался на некоторое время, и все-таки принял предложение Юэ Чжуна:

— Я готов со своими людьми работать на вас!

— Очень хорошо, — удовлетворенно улыбнулся Юэ Чжун, и сразу же отдал первый приказ: — Возьмите своих людей и сравняйте с землей район Линьян.

В этом районе располагалась небольшая крепость, в которой скрывались Вуянь Хун и Чэнь Шэнъюн. В войске Юэ Чжуна, пришедшего из китайского городка Тяньсинь, были преимущественно мастера, среди которых практически не было специалистов-артиллеристов, да и штурмовать укрепленные объекты они не умели. В то же время люди Донована были экспертами в обращении с тяжелой артиллерией, так что для них такая работа не будет тяжелой.

— Командир! — только Донован ушел, как к Юэ Чжуну подошел офицер, доложивший: — Чэнь Шэнъюн прислал своего представителя, который хочет с вами встретиться.

— О! Пропустите его, — довольно ответил он.

— Приветствую вас, командующий Юэ Чжун! — вежливо поздоровался вошедший в помещение 32-33-летний мужчина, который посмотрев на него, тут же и сам представился: — Меня зовут Лимин Цзун, рад с вами познакомиться.

— Что просил передать Чэнь Шэнъюн? — окинув взглядом мужчину, Юэ Чжун перешел прямо к делу.

На данный момент уже весь Лангшон был в его руках, он был хозяином положения, поэтому не хотел сейчас зря распинаться. Видя это, Лимин Цзун понял, что Юэ Чжун не намерен вести вежливые беседы, поэтому также прямо ответил:

— Ястребиный Вождь желает получить ваше покровительство, поэтому готов подчиняться вашим приказам, и помогать контролировать как Лангшон, так и Тайюань!

Услышав это, Юэ Чжун задумался. За время войны за Лангшон здесь погибло порядка 40 000 человек со всех сторон, при этом в городе все еще оставалось около 110 000 вьетнамцев, а в дополнении к ним в Тайюане проживало еще несколько десятков тысяч выживших. Поэтому если Чэнь Шэнъюн — коренной вьетнамец — действительно согласиться принять его покровительство, то тогда Юэ Чжуну будет намного легче управляться с более чем сотней тысяч вьетнамских выживших.

— Какие у него условия? — негромко спросил Юэ Чжун.

— Мой вождь надеется на вашу милость, — поколебавшись, Лимин Цзун все же осторожно ответил: — И просит вас, не убивать слишком много невинных вьетнамцев.

Всем известно, что Вуянь Хун массово убивал китайцев. И вот во Вьетнам пришел молодой китайский лидер, который начав захватывать вьетнамские поселения, просто вырезал всех обычных вьетнамских выживших — в одном только Локуне было убито 4000 человек. По этой причине Чэнь Шэнъюн и беспокоился, что Юэ Чжун, захватив Лангшон — логово вьетнамских нацистов-экстремистов — от гнева устроит беспощадный геноцид, превратив город в место бойни беззащитных вьетнамских жителей.

Глава 482. Внутренняя междоусобица

Массовое убийство мирных жителей в условиях войны не являлось редкостью даже в прежнем мире — в многочисленных локальных конфликтах довольно часто гражданское население уничтожалось почти полностью. В Новой истории Китая также имелось такое событие, получившее название Нанкинская резня^[28].

Вот Чэнь Шэнъюн и был крайне обеспокоен, что Юэ Чжун из мести может вырезать всех вьетнамских выживших, коих в Лангшоне набралось больше ста тысяч. Хоть Ястребиный Вождь и не считал себя добродетельным человеком, он просто не сможет сидеть и смотреть, как будут убивать тысячи его соотечественников.