- Ну, чего замолчал!? Извиняйся давай! А то как курицей называть, ты смелый, а как ответить…

“Да что я, хуже этого имбецила в погонах!?” – пронеслось в голове “человечка”.

Пугачев собрался с силами и, до сих пор не веря в свою решимость, зло вскрикнул:

- Пошла нахуй!

У грифины от таких слов даже клюв раскрылся в немом изумлении.

- Тупая!? Культяпки убрала! Оглохла, мразота не мытая!? – заорал боец, решив закрепить успех.

Судорожно пытаясь вспомнить и другие словесные обороты, что он узнал от Скокова, рядовой заодно пытался унять предательскую дрожь в коленках.

“Курица” ошарашенная от такой резкой смены ролей, невольно подчинилась.

“Так Сережа, спокойно… Уже поздно на попятную идти… И в конце концов, можно подумать, что эта курица тебе...” – не успели эти мысли сформироваться в голове солдата, как острый, словно бритва, коготь рассек ему щеку.

Пугачев, ахнув от боли, резко отскочил назад. Что и уберегло его от второго удара, который прошел мимо.

- Херли ты творишь, овца!? – возмущенно завопил человек, одной рукой держась за порез, а другой прижимая сковородки к груди.

- Я тебе сейчас покажу кто тут курица! – злобно проклокотала грифина, угрожающе протягивая лапу к Сергею.

“А вот хрен тебе! Я и пострашней видал, не запугаешь!” – подумал Пугачев и как-то сразу успокоился, вспомнив про гидру на поляне…

“Черт, да за эти полтора месяца я такого навидался… Этой мрази и не снилось!”

- Я даю тебе последний шанс извинись или… – начала было “мразь”, но её заставил замолчать мощный удар сковородкой по голове.

- Выхвати, тварь! – прорычал Пугачев, удовлетворенно наблюдая за падающей на землю “курицей”.

- Ах ты, лысая… – как-то слабо пробормотала грифина, тщетно пытаясь встать.

“Живучая зараза… Ну и слава богу, не хватало еще прибить её тут.”

Боец уже хотел сказать что-нибудь язвительное о текущем положении “агрессора”, но его оборвала испуганная желтая пегаска, выскочившая из ниоткуда:

- Прекратите немедленно! – боязливо скомандовала кобылка, вставая между драчунами.

Что Пугачев, грифина, удивленно вылупились на наглую пегаску.

- Как вам не стыдно!? Гильда, почему ты каждый раз задираешь кого нибудь!? А вы!? Как вы могли вот просто взять и ударить эту несчастную грифину!? – быстро протараторила пегаска, явно борясь со своим страхом.

Бойцу почему-то становилось не по себе от взгляда этой желтой пони.

Кобылка смотрела прямо в глаза Сергею, то и дело скашивая взгляд на его порез.

“Черт, да что она вылупилась-то? Я же защищался!” – пытался взять себя в руки солдат, но не получалось.

- Я, я, я… Извините… – сам не веря в свои слова пробормотал рядовой.

“Что!? Какое извините!? Что я несу!? Она меня загипнотизировала что ли!?” – ошарашенно соображал Сергей.

- Гильда! А ты ничего не хочешь сказать человеку? – строгим голосом переключилась кобылка на “курицу”, помогая ей подняться с земли.

- Кхм…Да, мне есть что сказать… – как-то странно прошептала грифина всё еще опираясь на желтую пони.

Отстранившись от пегаски, Гильда развернулась и направилась куда-то на выход с площади, всё еще держась лапой за голову.

- Сегодня в семь, в яблочной роще… Не придешь – тебе же хуже! – донесся до Сергея злобный шепот грифона.

Впрочем, судя по всему, желтая пони не услышала слов Гильды и с озабоченным видом погарцевала за ней, приговаривая:

- Эй, тебе срочно нужно к Рэдхарт! Эй, подожди… –

“В семь!? Ага, щаз-з-з! Ищи дурака!” – хмыкнул боец и нагнулся к земле, поднимая оброненную сковородку.

Обтерев её о свою форму от грязи, Пугачев направился в сторону фермы.

“Блин, если летеха узнает… Черт!” – подумал солдат и быстро огляделся по сторонам.

Пони, что наблюдали за дракой, всё еще удивленно перешептывались, стараясь делать вид, что ничего не произошло.

“Знакомых вроде нет… Ну и славно.” – облегченно вздохнул Сергей и двинулся дальше, размышляя по пути, как лучше всего будет соврать по поводу своего пореза на щеке.

Признаваться Лукину, что он затеял драку с какой-то “курицей”, боец совсем не хотел.

“Да ну его… Он и сегодня явно не в духе...” – размышлял парень, вспоминая как сегодня утром за завтраком застал уставшего Кабанова.

Судя по взмыленному здоровяку и его сонному лицу – лейтенант уже успел с утра поиздеваться над младшим сержантом.

Повторять опыт Кабанова Пугачев совсем не хотел…

“Скажу, что порезался при бритье… Поверит, куда он денется?” – решил боец и облегченно вздохнул.

- Одной проблемой меньше… – прошептал он, ускоряя шаг.

“В следующий раз пускай Леха на рынок идет, а то охренел совсем!” – подумал Сергей.

Впрочем, причина его нежелания идти в ближайшее время за покупками заключалась совсем не в пьяных выходках Скокова. Встречаться во второй раз с этим бешенным грифоном боец совсем не хотел...

Пятьдесят пятая

- Не пойдет... Слишком яркое, что ли... – задумчиво протянул я осматривая Сэйли, одетую в золотистое платье.

- О! Говорят, что в Мэйнхеттене сейчас в моде бирюзовый! Секундочку... – затараторила белая рогатая пони, поправив свои дурацкие очки на носу.

Этой гламурной лошадки явно нравилось наряжать кобылку во всё новые наряды.

Правда, мелкой это тоже вроде как нравилось. Она вся аж светилась, когда осматривала себя в зеркале. Сэйли с интересом изучала как на ней сидят те или иные шмотки. Время от времени я замечал что кобылка старается принять такую позу, чтобы в зеркале не было видно отсутствия задней ноги...

Блин, надо бы поскорее протезом заняться! Не хочу, чтобы она чувствовала себя ущербной...

- Да будь твоя воля, ты бы её в свою форму нарядил и автомат выдал! – раздраженно буркнула Сивира, стоящая возле Рэрити и делавшая вид, что совсем не обращает внимания на образцы одежды.

- Может всё же дашь ей самой выбрать? – с напором в голосе добавила она.

Младлею, похоже, совсем не нравилось торчать здесь уже третий час. Главное – чтобы снова ныть не начала: мол – “в школу опаздываем”...

Признаться, мне тоже было не очень приятно торчать здесь, но ради того что бы у Сэйли всё было нормально, я был готов и не на такое.

- Да я же не указываю! Просто говорю своё мнение... – спокойным тоном протянул я и вновь принялся осматривать кобылку.

Сивира как-то забавно фыркнула и прошептала что-то вроде “Ага, конечно”.

Блин, вечно её всё не устраивает! Еще с утра бубнила – мол, я рано приперся. Потом мы с ней еще около получаса перед завтраком спорили, чем лучше всего будет кормить Сэйли утром...

Ну какие нахрен одуванчики!? Нет, я, конечно, понимаю что они тут все травоядные и всё такое, но не травить же теперь мелкую всякой дрянью?

Уж лучше тогда овсяную кашу или что-то в этом роде...

Впрочем, саму Сэйли похоже не волновали наши споры. Она спокойно съела как одуванчики, так и “салат”, что я заделал из всяких овощей, которые нашел в холодильнике у Сивиры. И как в неё столько влезает!? Черт, да даже я столько не съем!

Хотя... Она ведь подросток, организм развивается и всё такое...

Младлей тоже проявила интерес к моему “салату” и даже попыталась попробовать, но после первой же ложки она скривилась и, явно борясь с собой, вежливо сообщила, что уже наелась.

Блин, ну не настолько же хреново я готовлю! Или настолько? Даже лошади не жрут!? Дожил, блин...

Черт, да пофигу! Один хрен, это Кабанов у нас готовкой занимается!

Еще с утра, перед тем, как отправится к Сивире, я приказал Лисину договориться со школьной учительницей по поводу Сэйли. Не думаю, что кобылка ефрейтора...

Черт, никогда бы не подумал, что у меня во взводе зоофил окажется! Тьфу...

Впрочем, как бы то ни было, я был почти уверен, что подружка Лисина не будет сильно против, если мы с мелкой опоздаем на пару уроков... Ну может на пару-тройку... Или больше? Не важно!

Раны кобылки еще не зажили и были слишком хорошо заметны. А допустить того, чтобы над Сэйли из-за её шрамов хоть какая-нибудь сволочь издевалась или даже просто косилась, я не мог.