– Эй, ты меня слышишь?! Машину вести можешь?

Под автомобилем противно заскреблось в агонии сбитое тело. Кирш с трудом взяла себя в руки, но мышцы живота продолжали дрожать сами по себе. Чужак достал и протянул ей пачку сигарет.

– Если хочешь, я поведу вместо тебя…

Лена кивнула, давая понять, что согласна на это, и закурила предложенную сигарету, чтобы продумать детали спонтанно возникшего плана избавления от свидетеля. Нужно было только настроиться, поэтому она затягивалась не спеша.

Звуки постепенно прекратились. Докурив, девушка открыла дверцу и щелчком выбросила окурок. Он тоже взялся за ручку со своей стороны.

Её рука скользнула под сидение. Вилять хвостом, который к тому же отсутствовал, было не место и не время – нужно действовать. И быстро!

Не сговариваясь, они обошли машину сзади, а когда поравнялись, девушка быстрым движением всадила нож в шею попутчика. Она не верила в случайности, особенно в ночное время.

– Дура-а… – запузырился кровью тот. – Ведь ты же ещё никого своими руками не…

– Теперь ты никогда не позвонишь мне, – пробормотала Лена, брезгливо кривясь. На задворках сознания промелькнула циничная мысль, что нож гораздо лучше аспирина.

Когда тот, кто так недолго и неудачно побыл попутчиком, затих, девушка вернулась, вытерла нож тряпочкой, в которую он был замотан, и села в машину. Сдав немного назад, Лена поморщилась, когда заднее колесо проехалось по чужому телу, переключила направление движения и внезапно оцепенела. На том месте, где должен был лежать сбитый «телёнок», никого не было.

Сжав зубы и нож в руке, Кирш вышла из автомобиля. В свете фар на асфальте расплывались чёрные пятна крови. Лоснясь, они жирной цепочкой уходили в кювет и дальше, в густые заросли кустарника.

«Ты ещё ведь никого…» – сказал попутчик, надо думать, не убила, но откуда было ему знать? И вот поди ж ты! Возможно, он сбивал пешеходов чаще, и опыта у него было больше?..

Лена мрачно хмыкнула и опасливо заглянула под джип. Мёртвый пассажир был на месте. Это утешало, но только в том смысле, что она не сошла с ума и всё происходящее – отнюдь не галлюцинация. Смятый металл в том месте, на которое пришлось тело «теленка», тоже не очень сильно располагал к шуткам.

Кирш провела языком по пересохшим губам. Как бы там ни было, но нужно отсюда убираться – выжил кто-то или нет, но один покойник уж точно на её совести…

Над горизонтом разливалось бледное гало – сияние вокруг полной Луны. Далёкие огоньки стоп-сигналов мелькнули на повороте в город.

Операция «Перехват» была в разгаре. Дорожной милиции заштатного городка нечасто удавалось поиграть в эту игру, поэтому сейчас патрульная машина мчалась по объездной, сверкая проблесковыми маячками и что есть мочи вопя сиреной. Дорога была пуста и темна, как пресловутый анус негра. Завывающие наводки от генератора заглушали всхлипы рации, а капитан Захарченко азартно всматривался в скачущие пятна фар. Стекло запотевало от перегара и приходилось регулярно протирать его рукавом бушлата.

– Стой! – неожиданно завопил он.

Его рука клещами вцепилась в плечо водителя, который протиркой стекла себя не утруждал, индифферентно считая, что едет в тумане. Тот в панике затормозил, и на него обрушился поток ругательств. Матерились и капитан, и майор Ершов, разодравший щёку о ручку коробки передач «уазика». От резкого торможения открылся «бардачок» и оттуда посыпалась всякая дребедень.

Водитель вытаращил белые глаза на тело, лежащее поперёк дороги.

– Как же это я его, а? – бормотали его губы. – Когда же я его успел-то, а?

– Да не ты это его, придурок! – Капитан открыл дверцу.

– А кто? – в голосе водителя сквозило неверие в такую скорую амнистию.

– Те, кого мы ищем! – высказал Захарченко сомнительное предположение и выбрался из машины.

Майор последовал за ним. У водителя чуток отлегло от сердца, а глазам начал возвращаться нормальный фиолетовый цвет разведённых чернил.

Тело лежало, разбросав конечности и залив кровью себя и асфальт. На вдавленной грудной клетке можно было различить следы протектора.

– Звери… – прохрипел Ершов и побежал к обочине. Согнувшись, он доложил кювету о том, что жена готовила на ужин.

Проводив его соболезнующим взглядом, капитан вытащил из планшета стандартные бланки и принялся не спеша заносить данные. Порывшись в карманах трупа и не обнаружив никаких документов, он разочарованно вздохнул, но тут же встрепенулся. Откинувшись в процессе обыска, голова явила его взору глубокий порез шеи. Дело запахло не только банальным ДТП.

– Эй, ты! Как тебя? – обратился он к водителю.

– Сержант Загоруйко, – отозвался тот.

– Вызывай «скорую»!

– Так ведь, когда мотор работает, по рации ни хрена не слышно.

– Ну, так заглуши его, обормот!

– Заглушить-то я его заглушу, но потом не заведу, – возразил Загоруйко и пояснил: – Аккумулятор ни к чёрту…

– Так на кой ляд такая рация?! – возмутился Захарченко.

– Положено. – К сержанту полностью возвратилась профессиональная самоуверенность.

– В чём дело? – на фоне зарослей нарисовался зеленоватый майор, весьма и весьма напоминая весенний куст сирени.

– Да вот. – Капитан носком сапога ещё больше откинул назад чужую голову, чтобы Ершов смог получше рассмотреть рану.

Майор тут же икнул и снова скрылся с глаз. Он душой и телом всё ещё оставался тем, кого в органах принято не без презрения называть «пиджаком», то есть сугубо цивильным человеком, дослужившимся до своего звания довольно случайно.

– Яп-понский городовой! – ругнулся капитан Захарченко не без зависти к далёкому узкоплёночному коллеге, которому наверняка и не снились подобные проблемы, и задумался. С одной стороны, он понимал, что трогать ничего нельзя, но, с другой, ему меньше всего светило мёрзнуть в ожидании оперативной группы. В конце концов, он обратился за поддержкой к водителю: – Не оставлять же этого барбоса здесь!

– Я так думаю, – подал голос тот, которому уже изрядно осточертела и погоня, и добросовестный капитан, – что в «уазике» и жмурику места хватит.

– Да-а, – протянул Захарченко, – а ты, оказывается не такой, гм, каким кажешься…

На периферии опять замаячил Ершов, с ужасом прислушиваясь к разговору. Только сочащаяся кровью царапина отличала его от выходца с того света.

– Завезём его, – продолжал сержант, зевнув, – а утро, как говорится…

Капитан подумал, кивнул и повернулся к старшему по званию.

– А ведь дело базарит, слышишь, майор?

– Какое дело? – попытался снова вникнуть в ситуацию тот, ещё больше бледнее, хотя это и казалось невозможным.

– Уголовное, вестимо, – Захарченко наклонился над трупом. – Помоги затащить жмура в собачник.

– Ни за что! – со всей оставшейся твёрдостью заявил правозащитник со слабым желудком. – Или я, или оно. Кстати, там в кустах ещё кто-то лежит.

– Что же ты молчал до сих пор?!

Капитан мгновенно оказался около Ершова и оценил открывающийся с этого места вид. В свете Луны в зарослях на ветках и земле виднелся разбросанный полный набор женской одежды, начиная от пальто и заканчивая нижним бельём.

– А где она?

– Кто? – Толку сейчас от майора оказалось добиться не так-то просто.

– Женщина!

– Какая женщина?!!

– Ты же сказал, что здесь кто-то лежит, а это всего лишь шмотки.

– Ну и слава богу… Разве тебе мало одного покойника?

Захарченко горестно покачал головой и шагнул вперед, чтобы обшарить кусты, однако поиски ни к чему не привели. Он даже кричал, но и это тоже ничего не дало. Может, потому, что чувствовал себя последним идиотом в глазах майора, его хриплые призывы откликнуться звучали в высшей степени неуверенно и уж тем паче неубедительно. Даже для него самого.

В общем, как бы там ни было, но той, которой принадлежала одежда, нигде не оказалось. Складывалось впечатление, что, раздевшись, она живой вознеслась на небо. Захарченко немножко верил в Бога, поэтому сплюнул три раза и принялся собирать шмотки.