После этого Юэ достал множество веревок и еще один пистолет и, бросив их Лю Эрхэю, сказал:

— Я собираюсь пойти и разобраться с теми парнями. Лю Эрхэй, ты следуешь за мной, и будешь помогать мне, связывая тех из них, кто останется в живых.

Лю Эрхэй дернулся от этих слов и, принимая пистолет, можно было заметить, что его руки дрожат. Он умоляюще посмотрел на Юэ, так как не был готов принимать участие в такой опасной операции, боясь, что просто умрет там по неосторожности. Однако видя непреклонный взгляд Юэ Чжуна, Лю Эрхэй понял, что тот не передумает, а зная какая у того тяжелая рука, ему оставалось лишь смириться со своей участью, и молиться всем известным богам.

— Будь осторожен! — пожелала Чжоя Тун, смотря на Юэ обеспокоенным взглядом.

— Старший брат, ты должен вернуться здоровым. Маленькая Вэй будет молиться, чтобы ты был в безопасности! — также попросила его малышка Цайвэй.

Гу Маньцзы же смотрела на Юэ Чжуна в недоумении, она была категорически против его идеи вмешательства в разворачивающийся бой. Ей казалось, что там было слишком много врагов с большим количеством пушек, поэтому лучшим выбором было бы сбежать, пока на них никто не обращает внимания. Она не понимала, как Юэ может быть таким смелым, но поколебавшись некоторое время, все же пожелала:

— Берегите себя, господин!

Юэ же лишь негромко рассмеялся на их пожелания и, забрав с собой Лю Эрхэя, отправился в сторону стрельбы. Имея пассивный навык «Ночное усиление», Юэ не только очень хорошо и далеко видел в темноте, но также стал более чувствительным к происходящему. Для большинства людей темнота была большой помехой, в то время как для него, наоборот, ночь становилась союзником.

Вот и двигаясь под покровом мрака, Юэ постепенно подходил все ближе к лагерю выживших.

Глава 216. Тун Сяоюнь

Более десяти боевиков окружили два беззащитных автобуса, в то время как полицейские могли защищать только третий оставшийся без водителя транспорт. Под угрозой расстрела людям в первых двух автобусах ничего не оставалось, как покорно выйти наружу, на их лицах явно читался страх. Среди вышедших семидесяти с лишним людей тридцать были учениками, все они также со страхом смотрели на вооруженных мужчин.

— На этот раз наш урожай весьма неплох! — довольно сказал один из бойцов, глядевший на людей, как на стадо овец.

— Да! На этот раз много качественного товара! — вторил ему другой, охватывая взглядом собравшихся перед автобусами выживших. Его глаза ярко вспыхнули, когда он увидел и вытащил из толпы симпатичную Ван Ни, теперь уже бывшую подругу Гу Маньцзы. Смеясь, он обратился к остальным, — Я первым позабавлюсь, а потом, парни, и вам дам повеселиться!

Когда ее насильно тащил один из боевиков, Ван Ни хоть и находилась в шоке, но не осмеливалась сопротивляться. Зная, что подобное произойдет рано или поздно, она все равно не могла с этим ничего поделать. Ван Ни не была какой-то добродетельной женщиной, она просто хотела жить, а сопротивление может привести к ее смерти.

— Чэнь Цзянь! Мать твою! Кто захочет ждать тебя! — в шутку выругался третий боевик, также начавший высматривать своими блудливыми глазами подходящую жертву. Наконец, его взгляд пал на одну из учениц, и его глаза вспыхнули довольством. После этого он вытащил школьницу с симпатичным овальным лицом и белоснежной кожей, казавшуюся чистой, прекрасной и невинной.

Эту ученицу звали Тун Сяоюнь, она была нежным и красивым цветком, и имела тихий и послушный характер, поэтому в школе была примерной отличницей и одной из первых красавиц, о ней мечтали многие парни, как одноклассники, так и ребята постарше.

В тот момент, как боевик вытаскивали ее из толпы учеников, он, казалось, разворошил осиное гнездо, потому что многие ученики сильно взволновались и стали эмоционально выкрикивать:

— Что ты делаешь?!

— Отпусти Сяоюнь!

— …

— Сдохните! — гневно крикнул тащивший девушку боевик, и в следующий миг, достав пистолет, тут же сделал шесть выстрелов в двух наиболее рьяных защитников Сяоюнь. На таком близком расстоянии один из мальчиков, получив пулю прямо в лоб, сразу же безжизненно рухнул на землю, на его лице застыло не верящее выражение. Другой же, получив множественные пулевые ранения в грудь, тоже упал и, не произнеся больше ни слова, умер на месте.

Увидев такую жестокую сцену, остальные учащиеся завопили в страхе, и паника уже готова была подняться вновь, но лишь поднятием и нацеливанием своего оружия боевики смогли заставить их всех замереть на месте. Школьники, застыв неподвижно в ужасе, не смели даже шелохнуться.

— Черт возьми! — лидер боевиков, с презрением посмотрев на собравшихся выживших, властно прокричал, — Все вы ничтожные куски дерьма, вам, должно быть, надоело жить! Если папка хочет поиграть с некоторыми женщинами, то вам, что с того? Верите или нет, но я просто убью вас на месте и сделаю из вас колбасу!

Услышав открытую угрозу в свой адрес, люди начали успокаиваться и смотреть с еще большим страхом на боевиков.

— Тьфу! Трусы! — лидер зло рассмеялся, плюнув в лицо одного из учеников, ранее рьяно защищавшего девочку.

Этого студента звали Чжан Ми, и он всегда тайно восхищался красавицей Тун Сяоюнь. Ранее, когда ее тащили, его эмоции пришли в беспорядок. Кроме этого он только что получил унизительный плевок, отчего его сердце наполнилось яростью и обидой, но судьба двух расстрелянных одноклассников предупредила его о последствиях излишней прыти.

— Цыпленок! Понимаешь ли ты, что никто не придет тебе на помощь? — боевик, ущипнув за щеку, повернул голову вытащенной девушки в сторону преподавателя и учеников, — Проснись уже! Реальность перед твоими глазами. Никто не спасет тебя, ни у кого нет даже возможности такой, — после чего ласковым тоном продолжил, — Если сейчас обслужишь меня как следует, то я буду не против кормить тебя. Если же сделаешь меня несчастным, то после меня ты пройдешь через моих братьев, а потом мы сделаем из тебя колбасу!

Тун Сяоюнь умоляюще посмотрела в сторону учителя Лю Цзиня и своих одноклассников, надеясь, что среди них появится смелый человек и спасет ее от рук этого бандита. Но все было напрасно, как учитель, так и другие школьники избегали ее взгляда, не осмеливаясь даже смотреть в ее сторону. Среди них были Энхансеры, поднявшие несколько уровней, но под прицелом автоматов ни одни из их усиленных физических характеристик не помогут. Тун Сяоюнь дошла до отчаяния, она воспитывалась добродетельной и традиционной девушкой, и не была такой фривольной, как Ван Ни, поэтому если ее изнасилуют, то она не сможет продолжать жить.

Боевик плотоядно ухмыльнулся и, облизнувшись, поставил Тун Сяоюнь на колени, после чего расстегнув ширинку, достал свою уродливую штуку и, приставив к голове девушки пистолет, со смехом приказал:

— Облизывай!

В этом мире апокалипсиса постоянный стресс и давление со стороны резко изменившегося окружения, а также неопределенность будущего, пробудили во многих людях их темные пороки, вот и этот боевик стал психопатом-извращенцем, получавшим удовольствие от унижения перед посторонними невинных девушек, ломая их морально и физически. Отчаявшийся взгляд жертвы стал для него словно наркотик, дававший огромное удовольствие.

Тун Сяоюнь, стоя на коленях, чувствовала на себе взгляды собравшихся выживших, они действовали на нее как ножи. Она отчаянно не хотела совершать таких отвратительных вещей ни перед зрителями, ни перед собой, но одновременно с этим она ощущала дуло стального пистолета, давившего в ее голову. Если она не подчиниться этому извращенцу, то будет застрелена на месте.

— Быстрее! Или ты хочешь умереть? — угрожающе крикнул психопат, прижимая пистолет еще сильнее.

Девушка чувствовала, что ее мир рушился прямо на глазах, ее руки дрожали, и заплакав, начала медленно подаваться вперед. Глаза извращенца вспыхнули в предвкушении удовольствия, ведь еще одно жалкое существо должно было пасть перед его силой, отчего он начал чувствовать больное чувство удовлетворения.