- Алма, подумай сама, ты напоминаешь мне Жалис, мою мать, которая уже давно ушла, и никто не знает даже о том, живёт ли она. После её ухода куда-то, вся семья начала рушится, и тут ты, похожая на неё, напоминающая обо всём, что связано с Жалис… скажи сама, это плохо?

- Нет, но, дядя, я не могу остаться. Пожалуйста, отпусти меня.

- Я тебя и буду пытаться остановить.

- Не в этом дело… я не смогу уйти, зная, что делаю вам неприятно, Вл… дядя, я никогда не хотела вас расстраивать или разочаровывать.

Девушка медленно подходила к Доэлнору, пока говорила это. Серые, абсолютно обесцвеченные глаза, смотрели в ответ на упорный взгляд цветных. Алма впервые в жизни боялась дотронуться до дяди, что-то сказать ему… даже сейчас, она безумно хотела обнять его, но боялась чего-то.

- Вы разрешите мне уйти? – спросила она с нескрываемой надеждой.

- Хорошо. Но, если тебе понадобится помощь, ты всегда сможешь придти сюда и попросить о ней.

- Спасибо.

- Алма… и всё-таки, что произошло?

- Я не знаю, как это объяснить, а если подробно, то будет слишком долго.

- Ты сегодня несобранна и не многословна.

- Да, предательство сильно ошарашивает. Выбивает из колеи… ладно, до свидания, дядя.

- До встречи, – девушка уже собралась уйти, но, развернувшись, услышала снова слова Доэлнора, – Алма, зайди к себе в комнату, и забери оттуда всё, что тебе нужно.

- Еды могу немного взять?

- Это даже не обсуждается, конечно!

Благодарно улыбнувшись, девушка поднялась к себе в комнату. Она помнила, что здесь оставался ещё один небольшой набор линз, быстро нашла его, затем достала из шкафа «свою небольшую тайну» (тайна эта была только от Доэлнора). Это были чёрные гриндерсы из мягкой кожи, на ноге сидели чуть выше щиколотки, и были очень удобны девушке для прогулок по лесу, особенно длительных, а сейчас прогулка была как раз не из самых коротких. Самый длительный путь, это тот, который не имеет цели. Сегодня на него ступала Алма Вашингктон. Собрав то, что нужно, она ещё раз тщательно проверила запасы, понимая, что теперь. Она уже не будет мчаться вперёд, сломя голову, просто зная, что найдёт дядин замок и там сможет с его помощью выжить. Теперь она ничего не знала, и даже того, будут ли в горах мёртвые зоны, где силы любого мага становятся ограниченными. Покинув дворец, она шла, казалось безмерно долго, не используя магию, не превращаясь ни в кого, не выпуская крыльев. Она сама удивилась всему этому, а потом, словно выговор себе, произнесла:

- Злость делает людей обычными и одинаковыми. Это ужасно, Алма, не уподобляйся им.

Апрель был достаточно тёплым, и девушке было очень приятно идти вперёд. Днём она, в основном, думала о Глафнеге, о предстоящий поисках его, о встрече с ним. Ночами, она почти не спала, однако, на третью ночь, усталость взяла своё, и она начала спать, не желая этого. Девушка часто думала о Стронцие, о родителях, и заканчивала всегда долгими раздумьями о судьбе… Алма тогда видела свою смерть, ей было двадцать пять, но она же, от части, эльф, значит, не стареет, и для неё «двадцать пять» могут наступить хоть в сто, хоть в двести лет. И тогда в голову приходили мысли «а от чего это зависит?». Ночное фиолетовое небо часто наводило девушку на мысли о том, «что может ограничивать эту жизнь?».

- На философию потянуло, Марина? – высокий, худощавый человек, с чрезмерно длинными конечностями, смотрел на Алму Вашингктон, сквозь жидкие волосы, беспардонно спадающие на лицо.

- Здравствуйте, Тогоф, – отозвалась девушка, высоко подняв радужные глаза, чтобы увидеть лицо давно знакомого ей существа, которое не поворачивался язык назвать человеком.

Недовольная тем, что её вырвали из мыслей, Вашингктон отвернулась, и окинула взглядом зеленеющие в дали горы, укрытые снегом и наледью. Сама она уже находилась на порядочной высоте, и горы раскрывались перед ней, словно чаша, на дне которой она изо всех сил старалась разглядеть огонёк, принадлежащий отряду «Уджем», но тот горел, скорее, за счёт её надежды, а не от людей.

- Вы пришли просто так, поговорить? Или правда есть дело?

- Есть, но при этом мы будем просто говорить.

- Что за дело?

- Кое-кому очень нужен хороший исход этого твоего похода в горы…

- Неужели предлагаете мне свою помощь?

Девушка решила не выдавать надежду, мечущуюся внутри, однако, очень боялась, что Тогоф откажет. В горах она уже провела около двух недель, и чуть более месяца шла сюда. Пользоваться крыльями не хотелось, что сильно замедлило Алму, но она никуда не торопилась, поскольку и так знала – Глафнега здесь нет на 99%.

- Не свою… мне велено предложить помощь от Локонса.

- То есть?

- То есть Локонс может дать тебе то, что, возможно, выведет тебя к цели.

- Какой цели? У меня их много, я сама не знаю, что ищу, и потом… такие как Вы просто так ничего не предлагают. Локону нужно что-то от меня?

- Не совсем, он, и все остальные были бы очень рады видеть вас в наших рядах, – вытянутое лицо с неровной серо-рыжей щетиной исказилось в ухмылке, которое ясно значило ожидание.

- …и что, я стану… чем-то вроде Вас?

- «Чем-то»? – моментально стерев довольное выражение с лица, переспросил Тогоф.

- Да-да, именно «чем-то». Извините, но я решилась бы стать неуязвимой мёртвой, только не будь у меня другого пути, но я имею выбор, и, пока не сказала, чего хочу, могу ясно назвать то, от чего отказываюсь.

- Это хорошо, что Вы, Марина, знаете, чего хотите. Однако вам не избежать нашей участи, после смерти Вы отпечатаетесь, в первую очередь, – убийцей.

- Я не собираюсь, пока что, умирать…

- А кто вас спросит, Алампия?

- Мне всё равно ничего не нужно сейчас от Локона.

- Как хотите.

Алма снова посмотрела на снег в тени, где совсем недавно стоят Тогоф, теперь же на насте не осталось даже его следов. То, как девушка жила здесь все эти дни, очень сложно описать… Академия сделала своё дело. Молекулярная магия. Алма научилась этому искусству. Менять материалы, смягчать камни, делать твёрже обычный листок дерева, в конце концов, с трудом, она освоила деформацию. Из воздуха она делать умела лишь воду, а большего ей было и не нужно. Горы, разделяющие два странных места, стали её домом. Около месяца назад, поднявщись сюда, Алма обнаружила трещину, напоминающую плотный стебель, разорвавшийся из-за себя же, когда внутренний слой набухает, он ломает оболочку, и та лопается. То же произошло с горой. За метровым слоем трещины, была ещё одна стена, ровная, из мягкого камня, и, причём, тёплая, будто изнутри её подогревали. Это место стало домом. Мягкая порода легко поддалась магической деформации. Пледы и маленькая подушка у Алмы были, кровати не было, но тёплый пол и не вызывал у девушки претензий, затруднения были лишь дверью, но разве Вашингктон могла заострять внимание на такой мелочи, если вспомнить все условия, в которых ей проходилось жить. Сейчас, поднявшись на ноги, Алма медленно пошла к своему дому-пристанищу, однако, что-то остановило её… Аргон был прав, она не чувствовала себя «дома», пока одинока, пока далеко от всех, её дом – там где она, с теми, кто ей дорог. Радужные глаза опустились. «Я должна найти отряд «рим уджем»!» сверкнула фраза в голове, пронесся словно молния. Сердце девушки до боли сжалось, когда она ощутила совсем рядом движение. Это был страх. Страх сковал её сердце, и, повернув голову в ту сторону, она с ненавистью к себе поняла, что начинает бояться таких простых вещей как темнота, это появилось с её приходом в горы. Подобно собаке она вдохнула ледяной воздух и почуяла зверей. Не одного. Обаяние ещё никогда не было настолько острым, но, тем не менее, улавливались запахи волков и…, это было некое подобие огня, сам запах огня! И для Алмы он не предвещал ничего хорошего, она начала догадываться, кому он принадлежит… Сорвавшись с места, она побежала вниз по крутой плоскости горы. Дома она не нашла бы спасения, и оказалась бы взаперти, а пока есть возможность надо спасаться, пусть даже эта возможность существует лишь в твоей голове. Совершив, она оперлась ногой в каменное остриё, поднимающиеся выше роста человека, и, спрятавшись за идентичное соседнее, легла в снег. Тут она уже более ясно ощутила холод, и кожу в момент покрыли мурашки. Топот звучал всё сильнее, и вдруг – удар. Прямо мимо укрытия девушки пролетел бурый волк, уже сбитый магией. Алма не знала, что делает здесь Аргон, но, с приближением волков, ощущала и его запах – огонь. Когда в отдалении послышался предсмертный взвизг зверя, девушка выглянула из-за ледяного камня, и увидела белого тигра, бьющегося в круге из волков. В глаза Алмы сразу бросились особенности зверей – выгнутые, чуть ли не полукругом, спины, животы, прилипающие к позвоночнику после обтянутых рёбер, и очень худые ноги, заканчивающиеся здоровенными ступнями и запястьями с когтями, как у медведей. Выскочив из укрытия, девушка побежала вдоль более крутого обрыва, собираясь сейчас же взлететь, но тут послышался чужой женский голос. В совершенном непонимании Алма снова вернулась взглядом к волчьему кругу. Там стояло несколько людей: одна – низкая, очень худая женщина, с жидкими блондинистыми волосами, собранными в низкий хвостик; второй человек – напротив, высокий, лицо его невозможно было разглядеть в тени капюшона; третий – был почти одного роста с мужчиной под капюшоном, только лицо было открытым, и Алма, почему-то, сразу отметила «он весьма красивый». Мужчина имел не естественно белоснежные волосы, светло-оливковую кожу, лицо с грубыми чертами, сильно выделяющимися скулами и злорадствующим взглядом, которым он смотрел на Аргона. Тот, всё ещё в обличии тигра, лежал на земле неподвижно…. Алма не верила глазам, голова отказывалась осознавать происходящее, а сердце, будто заболело сильнее, словно, боля в прошлый раз, говорило «я знаю о будущем то, чего не знаешь ты...».