Метрах в трех от меня раздался радостный визг Твайлайт...
- Нашли, нашли!!!
Задолбала! Чего она так радуется!? Можно подумать, мы тут не древний храм откопали, а кондитерский склад!
Вылезая на поверхность, я отметил, что и мои бойцы с гвардейцами расслабленно уселись на землю и о чем-то весело переговаривались.
Быстро они, что-то отношение изменили... Иногда я совсем не понимаю своих подчиненных.
Вот к примеру – как, дураку, Кабанову, удалось так быстро сдружится с Твайлайт!?
От меня-то она до сих пор шарахается...
- Рано радуетесь, придурки! – прошептал я.
Но всё же дал ребятам час на отдых и обед.
Стражники как-то странно косились на нас, когда мы достали копченую рыбу...
Вегетарианцы херовы! Не нравится им, видите ли, что мы всеядные.
“Скажите спасибо, что Кабанов рыбу закоптил, а не вас, гринписовцев недоделанных!” – хотел сказать я, но вовремя остановился – нечего тут конфликты на пустом месте устраивать.
От возбуждения Твайлайт даже нормально поесть не могла. Блин, да что она такая любопытная-то!? Она все ходила вокруг ямы с железкой на дне и продолжала что-то записывать в свою книжку. Интересно, а не Селестии ли доклад она там пишет?
Пообедав и передохнув немного, я вместе с Сивирой вновь погнали своих подчиненных на раскопки.
Уже ближе к вечеру Кабанов что-то заорал про “гребанные подвалы” и стал звать остальных.
Подойдя на шум, я обнаружил здоровенные, трехметровые стальные ворота...
Интересно, для кого они? У этих поней таких здоровенных дверей я даже во дворце не видел!
Провозившись еще сорок минут и раскопав вход, бойцы принялись пытаться открыть створки.
Охренеть, эти двери даже не три метра, а все четыре! Что же это за храм-то такой!?
Блин, эти двери мне больше напоминают вход в какой-нибудь армейский бункер...
Только через двадцать минут нам всем вместе удалось чуть приоткрыть их... Черт, да сколько они весят-то!?
Впрочем, образовавшейся щели было вполне достаточно, чтобы пролезть.
Первой в проем едва ли не с разбегу заскочила Твайлайт, за ней осторожно пролезла Сивира.
Мне не особо хотелось соваться в какие-то катакомбы, но еще сильнее не хотелось, чтобы эти лошадки считали меня трусом.
Немного потоптавшись на месте и буркнув остальным, чтобы приготовили оружие и ждали нас у входа, я закурил и двинулся за кобылками.
- Нихуя себе! – только и смог выдавить я.
Единорожка, видимо, что-то наколдовала и теперь её рог больше напоминал фонарик.
Блин, по-моему я никогда не смогу привыкнуть к этой магии.
Даже в таком плохом освещении я все же смог осмотреть помещение.
Все стены, пол и потолок были сделаны из какого-то непонятного металла. Блин, это даже не сталь нихрена! Не было даже следов ржавчины. Стены выглядели так, будто бы их только вчера построили... Охуеть, просто охуеть...
Впрочем, Твайлайт мало интересовали стены. Дождавшись, пока мы с Сивирой подойдем к ней поближе, она двинулась вглубь помещения. Не пройдя и десяти метров, я услышал голос младлея:
- Тут как-то жутко... – пробормотала Сивира.
Я ощущал что в полумраке она идет как-то слишком близко ко мне. Струсила, что ли!?
Неожиданно стал чувствоваться запах свежей хвои... Что за черт!?
Твайлайт вдруг резко остановилась и уставилась на что-то впереди.
В скудном свете, мне удалось различить какой-то ящик.
Единорожка как-то неуверенно посмотрела на меня, но всё же подошла к продолговатому предмету.
В более ярком свете я обнаружил, что это вовсе никакой не ящик, а очень даже гроб...
Даже крест на крышке есть. Охренеть, просто охренеть!
Это, блять, не храм, а мавзолей! Ё-мое, что-то и мне не по себе стало.
Возле гроба стояла совсем свежая ёлка. Будто бы её только сегодня срубили. Магия, что ли!?
На стальной крышке “ящика” стояла какая-то стеклянная шкатулка, набитая какой-то фигней. Присмотревшись, я понял что это пенопластовая крошка... У меня начали возникать неприятные ассоциации.
- Это зачарованное стекло! Ох, сено...Чтобы открыть шкатулку, понабиться вычислить кодовое слово! – разочарованно вздохнула Твайлайт.
Нахрен ваши шифры! Я РЭБовец или кто?
- Сим-сим, откройся, блять! – заводясь, буркнул я и снял с плеча автомат.
Приблизившись к шкатулке, я со всей силы долбанул прикладом по стеклу...
Нихрена! Оно даже не треснуло!
- Я же говорю, что это зачарованное... – начала было единорожка, но её прервал автоматный выстрел.
Не собираюсь я тут торчать и играть в угадайку! От пули никакая ваша ёбанная магия не поможет!
Шкатулка разлетелась вдребезги. Пуля вонзилась в стену. Блин... А ведь надо быть по-акуратнее, могла и отрикошетить... Ну почему я никогда не думаю!?
Сивира явно хотела меня обругать, но её прервала Твайлайт:
- Книга! – радостно запищала единорожка и принялась ковыряться в осколках.
И чего она так книжки любит... Стоп, опять книга!? Что-то мне подсказывает...
- Это записка! Смотрите! – всё так же возбужденно сказала кобылка.
С дурными предчувствиями я забрал книжку у единорожки и, усевшись возле гроба, открыл её...
“Здравствуй..
Ты не знаешь кто я, а мне неизвестно кто ты. Но это не важно.
С каждым днем, с каждым часом меня все сильнее пожирают муки совести. Я не могу так больше жить! Мне надо выговориться. Пусть на бумагу, пусть, возможно, никто этого никогда не прочтет, но я больше не могу молчать!
Однажды, бродя в поисках пропитания, среди холодных сугробов, я встретила человека. Внешне он мало выделялся среди прочих – тот же защитный костюм, такое же обычное лицо, скрытое за противогазом. Меня поразила не его внешность, а его реакция на меня. Он был первым, кто не нападал на меня, не пытался съесть. Наоборот, он остановился и достал из сумки старую банку с консервированными овощами и, отойдя в сторону, оставил её на дороге.
Он накормил меня! Человек сжалился надо мной! Я никогда не думала, что такое возможно... Уже через неделю я, не боясь, приходила к нему и его жене. Они кормили меня выкопанной из-под снега травой. В них не было ни капли той ненависти, что я привыкла видеть в людях. Я доверяла им.
Не прошло и месяца, как они стали приходить ко мне в землянку. Сюда. Человек учил меня своему языку, он учил меня писать и говорить, пользоваться их мерой счета, рассказывал мне о своем мире.
Каждую ночь я вижу его глаза, скрытые стеклами противогаза.
Когда он рассказывал мне о своем детстве, я видела в его глазах что-то, чего уже давно не было в этом мире. Счастье. Когда он вспоминал мир до войны, он был по-настоящему счастлив! В эти минуты я отворачивалась и тщетно пыталась остановить свои слёзы. Он рассказывал мне о давно погибшем мире, о том, чего лишился его народ! О мире, который уничтожила я!
Это мой корабль упал на человеческий город! Это он был причиной мощного взрыва. Именно этот взрыв его страна восприняла за нападение.
Из-за моей глупости эта некогда процветавшая планета превратилась в обледеневший и занесенный снегом ад.
Я не могла рассказать ему правду. Я не хотела, чтобы он бросил меня.
Меньше чем за год мы стали семьей, настоящей семьей! Я любила этих людей, как своего отца и мать, а они относились ко мне, как своей дочери.
Папа очень волновался за меня, порой он сам не ел, а приносил всё мне. Даже мама никогда не ела мяса, отдавая мне.
Отец верил, что я выживу. Он хотел, чтобы я пережила зиму. Он хотел верить, что после человечества жизнь не прекратится.
Я помню как он рассказывал мне про новый год. Выражение его лица... Когда он говорил про ёлку, подарки и всеобщее веселье... Я каждый день вижу это лицо в своих снах.
Однажды я решила выйти за пределы разрушенного города. Я хотела найти уцелевшую ёлку и принести её отцу. Мне так хотелось увидеть радость в его глазах.
Радость не из детских воспоминаний.
Вернувшись в землянку, я обнаружила папу. Он лежал на занесенной снегом земле, сжимая маленькую книжечку в окоченевших пальцах. Рядом лежал старый пистолет и мешок с мамиными останками.
